– Боже мой! Боже мой! Мне все от крапивы щипет. Я хочу ужинать. Ноги болят. Мне холодно, – причитала она, съежившись на траве до того несчастным мокрым кульком, что при виде ее растаял бы даже самый суровый родитель.
– О Бэб! Не плачь! Не плачь! Мне очень стыдно, что я так на тебя рассердился, и теперь, вот прямо сейчас, прощаю, – вскричал Бен, исполненный такой жалостью к ее отчаянию, что с истинной щедростью маленького мужчины поступился собственным горем.
– Можешь снова меня трясти, если хочешь. Я знаю, что была очень плохой. Ты же велел мне не оставлять Санчо. А я от него ушла, и он потерялся. О, мне так жаль, никогда больше так не сделаю. И не знаю теперь, как мне дальше жить.
– Ладно. Ты лучше вытри лицо, и пошли. Расскажем все твоей ма. Полагаю, она придумает, что нам делать. Да и не удивлюсь, если Санчо уже прежде нас вернулся домой, – чуть утешил Бен этой зыбкой надеждой не только ее, но и самого себя.
– Мне кажется, я не смогу идти дальше. Ужасно устала. Ноги не двигаются. А ботинки полны воды и какой-то гадости. Вот бы тот мальчик довез до дома меня на своей тачке. Как тебе кажется, это возможно? – Она с усилием поднялась на ноги, указывая на высокого паренька, который со скрипом выкатил из калитки вышеупомянутое транспортное средство.
– Привет, Джослин! – Бен узнал в пареньке одного из ребят с холмов, которые приходили в город субботними вечерами развлечься или по какому-нибудь делу.
– Привет, Браун, – откликнулся Джослин, столь удивленный видом промокшей парочки, что прекратил свое скрипящее продвижение.
– Куда идешь? – с истинно мужской краткостью спросил Бен.
– Эту тачку надо отвезти в один дом, чтоб ей пусто было.
– Куда? – последовал новый краткий вопрос.
– К Батчелорам, вот куда, – указал длинный мальчик на фермерский дом у подножия следующего холма.
– Нам тоже в ту сторону. Можем ее заодно прихватить, – тут же последовало предложение от Бена.
– Вам-то зачем? – осведомился мальчик, который считал подозрительными бескорыстные проявления добрососедства.
– Бэб устала, а потому не прочь бы прокатиться в ней. Да верну я тачку хозяевам, верну, – заверил Бен своего недоверчивого собеседника, немного стыдясь, что приходится клянчить, и в то же время спеша поскорее доставить Бэб домой.
– Ха! Да тебе слабо будет столько ее провезти. Она же тяжелая, как мешок муки, – с издевкой проговорил Джослин, которого явно начало забавлять такое намерение.
– Я куда крепче, чем большинство парней одного со мной роста. А если не веришь, то испытай меня, – подначил Бен.
– Идет, – откликнулся Джослин. – Погляжу, как ты справишься.
Бэб торопливо устроилась в предоставленном ей экипаже, Бен на приличной скорости покатил ее, а Джослин, радуясь, что избавлен от докучливого поручения, залез под крышу амбара и принялся наблюдать оттуда за их продвижением.
Пока путь их лежал под гору, все шло нормально. Колесо тачки бодро поскрипывало, Бэб благодарно улыбалась своему вознице, а тот, напрягая, как объяснял впоследствии, волю и мышцы, катил. Вскоре, однако, они достигли песчаного участка дороги, которая к тому же пошла на подъем, и груз стал казаться Бену с каждым следующим шагом все тяжелее и тяжелее.
– Мне, конечно, так очень здорово, но я действительно слишком тяжелая и сейчас вылезу, – сказала Бэб, когда лицо у Бена сделалось красным и он начал шумно пыхтеть.
– Сиди смирно. Джос сомневался, что я смогу. Теперь он за нами следит, – задыхаясь, проговорил сквозь крепко сжатые зубы стойкий возница и с низко опущенной головой довез почти на пределе своих физических возможностей Бэб и тачку до травянистой лужайки, на которую выходила боковая калитка двора Батчелоров.
– Как же! Не смог! На вон тебе! – победно выкрикнул он, и тут совсем рядом послышалось:
Улицы широкие, а аллеи узки.
Муженек свою жену вез на тачке гнусной.
Ирландский акцент, с которым это прозвучало, не оставил никаких сомнений по поводу личности говорившего еще прежде, чем, сдвинув с глаз на затылок шляпу, Бен смог увидеть торчащую над живой изгородью физиономию Пэта. Еще одна капля в сегодняшнюю чашу горестей. Надо же, чтобы враг застиг его в столь унизительном положении! Впрочем, его настроение немедленно поднял пронзительно-одобрительный свист с соседнего холма. Спор с Джослином был выигран. Это настолько придало Бену сил, что он, несмотря на сбившееся дыхание и стертые до мозолей ладони, спокойно помог Бэб выбраться из тачки, а затем хладнокровно скомандовал:
– Иди домой и не обращай на него внимания.
– Резвые детки. Удрали, значица. С ума женщин свели. А я тут время транжирю попусту. За вами таскаюсь заместо дойки коров, что давно уж приспела, чтобы мне опосля нее время для отдыха чуток выдалось, – проворчал Пэт, подходя к экипажу и впряженному в него Герцогу Веллингтону, чей римский нос уже учуял и признал Бена.
– Это Билли про нас рассказал? – следуя к очень желанному для нее укрытию, поинтересовалась Бэб.
