ой грубости. В этот момент он очень желал исполнить свою угрозу - девчонка была надоевшим источником неприятностей, и в будущем будет постоянным стимулом для сопротивления Скайуокера.
И именно на это желание рассчитывал Палпатин: на свое подлинное стремление удалить ее в любом случае; именно поэтому он позволил сейчас мальчишке так много ощутить от него.
- Вы сказали, что все может быть куплено, - Люк понимал, конечно, что им управляли, но он так же и знал, что угроза Лее была очень и очень реальной.
Палпатин не сумел сдержать крохотной улыбки, изогнувшей уголки бледных губ.
Каким уязвимым друзья сделали его, и он ведь понимал это, и всё же продолжал защищать их.
- По определенной цене. Ты не сможешь заплатить ее.
- Получается, что она у вас есть.
Если бы Люк смог получить для Леи хотя бы отсрочку казни, это дало бы ему время придумать какой-то план, как им выйти отсюда. Или купить шанс сделать это ей и Хану.
Взгляд Палпатина переместился к огромному пламени камина, пока он взвешивал то, что собирался сказать дальше. Люк в выжидании затаил дыхание.
Император встал и сделал несколько шагов к огню. Непринужденная манера его действий противоречила важности, придаваемой им этому разговору. Все будущие планы зависели от того, как все пойдет сейчас.
Когда он заговорил, голос его звучал тихо и продумано:
- Двенадцать недель… да, думаю, это справедливо. Двенадцать недель твоего безраздельного внимания. Я не пойду на меньшее - не за нее.
Он обернулся к джедаю, который, нахмурившись, довольно долго пытался постичь сказанное; затем его глаза расширились, и Палпатин знал, что тот понял. Мальчишка почти немедленно отказался… но заколебался - на долю секунды - и Палпатин знал, что получил его.
- Двенадцать недель твоего согласия, джедай. По их завершению я позволю ей уйти.
Люк откинул голову и засмеялся в сомнении - не в силах поверить, что он вообще обсуждал это. Наблюдая за ним, Палпатин спешил, желая заключить сделку, прежде чем мальчишка будет слишком долго думать над ней. Если он даст ему время для этого, тот просто решит, что лучшим выбором будет начать свои собственные попытки спасения, и хотя Палпатин не боялся, что мальчик убежит, он все же не хотел прямого противостояния с ним - пока.
Он должен был пресечь такие мысли сейчас, чтобы гарантировать, что Скайуокер останется достаточно покорным в ближайшие недели. В мальчишке уже были заметны первые следы негодующего сопротивления, день, другой, и его ум будет отравлен и недостижим, он упрется и вызовет конфронтацию ничем иным, как своим собственным врожденным упрямством. Это случится в итоге в любом случае - Палпатин был уверен - но пока он не хотел этого, имея в запасе такое количество еще неиспользованных опыта и навыков, принуждений, скрытых внутри добровольных соглашений, и манипуляций внутри установленного рутинного порядка.
Необходимо было заключить некий взаимно обязывающий договор, способный связать Скайуокера откровенными и согласованными с обеих сторон условиями. Обязательством, которого его новый джедай, будучи скованным высокими моральными принципами, будет придерживаться, как только на него согласится.
Как бы ни хотел Палпатин казнить надоедливую экс-сенаторшу, отрезав тем самым одну из голов Восстания, ее жизнь принесет ему больше выгоды. Если мальчишка не уступит, то да - он выполнит свою угрозу, он не мог позволить себе поступить иначе; но тогда в игру вступят другие альтернативы.
Но эта была самой выгодной - если все пойдет, как планировалось.
И для этого было необходимо, чтобы мальчишка согласился на его условия прямо сейчас. И для этого Палпатин должен помешать ему увидеть картину целиком, должен вынудить его увязнуть в деталях.
- Я позволю ей уйти. В любое место, какое она выберет, с моей гарантией безопасного прохода.
- Ваша гарантия ничего не стоит, - возразил джедай, все же не отказываясь от сделки.
- Мое слово ситха.
- Оно стоит еще меньше.
Люк тотчас знал о нанесенном им оскорблении - хотя Палпатин довольно убедительно казался неоскорбленным.
- Тогда, что ты предлагаешь, джедай?
Попросит ли он очевидное? Договор должен казаться выбором Скайуокера в равной степени с выбором Палпатина. Если именно мальчишка предложит сейчас условия, ему останется потом обвинять только себя.
Люк молчал - частично понимая, что его ловко вели в нужном направлении, но тем не менее соглашаясь обсудить условия, чтобы увидеть, насколько многого он мог бы добиться. Если сделка будет достаточно хороша, то, возможно, ему следует обдумать ее.
Годы торговли в глубокой пустыне научили его торговаться, начиная с высокой ставки. Понимая и возмутительный характера того, что он собирался просить, и факт, что ему в сущности нечего проигрывать, он предложил:
- Отпустите их сейчас – всех. Дайте им уйти… и я останусь. На двенадцать недель.
Палпатин рассмеялся, но продолжил переговоры, закрепляя их прецедент:
- Вне рассмотрения. Я похож на дурака?
