Эта чудовищная во всех смыслах этого слова ночь подарила мне дозу вдохновения. Слишком много мыслей за такой короткий период времени — я как переполненная бутылка без воздуха. Мне нужно прилечь с листком бумаги и ручкой: я получаю сумасшедшее удовольствие от их совокупления.
Это моя Вселенная. Здесь я медитирую, записывая свои мысли. Неужели я могу сбежать отсюда так быстро? Как же я могу отказать себе в удовольствии и не излить все свои чувства на бумагу именно здесь в последний раз? Это как последнее «прощай!» месту, которое долгие годы меня вдохновляло.
Я снова в норме. Мне хочется все забыть. В моей голове вспыхивают воспоминания. Но я не мечтаю. Я переключаюсь с одного на другое. И концентрируюсь на белом листе. Давай, Карнал. Сегодня обычный день… Просто представь, что ты только что встал. Вот, началось. Первое слово. Первый обрывок фразы. Пошло… Ох, как пошло! Вот! Вот она, та сумасшедшая энергия, которую я так люблю. Сейчас я особо не задумываюсь. Потом посмотрю, есть ли ошибки.
Сегодня меня спас инстинкт. Теперь я хочу заставить этот инстинкт говорить, я хочу заставить его писать. Только на него можно рассчитывать. Давай, вперед! Ручка скользит по бумаге — Карналито во власти творчества. Но он еще и устал. Когда пишешь, время летит быстро. Минуты, часы… У меня начинают слипаться глаза.
Всего ничего, а я здесь уже четыре часа, три из которых я писал. Воспоминания еще свежи. Я записал все. Всю эту сумасшедшую историю. Я хотел начать со стихотворения, не имеющего прямого отношения к тому, что произошло. Но не смог. Трагедия охватила меня и сама попросилась на бумагу.
Я не знаю, что сделаю со всем этим, как и со всем тем, что я уже написал до этого. Письмо в полицию… Не хочу это делать только из-за Мехди. Не хочу, чтобы его из-за этого письма упекли за решетку. Я, Карналито, дитя улиц, не хочу оставить о себе дурную память. Но меня не отпускает мысль обо всех этих семьях… Этой ночью они потеряли близких. Благодаря моему письму они по крайней мере смогут их похоронить. А иначе кто найдет их в этой чертовой яме? В этом отеле?
Может быть, это свидетельство никто никогда не прочитает. А может… Кто знает? Если я отдам концы, эти пронумерованные странички найдут и опубликуют!
Мне уже лучше. Даже когда пишешь бесстрастно и анонимно, перо снимает с тебя всю тяжесть. Кажется, я сплю?
— Скажи нам, где они?
— М-м… А-а-а… Не знаю… Они меня бросили… в этом сраном отеле! Прикончите меня, черт возьми! А-а-а… Вы меня изуродовали! Прикончите теперь! Я ничего не знаю… ничего… ничего…
— Это только начало, малыш. Ты отмучишься за всех своих приятелей, если ничего нам не скажешь. «Криминальное чтиво» смотрел?
— А-а-а… Что?
— Помнишь двух экспертов, которые работают, используя средневековые методы? Так вот это МЫ!!! Понимаешь, о чем я?
Два амбала вертят в руках длинные лезвия. Комната усеяна пустыми коробками из-под пиццы, бумагой от сэндвичей и пустыми пивными банками. Он привязан к стулу, голый, посреди номера в отеле. На нем нет живого места, все тело изрезано. Из всех ран хлещет кровь. В колене кровавая дыра размером с монету в два евро. На полу лежит дрель с окровавленным сверлом. На нем лица нет…
Бедняга… Он измучен. Они скоро его прикончат. Он мужественно терпит пытку, как загнанный в ловушку тигр. И ничего не говорит. Ничего!
1 января 2006. 3 часа утра. Пытка и смерть.
Я больше не пишу. Я бегу. Мне уже знакомо это чувство. Я уже пережил это во сне или наяву. Я помню эту больную атмосферу. Я бегу, убегаю изо всех сил, потому что за мной гонятся. Опять эти доберманы.
Но чего им от меня нужно? Кто эти люди в черном, бегущие вслед за собаками? Они дрессируют их. Учат их охотиться и убивать жертву. Беспощадно. На этот раз я вижу их лица. Нет, хуже того… Я вижу только их глаза! Только глаза! Всего остального не видно.
Белые глаза. Полностью белые. Как в фильме ужасов. Больше я на них не смотрю. Больше не оборачиваюсь.
Я бегу, но все вокруг четче, чем в прошлый раз. Стоит мне только подумать о чем-то, как я уже вижу это перед глазами, не останавливаясь.
Мне страшно. Но уже не так. В прошлый раз меня парализовало от страха. На этот раз от страха мне хочется обернуться, хочется с ними столкнуться. Это как страх перед прыжком с парашютом. Ощущение то же. Эта стая — самая настоящая чертовщина, но мое сердце почему-то бьется спокойно. Во всяком случае, не очень сильно. Так, как оно должно биться во время бега.
Я не нервничаю. Мой сон изменился. Теперь я намного более уверен в себе. Я никогда не любил гонки с преследованием, но сейчас мне больше всего хочется знать, кто все-таки бежит за мной и почему.
Давай! Я знаю, что ты можешь. Нужно просто найти в себе силы и обернуться. Как в вестерне. Нужно поймать правильный момент. Момент, когда ты сможешь их обвести вокруг пальца! Нужно почувствовать его. Нет, не сейчас. Что-то изменилось. Что это? Теперь передо мной темнота.
