Но факт, что Палпатин позволил эту ситуацию, означал, что он также и запланировал ее. Никто не поднялся бы до управления Империей, не будучи в состоянии просчитать последствия своих действий, а независимо от того, что он думал об Императоре, Люк ни на мгновение не полагал, что тот глуп.
К тому же, если смотреть правде в лицо, в настоящее время он очень сомневался, что смог бы достигнуть двери на противоположной стороне комнаты - даже без постороннего вмешательства.
Потому он оставался тихим.
Наконец, когда Палпатин увидел, что Люк проработал этот момент, он поудобнее устроился в стуле, удовлетворенный.
- По-видимому, ты изучил кое-что.
Люк продолжал безразлично сидеть, позволяя Палпатину говорить. Тот привел его сюда, чтобы что-то сказать, и он примерно предполагал, что именно это будет. Однако ситх больше не произнес ни слова, и на долгое время повисла тяжелая тишина, пока Люк в конце концов не почувствовал, что должен все же что-то сказать.
И соответствуя своему характеру, он перешел прямо к сути:
- Что вы хотите?
Палпатин многозначительно улыбнулся:
- У меня есть все, что я хочу.
Люк слегка дернулся при этом ответе, но все же сохранил спокойствие, удивляя им сам себя.
- Тогда я предполагаю, у вас есть что-то, что вы должны сказать мне? - спросил он, желая, чтобы Палпатин поскорее задал вопрос, а он смог бы отказаться. Никаких игр, никакой отсрочки неизбежного. Он предпочитал решить проблемы сразу, а не играть в эти дразнящие игры.
- Нет, - сказал Палпатин, никак больше не поясняя свой ответ.
От растерянности Люк нахмурился.
- Тогда что я здесь делаю? - спросил он, спустя время.
- Я просто хотел встретиться с сыном лорда Вейдера, - внимательно наблюдая за ним, ответил Палпатин.
Услышав такое определение, Люк автоматически и зло напрягся.
Палпатин отметил и чуть заметные изменения в его положении, и более очевидную игру эмоций в Силе.
Да! Вот то, что нужно!
- Я так понимаю, ты не знал о своем происхождении? - ища дальнейшее подтверждение, подтолкнул он.
На этот раз мальчишка не выказал ничего явного кроме сжатия челюстей - однако его чувства буквально кипели в Силе.
- Кажется, это довольно… изрядное упущение со стороны твоего предыдущего учителя, Кеноби, - продолжал Палпатин, добавляя: - Ты знал, что раньше он был Мастером твоего отца…
Люк не ответил, но это и было сказано больше как утверждение, а не вопрос.
На лице Палпатина появилась издевательская насмешка:
- Следует задаться вопросом, намеревался ли он вообще когда-нибудь рассказать тебе о твоей родословной. Может… после того, как ты совершил бы отцеубийство для него.
Глаза мальчика закрылись, челюсти сжались еще больше.
- Вы ничего не знаете об этом, они не…
- Он использовал тебя, - обрезал его Палпатин. - Не будь наивен. Это неуместно в твоем положении.
Люк замер, но не по той причине, что предположил Палпатин. Он произнес то, что не должен был говорить ни при каких обстоятельствах, и теперь был сильно напуган, что ситх поймет это.
Упрекая себя за импульсивность и принуждая разум работать, он решил укрепить предположение Палпатина - чтобы скрыть свою ошибку.
- Я не наивен. Я понимаю, что он сделал, и понимаю - почему.
- Следует ли тогда считать - раз ты его защищаешь - что ты оправдываешь его? - нажал Палпатин, пытаясь определить, на что был направлен гнев мальчишки: на лживые манипуляции Кеноби или на жестокую правду Вейдера.
И впервые Люк тоже улыбнулся. Едва уловимо. На мгновение. Понимая. Понимая, что Палпатин не был всезнающ и всевидящ и тоже мог ошибаться; и это дало Люку некоторый проблеск уверенности в себе, даже здесь. Он слегка откинулся назад, почти неощутимо расслабляясь.
- Считайте, что хотите, - сказал он.
Ничего не дающий ответ.
Палпатин промолчал, никак не комментируя эти слова, отмечая в мальчишке перемены и понимая, что кое-что - некоторое его восприятие - неуловимо изменилось. Что его джедай произвел переоценку.
Какое-то время он тихо наблюдал; огонь потрескивал за решеткой, испуская резкое шипение, когда сжигал попадающуюся на дровах влагу. Мальчишка не говорил больше - не чувствовал потребности заполнить тишину или разъяснить свой неопределенный ответ.
Не желал больше говорить.
Император мысленно переиграл свою собственную стратегию.
- И за неимением любой информации, утверждающей противоположное, я так и сделаю, джедай.
- Вы ошибаетесь, я - не джедай.
Палпатин поднял брови, склоняя голову набок.
- Он ничему не научил тебя, твой жалкий Мастер? Ты - джедай, когда ты признан им равными тебе в возможностях Силы. - Он сделал паузу, и тонкая улыбка открыла темные, изъеденные зубы. - Хотя это забавно, что твоя компетенция должна быть признана ситхом.
- Я прошу меня извинить, но я не считаю ваше мнение особо значимым в этом вопросе, - ответил Люк, не зная, лгал ему ситх или нет, но в любом случае уверенный в своих словах.
