Все идет хорошо. Вато в комнате. Он ищет наше счастье. Но… Черт побери! Кто все эти ребята? Мехди тоже их увидел. Он вцепился в мою руку:
— Позвони ему, Карнал, скажи ему!
Я нащупываю в кармане свой мобильник, подставляю его к уху…
— Не могу дозвониться, сети нет! Черт, черт, ты видел их, они слезают со стен. Их слишком много! Погоди-ка… Вот, дозвонился. Алло, Вато! Вато!
— Да, я нашел паспорта, иду. Что такое?
— Есть ли из комнаты другой выход, кроме входной двери?
— Нет, а что? В чем дело?
— Тут куча ребят! Они вылезают отовсюду! Из комнат справа и слева. Они вооружены! Тебя кто-то заметил! Их не меньше десяти перед дверью, Вато. Это не легавые!
— О’кей, смывайтесь, парни! Смывайтесь, говорю тебе!
Он хладнокровно вешает трубку. Мехди разворачивает машину. Когда он услышал крик Вато в телефоне, его нога была уже на педали.
Мне вдруг вспоминается финальная сцена фильма «Лицо со шрамом»: обстрел и брызги крови, выскакивающие отовсюду парни с оружием, готовые убить и быть убитыми ради своего босса, который держит их за яйца. Когда я увидел этих людей с оружием, вылезающих из всех щелей, в голове зазвучала музыка из этого фильма.
Только тут уже не до смеха. Вато не набит кокаином по самые уши, и один-единственный пистолет вряд ли спасет его шкуру. Для него все началось в отеле. Он прошел через санитарную службу, интернат, приемные семьи и наконец оказался у своих родителей, в отеле, на последнем этаже. Отличное местечко для его возраста. Четыре комнаты и спортзал.
Весной мы приходили к нему качаться. Это был в какой-то мере и наш отель. Мы часто там ночевали. Устраивали вечеринки… попойки… с пустыми бутылками… Мы разговаривали и смеялись. Закончилась его жизнь тоже в отеле.
Интерлюдия-интермеццо III
Марко в первом ряду. Он должен дать сигнал. Вато сразу за ним — он должен помочь Марко открыть дверь без единого звука. Эти чертовы двери предупреждают о приходе клиента. Один толкает внизу, другой вверху придерживает металлические спицы, чтобы они не соприкасались и не звенели. Марко дает нам сигнал: старуха ушла куда-то вглубь магазина.
Места как раз достаточно, чтобы мы с Мехди могли войти. Мы все подготовили. Вато придерживает спицы, а мы с пустой коробкой проскальзываем внутрь. Марко держит дверь открытой, иначе спицы зазвенят. Мы наполняем коробку, стараясь делать это бесшумно, — у нас мало времени. Обычно она уходит совсем ненадолго, в туалет, наверное. Она ничего не оставляет без присмотра. Мы ее уже изучили. Она уходит на пять минут около пяти часов и на пять минут около четырех.
Пять минут наслаждения. Мне кажется, для нее это как наркотик. Эти пять минут приправляют перчиком ее дерьмовую повседневную жизнь.
Коробка практически наполнена. Мы наполняем карманы. Места в карманах больше нет, мы наполняем штаны! Да, а что делать? Мы не профи, но и не простофили. Однако рисковать не стоит. Шр-р-р! Шорох в глубине магазина — мы застываем, как в игре «Море волнуется раз…».
Шум воды в унитазе! Мы прыскаем со смеху и снова принимаемся за работу. Как бы там ни было, мы пойдем до конца. Нужно наполнить все, что можно, и смыться в самый последний момент.
В панике все происходит естественным образом. Мы слышим ее шаги и срываемся один за другим, придерживая коробку, чтобы не упала. Все! Мы все снаружи. Марко хлопнул дверью, спицы зазвенели. Как приятно слышать этот звук! Вдалеке слышится: «Да? Иду, иду!»
Какой сюрприз!
Это было 23 ноября 1992 года. Место преступления: булочная. Добыча: круассаны, шоколадные булочки, булочки с изюмом и целая гора конфет. Возраст преступников: от одиннадцати до четырнадцати лет. Риторический вопрос: десять минут, чтобы помочиться?!
Глава IVСуществование и несуществование
Мы приезжаем в город, в котором прошло наше детство. Каждая из этих чертовых улочек о чем-то напоминает. Эти деревья, этот асфальт, эти дома, эти здания… Кому-то это навевает мечты, а кому-то кошмары, ужастики из СМИ или просто страхи. Это тайный трон для тех, кто умеет держаться в тени.
Я думаю о том, кто сделал этот квартал своей игровой площадкой: я думаю о Маркусе. Он слишком рано стал самостоятельным, поэтому наш квартал превратился в его лучшего союзника, лучшее оружие, лучшего друга. Он правда повзрослел раньше, чем мы. Когда у тебя нет никого, а перед тобой огромная стена, лишние вопросы задавать незачем. Ты быстро делаешь выбор. Поэтому он рано начал жизнь вне закона.
