Периферийно Хан заметил, что Люк уже бодрствовал, стоя перед столбом, к которому он был привязан. Но тем не менее он не разбудил Хана. Когда в голову пришел вопрос о причине этого, один из солдат уже толкал Хана назад, поднимая к его лицу бластер.
- Эй, полегче, приятель, - сказал Хан, ощущая всплеск адреналина в крови.
Еще какое-то время продолжалось беспокойное движение; несколько солдат выстроились в линию на пути к малышу, направляя на него оружие. Люк не сводил с них пристального взгляда. Когда он заговорил, голос его был спокоен и бесчувственен.
- Сделайте это, - просто сказал он.
Хан тревожно нахмурился…
Три солдата, стоящие в непосредственной близости от малыша, выстрелили. От неожиданности Хан закричал. Выстрелы отбросили малыша в столб, и затем он всем своим весом рухнул на пол.
- Люк!!!
Много рук грубо потянули Хана назад; в живот ткнули стволом бластера, заставив задохнуться и взглянуть вниз.
- Он не поставлен на ошеломление, - подчеркнуто предупредил солдат.
Глава 4
- Лея?! Лея! - закричал Хан, увидев в ночном освещении Лею, вытянутую из шаттла на окруженную солдатами широкую платформу, пока его самого толкали вниз по трапу другого судна.
- Хан! - она попыталась безуспешно вырваться из рук ее охранников. - Пусти меня! Ты, глупый…
И тут же ее голос утонул в оглушительном вое разглядевшего Хана Чуи.
- Чуи! – ликуя, завопил Хан в ответ. - Эй ты, большой…
Штурмовик рядом ткнул ему в ребра бластер:
- Закрой свой рот, пират, или я закрою его за тебя.
Но Хану было все равно – ничто не волновало его в этот момент, кроме факта, что Лея и Чуи живы. И с ними все в порядке!
Даже присутствие Ландо со связанными руками фактически не интересовало его.
- Ты тоже был на борту? - спросила Лея, расплывшись в сияющей улыбке и ничуть не беспокоясь, что это едва ли выглядело по-королевски. - Давно?
- Ты же знаешь меня, золотце, я не могу оставаться далеко от твоего прекрасного личика, - усмехнулся Хан, приподняв брови.
Лея закатила глаза, в то время как Чуи бормотал что-то о своем беспокойстве за Хана, но тот только легко отмахнулся:
- Это был лучший сон в моей жизни.
Штурмовик, ответственный за пленных, повернулся к ним:
- Если вы все не заткнетесь…
Он не закончил свою речь - широким шагом, в развевающемся от ночного ветра плаще, по трапу спускался тот, кто представлял намного большую угрозу. Внушительные ряды войск тут же вытянулись по команде «Смирно!».
В наступившей тишине Хан оглянулся вокруг, пытаясь сориентироваться.
Они находились на огромной посадочной платформе, расположенной на крыше высокого и массивного монолитного здания, которое было окружено четырьмя выходящими из него шпилями, простирающимися ввысь в совершенных пропорциях. Ночь была освещена тысячами огней, идущих от лежащего на расстоянии города и отраженных в блеске довольно большого количества тусклых звезд; однако Хан не нуждался в них, чтобы признать Корускант. Эта планета всегда будет Корускантом для него - независимо от того, сколько раз имперцы будут переименовывать ее.
Он так же узнал эти шпили – Дворцовые Башни; он видел их сотни раз издалека. С безопасного расстояния. И никогда не ожидал увидеть их так близко. С другой стороны: кто же ждет такого?
Даже здесь, на крыше, демонстрировалось легендарное богатство Императорского Дворца; зритель буквально погружался в его небрежное изобилие, призванное заверить в колоссальном императорском достатке – на планете, где возмутительная роскошь была нормой.
Как бы она ни была огромна, платформа составляла только часть крыши монументального Главного Дворца; величественные жилые Башни, расположенные по углам здания, были окружены освещенными садами, высоченные деревья в них раскачивались на ветру, но даже самые высокие всецело подавлялись внушительной тяжестью массивных строений. Полированный пол платформы был сделан из плит обсидиана - вулканического темного стекла, изящно инкрустированного узорами из тонко скрученного металла, расходящимися лучами в сложном рисунке - скрытом множеством блестящих ботинок штурмовиков. Замысловато-высеченная каменная кладка Башен, этаж за этажом, отчетливо вырисовывалась в ярких прожекторах, направленных как от краев платформы, так и из пышных садов. В сильнейшем накале огромных преломляющих линз шипел и дымился моросящий дождь.
Вейдер шагал вперед абсолютно непринужденно, нисколько не тронутый окружающей обстановкой и показом императорского могущества. Позади него тянулась группа офицеров с мрачными лицами…
На полпути через платформу он остановился; мимо промаршировали отряды алой императорской гвардии - личного полка Императора, выравнивая двойной кровавой линией белые ряды штурмовиков.
- Император, - пробормотала Лея, чуть отступая, чтобы пропустить вытягивающего шею Хана.
Они увидели, как сделав еще несколько шагов, Дарт Вейдер опустился на колено и склонил голову; его внушительная фигура исчезла за рядами внемлющих в тишине солдат.