Я бегу в кромешной тьме. Но, даже не оборачиваясь, я знаю, что за мной все те же собаки и люди в черном и все тот же бесконечный лес. Только в этом сне все наоборот — передо мной тьма.
Знак ли это? И как его понимать? Я бегу в темноту… Моя судьба предопределена? Все, что остается позади, — это мое прошлое… Вся жизнь осталась в прошлом? Невесть что! Давай, Карнал! Перестань думать! Вперед! Вот он, момент… ОБЕРНИСЬ!
БАМС!
БАМС!
БАМС!
Интерлюдия-интермеццо IV
Раз, два, три. Моя любимая цифра три.
Я просыпаюсь от сильного шума и не могу пошевелиться. Как раз в тот момент, когда этот кошмар должен был наконец закончиться. Или на полсекунды раньше. Мне казалось, что я смогу справиться с этим в объятиях Морфея… Но нет. Я лежу на животе, в глазах туман. Я стараюсь пошевелиться, но чувствую, как жизненные силы оставляют меня. Я снова засыпаю… готовый или не совсем к вечному сну.
Они впились мне в спину. Глухой выстрел. У меня даже не было времени рассмотреть своих преследователей. Я умираю, весь изрешеченный пулями.
Они все сделали чисто. Звезды во сне предсказали мне мою собственную смерть. Они не только наделили меня даром слова, но и пришли предупредить о том, что смерти мне не избежать. Но я не обратил внимания на эти знаки. И теперь обливаюсь кровью. Как во сне, я никогда не увижу тех, кто прикончил меня.
Говорят, перед смертью вся жизнь пробегает перед глазами. А я вижу только вчерашние трупы, их белые глаза, такие же, как у моих преследователей в этом кошмарном сне. Мехди меня предупреждал. Он же сказал мне исчезнуть как можно быстрее. Ан нет, не то чтобы я чувствовал себя непобедимым, но я не хотел во все это ввязываться — не участвовать ни в нападении, ни во всем остальном, мысль о побеге была для меня невыносима.
Когда они засунули меня в багажник, я еще был в сознании. Потом они нашли глубокое озеро, привязали к моей шее мешок с камнями и железками.
Никогда не думал, что буду покоиться на дне озера. Сейчас с вами говорит моя душа, а тело мое все там же, на дне. Моя душа не хочет подниматься на небеса. Она смотрит на воду и не видит ничего, кроме тела, которое когда-то ей принадлежало.
Она смотрит на тело, покоящееся на дне. Я вижу в темноте, как кошка. Моя душа отказывается уходить. Кажется, она навсегда обречена на тщетные попытки достать это искалеченное тело из воды.
Ей это нужно. Ей нужно сохранить связь с этими безжизненными останками, чтобы все обдумать, вновь пережить эту трагедию, вновь понять это все, перед тем как уйти. И даже несмотря на то, что я знаю, что это невозможно, я не могу ее, мою душу, убедить в том, что ей пора подняться на небеса.
Вчера вечером или сегодня утром, перед тем как заснуть, я начал писать… незаконченный рассказ. Больше ничто не имело для меня значения.
Собаки, слуги смерти, поймали меня, и я попаду в ад или в рай, так его и не дописав.
Вчера — это прошлое. Теперь я больше ничего не могу сказать на этой Земле, хотя и рассчитывал на ней остаться, — потому что мое будущее отныне больше не существует.
Я покинул свою «земную шкуру». Они прикончили меня в шкуре бандита.
Эпилог
«L’Bquipe» от 02/01/2007
[…] Многообещающий боксер по прозвищу Эль Вато Локо найден полумертвым в номере отеля. Он стал жертвой многократного насилия […] Многочисленные переломы […] «Чудо, что он еще дышит», — заявил один из врачей больницы, где находится сейчас Эль Вато […] Пока неизвестно, сможет ли он выйти из комы.
«Le Parisien» от 12/01/2007
[…] Оружие и ежи для проколки шин были сброшены в шестиметровую яму вместе с телами трех инкассаторов. Труп Марко Гонзалеса, организатора различных преступлений, уже известного спецслужбам […]
«Liberation» от 25/01/2007
[…] Мехди Трабелси, ведущий роскошный образ жизни, был задержан испанскими спецслужбами в тот момент, когда он как раз собирался покинуть отель. Он подозревается в организации нападения на фургон Brink’s в лесу Сенар […]
«Le Parisien» от 02/02/2007
Исчез Карл Бузиед. Вот уже несколько дней у семьи нет о нем никаких новостей. Фото см. ниже. Звонить по номеру call-центра.
— Ну вот, Мехди, скоро твоя очередь. Ты описался, что ли?
— Да нет, братишка. Я пойду спокойно, без всякого волнения, как обычно. А потом пусть болтательная машина сама работает. Это правило для всех! Все равно мне нечего терять. Мне насрать.
— Как это тебе насрать? Для тебя вообще ничего серьезного в жизни нет, что ли? Ты же не актер, это вообще не твое. В любом случае, это ты нас сюда записал, так что в твоих интересах, чтобы мы все прошли!
— Я просто хочу сказать, Маркус, что если меня сегодня пошлют и я не стану актером, я от этого не умру. Вот и все. Ты ошибаешься, это в наших интересах, чтобы все прошли, а не только в моих!