В те времена он жил около банка. Так и началась его карьера бандита. Каждый день он смотрел в окно и думал, как заработать денег. Он изучил повседневные привычки дюжины коммерсантов, то есть точное время, когда они снимали выручку. Но сам он руки пачкать не стал: он нанял несколько нуждавшихся в деньгах парней и выплатил им процент за проделанную работу. Так на него несколько раз работал и Мехди. Я — никогда. Я предпочитал гулять в лесу, писать стихи в своей хибаре или тусоваться в баре со сламерами. Легкие деньги меня никогда не привлекали. Я находил другие способы заработать, чтобы не приходилось рыться в чужих карманах. Было понятно, что Маркус с головой ушел в этот шахер-махер. Пока мы приставали к девчонкам, он напряженно думал. Он всегда искал бабло. Я редко видел его с девками. Ему, похоже, было пофиг. Или он просто трахался, чтобы облегчиться, а нам об этом почти не рассказывал. Мы не знали его телок. Или видели их пару раз, но никогда с ними не разговаривали. У Марко не было любовных романов. Может, как раз этого ему не хватало. Наверно, он думал, как Тони Монтана: «Если у тебя есть бабки, у тебя есть власть, а когда у тебя есть власть, все бабы — твои». Это ему очень подходило.
Я говорю о нем в прошедшем времени, потому что с ним покончено. Для нас Маркуса больше нет. Конечно, когда о нем вспоминаешь, это как укол в сердце. Мы вместе многое пережили. Каждый уголок, каждая улочка навевают воспоминания и образы. Он этого больше не увидит. Он сейчас один лежит в яме. И вместе с бесом, что вселился в него, проклинает своих помощников. Вато тоже наверняка уже мертв или его пытают. Что с ним будет? Все закончилось ужасно. Почему они меня не послушали, когда мы были еще у Маркуса? Черт!!! Они одурели от запаха наживы? Ну конечно! Ответ очевиден. Я сам был тому свидетелем, ведь я сам пошел на это: бабки — страшная сила. Однажды я вот что написал:
В шкуре бандита
Наш мир полон смерти и бездушен.
Земля вверх ногами,
Наизнанку души.
Мы живем, умираем, бежим и не знаем Куда.
Боимся, что сердце перестанет биться,
Того, что будет завтра, боимся.
Жизнь после смерти есть,
Нас так учили,
Это нужно учесть.
Кто может вырвать дерево из земли?
Люди уходят в искусство или тонут в крови,
Вспомните Усаму…
НЕ-Е-Е-ЕТ
Зло порождает зло
И по спирали перерастает
В одиночество.
Адмирал приказал — запустили ракеты,
Грустно жить на планете этой,
Человек в этом мире — конкистадор,
Встретил дьявола и заключил договор:
Колонии, рабы, главы государств, фашисты,
Борющиеся с терроризмом президенты-террористы,
Не перечислишь всех этих «-истов»!
Мир полон грязи, только по телику все тип-топ,
Все это — бабки, трудно сказать «стоп!».
Из-за них пожимаешь грязную руку, все на мази,
И ты сам — уже по горло в грязи.
Да, я в это верил. А теперь все вдруг изменилось. Ты вдруг понимаешь, что теперь можешь позволить себе все, о чем мечтал. Вот почему говорят, что эти чертовы бабки заставляют мечтать. Они обещают тебе жилье и звездное небо с луной. Ты вспоминаешь о своем городе, о бедности. О работе грузчиком или развозчиком пиццы или о рабской работе на заводе. Вспоминаешь каждый день, каждый час, каждую минуту на улицах этого города и то, что ты видишь обычно по телевизору, и вдруг понимаешь, что все это, все, все, все, все ты мог бы иметь.
Игровые приставки, машины, виллы, билеты на самолеты, драгоценности, джакузи, бассейн, шикарную будку для пса, который будет жить лучше, чем некоторые африканские дети, мотоциклы, корабли, власть, рестораны… Да… Ты мечтаешь обо всем этом, вспоминая, что сейчас ты в полном дерьме. Ты в этом чертовом пригороде, где полно машин, за рулем которых сидят хохлатые парижане. И тебе так хочется этой спокойной жизни без мыслей о деньгах, богатой жизни без запретов, жизни, в которой ты можешь исполнить любое свое желание, не задумываясь, как «выкрутиться». Поэтому многие соглашаются на грязные дела — потому что знают, что это не жизнь. Конечно, мы еще молоды и ничего в жизни не понимаем…
О’кей. Мне скажут: «А как же равенство? А образование для всех? Это что, пустышка?» Ну да, пустышка. Самая что ни на есть пустая пустышка. Взгляд издалека через розовые очки; а если подойдешь поближе, увидишь совсем другое. Грустно об этом говорить, но даже когда ты еще ребенок, советы по профессиональной ориентации тебе быстро помогают понять, что к чему. Если учишься хуже среднего и проблема не в тебе, а в том, как ты живешь, никто тебе не поможет. Тебе выдают сраный аттестат о профподготовке, с которым ты точно ничего в жизни не добьешься. Никогда не раскроешь все свои таланты только потому, что тебе всю жизнь приходится вкалывать. Печально. Завянуть, так и не успев расцвести.
Честно скажу, я с этим не столкнулся. Но мне больно думать обо всех этих загубленных жизнях. О моих приятелях, с которыми это произошло… Эль Вато Локо мог бы всем показать свои таланты, именно поэтому ему нужны были бабки. Ему нужно было выживать, и он ушел с ринга и перестал участвовать в боях. Но жизнь — это тоже бой. Когда пускаешься во все тяжкие, риск проиграть слишком велик.
Вато не должен был так закончить. Конечно, нет. Тот, кого все родители считали идеальным ребенком… Способный пойти на дело и помочиться на своего бывшего приятеля! Человек крайностей. Спортсмены часто бывают такими. Слишком требовательный к себе: в нем было столько энергии, что однажды он должен был взорваться. Я все время думаю о том, что ему пришлось вынести.