– А то. И сквайр повелел мне доставить вас до дома. Тихо и аккуратственно. Вы ж здесь по чистому случаю на меня напоролись. Прикурнуть на минутку встал. А ну, взбирайтесь по-быстрому! Не намерен я прохлаждаться зазря из-за этаких, коих хлыстом бы справней огреть, – изрек злобно и грубо Пэт, когда Бен, завезя в сарай Батчелоров тачку, вернулся.
– Вы бы, конечно, огрели, – ответил он Пэту. – И вообще, можете меня не ждать. Вернусь, когда буду готов.
И он с таким независимым видом обогнул фаэтон, будто ему предпочтительней было даже заночевать в придорожных кустах, чем подчиняться приказам своего недруга.
– Не хошь, как хошь. Бодренький больно, да? Токмо вскорости сам убедишься, что четыре ноги лучше двух.
И прежде чем Бэб успела попытаться призвать Бена к смирению ради удобной поездки, Пэт хлестнул Герцога и экипаж отъехал. Но девочка совершенно напрасно оплакивала участь несчастного Бена, который теперь вынужден добираться до дома пешком, а Пэт зря по тому же поводу зловредно хмыкал. Оба как-то забыли, что ловкостью Бен мог дать фору мартышке, вот он и повис себе преспокойно позади экипажа, устроившись на постромках, да еще строил своему противнику сквозь маленькое окошко в кожаном заднике презабавнейшие гримасы.
Возле ворот сторожки мальчик наконец спрыгнул и понесся впереди экипажа, и победительные вопли вынесли встревоженных ожидающих всей стаей из дома наружу. Пэт, лишенный при них возможности отомстить, погрозил мальчику кулаком и уехал, а путешественников ожидала столь радушная встреча, будто домой возвратилась пара идеальных детей.
Миссис Мосс пребывала в тревоге гораздо меньшей, чем предполагали Бэб с Беном. Сай доложил ей, куда именно отправилась ее старшая дочь, а позже она узнала от Билла, что Бэб и Бен в полном порядке. Поэтому с возвратившимися она поступила, как и должно хорошей матери: сперва переодела в сухое и накормила, а уж затем принялась ругать.
Впрочем, даже нотация оказалась не слишком суровой. Потому что, когда они начали покаянно излагать историю своих приключений, на их собственный взгляд не только волнительных, но и полных трагизма, реакция слушателей оказалась ошеломляющей. Они хохотали. И особенно разошлись, когда дело дошло до поездки Бэб в тачке. Та настояла, что расскажет о ней сама, и, к смущению Бена, не поскупилась на подробности, расписывая героизм своего возницы.
Торни орал от хохота. И даже чувствительная Бетти, забыв про слезы о пропавшем Санчо, звонко расхохоталась, когда сестра ее очень похоже изобразила, как Пэт поприветствовал их с Беном стишком из «Матушки Гусыни».
– Мы не должны больше смеяться, – сказала мисс Селия, когда буря смеха начала немного стихать. – Иначе эта озорная парочка вообразит, будто, сбежав, они совершили что-то очень умное. Но больше я к этому ничего не добавлю. Мне кажется, Бен и так уже достаточно наказан.
– Да уж, – пробормотал тот, и голос его дрогнул при взгляде на пустой коврик, где обычно устраивался, посверкивая глазами, милый кудрявый клубок.
Глава XVПоездка Бена
Скорбь всех домочадцев о пропаже милого, доброго и редкостно умного Санчо была велика. Мисс Селия составила объявление, а Торни пообещал награду за поиск и возвращение пса, после чего даже черствый, злобный Пэт оказался охвачен недюжинным интересом к каждой особи пуделиной породы, которая встречалась ему по пути на рынок и обратно. Увы, Санчо как в воду канул. Безутешный Бен снова принялся обвинять во всем Бэб, и когда на ее лице проявились признаки отравления свидиной кроваво-красной, сказал, что ей поделом. Да она и сама так считала, настоятельно прося не жалеть ее. Торни прописал прикладывать ей к лицу листья подорожника, за что взялась Бетти, неустанно для нее их срывая и смачивая затем как сливками, так и собственными слезами. Лечение это достаточно быстро принесло благотворные плоды, Бэб вернулась в ряды здоровых, а вот средства, способного исцелить Бена, ни у кого не отыскивалось.
– Я считаю, это нечестно, что у меня столько горя. Сперва потерял отца, потом Санчо… Если бы не Лита и мисс Селия, вероятно, я бы все это не вынес, – сказал он однажды, когда тоска на него навалилась с особенной силой.
– Не сдавайся так быстро, старина. Мы найдем его, если он жив, а если нет, постараюсь тебе найти другого, не хуже, – пообещал Торни, дружески хлопнув по плечу Бена, сидевшего в полном расстройстве возле грядки с бобами, которую только что разрыхлил.
– Любой другой не сможет быть даже наполовину таким хорошим! – возмутила его сама мысль, что хоть одна собака на свете способна сравниться с потерянным другом. – Пусть хороший. Нет, сэр. Новый пес меня не утешит. Если не найду Санчо, никогда больше в жизни собаку не заведу.
– Возьми тогда любое животное из тех, которые есть у меня. – Торни искренне хотелось хоть чем-то помочь ему. – Павлины, к примеру, тебе подойдут?
– Нет, спасибо. Они, конечно, очень красивые, но я ничего к ним не чувствую, – тяжело вздохнул Бен.