Ожидание заставило сердце Хана колотиться быстрее - он увидит Императора - Императора! Никто не видел Императора Палпатина вот так, во плоти. Скорее всего, он не доживет до момента, когда сможет рассказать об этом кому-нибудь - да даже если бы и рассказал, кто бы ему поверил - но все же…
Вокруг опустилась тишина, внушительная, выжидающая тяжесть которой не миновала никого, включая Соло.
От высоких двустворчатых дверей Южной Башни медленно шел человек; тяжелый плащ c капюшоном полностью окутывал его фигуру, и он казался сразу маленьким и хилым и все же имеющим абсолютную власть - осознающим свой статус и ожидающим этого признания от других.
На почтительном расстоянии за ним следовало небольшое окружение - четверо пожилых мужчин в богатых темно-красных одеждах, два императорских гвардейца и потрясающая шатенка с фарфоровой кожей в черном комбинезоне - явно военная, судя по ее выправке.
Странно, но, несмотря на шум ветра и расстояние, Хану казалось, что он слышит «щелк, щелк» скрюченной черной трости, которую Император использовал во время ходьбы, при каждом своем шаге вперед.
Более того, впервые за многие годы, присутствие какого-то человека заставляло Хана подавленно и тревожно молчать.
.
.
.
Палпатин вынуждал себя замедлять темп, но когда наконец достиг лорда Вейдера, он все же был не в силах скрыть пылкое нетерпение в голосе:
- Встаньте, встаньте, друг мой. Ваша миссия была успешна.
Это был не вопрос.
- Да, мой Мастер.
Палпатин ощутил толику нежелания и тщательно скрытую неловкость в этих словах - что принесло медленную, едва уловимую улыбку на его узкие потрескавшиеся губы; не потому, что Вейдер испытывал подобное, а потому, что испытывал и тем не менее ничего не предпринял. Контроль любого уровня приносил удовлетворение – а контроль кого-то со способностями Вейдера приносил еще и безмерное удовольствие.
- Хорошо. Очень хорошо. Вы преуспели, - легко похвалил Палпатин, переводя взгляд на шаттл.
Вниз по трапу спускались медицинские репульсорные сани; их пассажир был присоединен к специально встроенной капельнице, удерживающей его в бессознательном состоянии.
Палпатин ждал, не сводя с саней пристального взгляда. Когда они стали приближаться, он ощутил кое-что – некую сильную вспышку беспокойства и заботы. Он тотчас взглянул в сторону источника, находящегося позади нескольких рядов штурмовиков.
- Его компаньоны, - явно ощутив то же самое, просто пояснил Вейдер.
Палпатин нахмурился… Он ощутил нечто важное - что-то далекое и знакомое.
- Лея Органа, - понял он, улыбнувшись - вспомнив девушку по ее нечастому присутствию во дворе; ее отец всегда сильно ограждал ее. Должно быть, он был таким же предателем, как и она. Но как бы там ни было, она лишь на миг завладела его вниманием; желтые болезненные глаза жадно вернулись к саням. Он когда-то хотел, чтобы ее привели к нему в оковах, чтобы она ответила за свои преступления - теперь же она фактически не стоила его внимания, будучи полезной только для одного. Но очень полезной - как он надеялся. Да, у него были планы насчет этой маленькой мятежной принцессы.
Он злобно улыбнулся, не сводя взгляд со своего большого приза.
Он очень давно ждал этого момента, с тех самых пор, как узнал о существовании Скайуокера. Он готовился к нему, предвкушал и тщательно планировал – составляя планы внутри планов и страстно ожидая, когда их можно будет претворить в жизнь. Прошло долгое время - но так было с большинством важных вещей в его жизни. Он был терпеливым человеком. И знал, что это осуществится точно так же, как и все остальное, несмотря на лучшие усилия джедая.
Полностью забыв о своей трости, он сделал три быстрых шага к приближающимся саням и склонился к неподвижному человеку, так долго бывшему отравой его жизни – предзнаменованием, висящим цепью на шее.
Единственной реальной угрозой его господству…
Долгие секунды Палпатин безмолвно вглядывался в мальчишку, склонив набок голову и впитывая желтыми глазами черты его лица. Закрытые веки слегка задрожали - возможно, при некотором отдаленном ощущении.
- Он едва вырос – чуть старше, чем падаван, - Палпатин обратился к Вейдеру, говоря насмешливым и презрительным тоном. - Как он так долго мог ускользать от вас?
Затем он протянул руку, резко контрастирующую своей пепельной бледностью на фоне темных кровоподтеков мальчика, почти касаясь его виска и замечая, как тот вздрагивает.
- Но какая сила… - Палпатин поднял злобный, ядовитый взгляд на Вейдера, переходя от язвительности к понукающему шепоту, который слышали лишь они двое: - Все, чем когда-то был ты.
Вейдер оставался тихим - безразличным. Он знал, что его Мастер будет стремиться как можно скорее вбить клин между ним и сыном. И он знал почему.
Палпатин отвернулся, удивленный нарочитым спокойствием Вейдера, понимая, что его слуга попытается использовать мальчишку против него – и, вероятно, уже пытался это сделать. Но Вейдер всегда был крайне нетерпелив, крайне порывист. Слишком груб для достижения какого-либо результата в такой щепетильной ситуации - кроме результата, служившего целям Палпатина, разумеется; Вейдер всегда служил им, хотел он этого или нет.