- Тогда, чье благословение ты ищешь, джедай? - спросил Палпатин, сознательно усмехаясь молчанию мальчишки. - Кеноби? Я уверяю тебя, ты уже более силен, чем когда-либо был он.
- Сила - не все.
- Разве? Именно она держит тебя здесь.
- Я не пробовал уйти, позвольте.
Палпатин рассмеялся, отдавая должное духу мальчика - учитывая серьезность его ситуации; возможно, тот больше похож на отца, чем ситх даже думал.
- Что же мне делать с тобою, друг мой? – спросил он наконец, в ответ на настороженное выражение Люка; любезный голос будто потворствовал старому знакомому, совершившему некоторый незначительный проступок. - Что я должен сделать с известным мятежником, который открыто ведет войну против меня, бросает вызов моему порядку и уничтожает мои войска?
- Я полагаю, наказание за мятеж - смерть, - ответил Люк, сам удивляясь, как мало эмоций прозвучало в его ровном голосе.
Забавляясь и вновь почти смеясь, Палпатин откинулся назад:
- Да… но какая трата!
Люк ничего не ответил, поэтому Палпатин наклонился к нему, по-прежнему улыбаясь:
- Какая потеря для нас обоих.
- Это зависит от того, что вы должны будете потерять.
- И от того, что ты мог бы получить.
Люк облокотился на спинку огромного резного стула, опираясь руками на подлокотники; взгляд стал твердым:
- Что вы предлагаете?
Император почти - почти – начал отвечать ему… и остановился; глаза опасно сузились и выражение лица мгновенно изменилось:
- Никогда не думай лгать мне.
Угроза, подразумеваемая его словами, замораживала кровь, несмотря на жар пылающего рядом огня.
Однако Люк даже бровью не повел:
- Я думал, такова игра.
- Ты не должен так стремиться играть в игры, когда на чаше весов лежит твоя жизнь, друг мой.
- Я не ваш друг.
Палпатин смотрел на него в течение нескольких секунд, затем вздохнул; на бескровных губах вновь появилась легкая, никогда не достигающая глаз, улыбка:
- Ты все усложняешь для себя самого, дитя.
- Что именно?
- Я предлагаю тебе все. Все, что ты когда-либо хотел. Все, что ты даже не понимал, что хочешь.
- У вас нет ничего, что я хочу, - ответил Люк, просто и в полной уверенности.
Палпатин медленно покачал головой, снова используя возможность медленно втянуть его джедая в дискуссию, подвергающую сомнению тех, кому он доверял. Ничего слишком спорного в начале - он не хотел оттолкнуть того, только соблазнить дальше. Достаточно запутать его, заставить обдумывать и задаваться вопросами. Это будет медленным истощением, тысячей тщательно расположенных намеков и инсинуаций о его прошлом, призванных всегда оставлять мальчишку в ожидании и желании узнать больше.
- У меня есть правда – о том, кто ты на самом деле. Это не я лгал тебе и предавал тебя. Верь мне, в том, что ты здесь – точно такая же вина Кеноби, как и твоего отца; и во всем этом есть намного больше глубоких причин и фактов. - Откинувшись на спинку стула, Палпатин перешел на снисходительный тон, полностью убежденный в своей правоте:
- Задай любой вопрос, и я честно отвечу тебе.
Секунда шла за секундой, и ни один не отвел пристальный взгляд от другого, смотря глаза в глаза, читая намерения.… Наконец, слегка улыбнувшись, Люк осторожно покачал головой.
- Я не верю вам, - сказал он, отказываясь быть втянутым в разговор.
- Зачем мне лгать? Уверяю тебя, правда заслуживает гораздо большего осуждения, чем любой обман, который я мог бы наговорить. Прошлое шепчет о будущем. Твоя судьба бежит в твоей крови.
- Я не верю вам, - повторил Люк резко, еще более убежденно.
Но только в голосе, в своем намерении - не в вере. Хотя он хорошо скрыл это, признал Палпатин. Тем не менее слова ситха сильно задели его.
- Это неблагоразумно. Неблагоразумно подвергать сомнению мое слово, и более того - пытаться искушать меня. Ты знаешь, на что я способен?
- Я полагаю, вы способны на что угодно для достижения своих целей, - откликнулся мальчишка, явно используя это убеждение для основания своего недоверия.
- Да… это так.
Палпатин позволил угрозе висеть в воздухе в течение долгого времени…
- Но я никогда не буду лгать тебе, - продолжил он твердо, усиливая соблазн мальчишки, прежде чем вернуть разговор к тому, что так очевидно нарушило его спокойствие чуть раньше – к выводу о предопределенной судьбе, о том, что судьба его отца будет его собственной. - Так же, как я не лгу тебе сейчас, когда говорю, что может быть только один результат твоего нахождения здесь.
Люк ощутил давление этих слов - сказанных в такой уверенности - настолько сильное, что потребовалось время, чтобы сплотить свой разум против возрастающей массы замораживающей мысли опасности. Он понимал, что знание о Вейдере было его парализующей сомнениями слабостью. И все же, вспомнив упражнение для дисциплины мыслей, он справился с этим - Мастер Йода гордился бы им:
- Действительно? Я вижу три.