Люк принял торжественное выражение:
- Я даю вам слово. Слово джедая.
- И я должен принять его? - недоверчиво спросил Палпатин. - Когда ты отверг мое?
- Мое слово, - повторился Люк в ответ.
Палпатин сузил глаза и повернулся к Люку спиной. Спустя какое-то время он произнес:
- Я не отдам тебе всех четверых. Кто-то должен остаться.
- Не Лея, - голос Люка был тверд.
- Кореллианец, - ответил Палпатин с равной твердостью.
Люк задумался: у Палпатина все еще будет рычаг для управления им…, но получить свободу для всех остальных, он не надеялся даже на значительно меньшее.
- Как я узнаю, что они в безопасности?
Палпатин обернулся к нему:
- Ты - джедай. Разумеется, ты будешь знать это.
Люк молчал с настороженным выражением в глазах. Тогда Палпатин обезоруживающе пожал плечами:
- Я уверен, ты сможешь расторгнуть договор без всяких угрызений совести, если будешь полагать, что им причинили зло.
- В чем точно состоит договор? - спросил Люк.
- Я просто хочу продолжить наши беседы, - небрежно ответил Палпатин, словно он вообще ничего не просил. - И мне нужно твое слово - не слово джедая и не слово солдата, а твое слово - что ты сделаешь это. Что ты останешься здесь на двенадцать недель без всякого сопротивления. Добровольно. Никаких попыток бегства, никакого предумышленного неповиновения. Никакого препятствования или неподчинения. Цивилизованный диалог, с обеих сторон.
- Только это, - сухо произнес Люк.
- Только это.
Мальчишка затих, и Палпатин вынудил себя поступить так же - действовать, как если бы все это было незначительно для него.
- Двенадцать недель – долгий срок.
Палпатин видел, как мальчик обдумывает предложение, взвешивая преимущества против недостатков.
- Чтобы купить три жизни? Думаю, это довольно дешево.
- Но, видимо, не для вас. Иначе вы попросили бы больше, - почти сразу и с явной недоверчивостью ответил Люк.
Беспокоясь, Палпатин только пожал плечами, не желая подтверждать верность его предположения.
- Чем мои условия отличаются от того, что мы делаем прямо сейчас, джедай? Я сказал тебе, что желаю просто продолжить диалог. И чтобы сделать это, я хочу предложить перемирие - как жест доброжелательности.
Люк приподнял брови:
- Я не верю, что вы сделаете хоть что-то, не отвечающее вашим интересам. Эта сделка значит для вас намного больше.
- Как бы там ни было, я держу все карты.
- Кроме той, что имеет значение, - с нажимом парировал Люк.
- Даже она находится в моих руках.
- Но вы не управляете ею.
Палпатин громко рассмеялся:
- Никто не будет управлять тобой, джедай, если ты не позволишь этого. Я покупаю твое внимание, а не волю. И даже его - лишь на двенадцать недель.
Люк по-прежнему колебался. И Палпатин чуть подтолкнул его дальше:
- У тебя так мало веры в свои убеждения - раз ты опасаешься, что на тебя можно будет легко повлиять?
Люк не хотел отвечать на это.
– Что будет по истечению срока?
Понимая, что он добился своего, Палпатин мысленно улыбнулся.
- Как только договор будет выполнен – мы оба больше ничего не должны друг другу.
Двенадцать недель более чем достаточно. Более чем достаточно, чтобы привязать к себе мальчишку, чтобы поднять все его слабости и использовать их. Получить ситха.
Впервые он подошел к нему почти вплотную, встав над сидящим юношей.
-Ты боишься?
Люк стойко держал его пристальный взгляд.
- Не вас.
Он смотрел, не моргая, в те ядовито желтые глаза, хотя знал, что говорит ложь - он был бы глупцом, если бы не боялся Палпатина.
Тот смотрел в ответ с вожделением желанного; раздумывая, понимал ли Скайуокер глубину своей ошибки, ни на мгновение не сводя с него пристальных глаз. В тишине Палпатин протянул руку…..
Давление, что испытывал в тот момент Люк, фактически не давало воздуху поступать в легкие. Неужели он действительно должен согласиться на это? Его согласие купит так много, но не станет ли эта цена слишком высокой?
Знал ли Мастер Йода, что его друзья будут его слабостью? Он говорил ему, предупреждал перед тем, как Люк оставил Дагобу, чтобы тот позволил им бороться самостоятельно. Фактически он просил, чтобы Люк пожертвовал ими ради более важной цели.
Неужели он так плохо понимал его? Размышляя, Люк слегка покачал головой: он не мог оставить их тогда и не может оставить их сейчас. Он был просто не способен на это; поступить так - шло против самой его сущности. Он уже потерял так много, так много было оторвано от него, и он добровольно собирался отдать еще больше…, но он не мог не согласиться на эту сделку. Не мог бросить тех, кто был так близок ему.
Он знал – знал – что это будет дорого стоить ему…
Император протягивал белую, смертельно бледную руку, длинные, острые ногти искривлялись в виде когтей. И Люк ничего не видел кроме этой руки - сжимающейся вокруг его горла…