– Этот мальчишка шею себе сломает, – сообщил мисс Селии фермер Пейн, спокойно понаблюдав, как Бен, самым что ни на есть самоуничтожительным образом перемахнув верхом через стену, пулей пустился вдоль по дороге.
– Не волнуйтесь за Бена. Он может ездить как угодно на любом животном, которое хоть в малейшей степени для этого предназначено, а Лита прекрасно берет препятствия, – ответила мисс Селия, со стоном падая обратно на сено, над которым приподнялась на миг посмотреть, как уносится ее верный юный оруженосец.
– Надеюсь. Прямо жокей настоящий этот ваш парнишка. Прежде мне токмо что разве на бегах доводилось такое видеть.
И фермер Пейн пошел дальше рядом с повозкой, провожая взглядом две стремительно уменьшающиеся фигурки, а они с грохотом пронеслись по мосту, взлетели на косогор и скрылись из виду, оставив после себя густое облако пыли.
Теперь, когда хозяйка его была в безопасности, Бен мог сполна насладиться бешеной скачкой, да и гнедой кобылке прекрасных кровей это доставляло явное удовольствие. Трехмильное расстояние они покрыли в рекордно короткий срок, проносясь вихрем мимо встреченных по пути повозок, загородных линеек и пешеходов, уделом которых было только дивиться лихой этой парочке. Женщины, шившие возле французских окон, бросив работу, выскакивали на улицу, предполагая одно из двух: либо лошадь понесла всадника, либо кого-то похитили. Дети, игравшие у дороги, едва заслыша предупреждающий вопль Бена: «Посторонись!» – рассыпались в стороны, словно цыплята при виде коршуна, коляски с детьми с его приближением спешно увозились во дворы домов. Когда же отчаянный ездок с босыми ногами понесся по городу, люди стали выскакивать из входных дверей с одним и тем же вопросом: «Кого убили?»
Но грузная леди, сидевшая на террасе докторского дома, совершенно невозмутимо восприняла его появление. Она даже в качалке раскачиваться не перестала, сообщив ему:
– Мистер Миллс только что вон туда уехал. У младенца миссис Флинн припадок.
Потому что она была женой доктора, и люди, к ним прибывающие за помощью в любое время дня или ночи, в любой стадии тревоги и на любой скорости, давно стали восприниматься ею как событие вполне заурядное.
Бен немедленно припустил в указанном женщиной направлении, мечтая преодолеть на своем пути множество стремнин и пропастей, чем бы продемонстрировал как преданность любимой хозяйке, так и собственное искусство наездника. Однако ни одного из серьезных препятствий ему не попалось, и вскорости он увидел доктора, который поил утомленную свою лошадь из того самого желоба, где утолял жажду Санчо, когда Бэб добралась с ним до цирка. Выслушав Бена, мистер Миллс пообещал прибыть тотчас же после того, как поможет малышу Флинну, состояние внутренних органов которого несколько разбалансировалось куском мыла и несколькими пуговицами, ибо именно ими милый крошка тайком пообедал, пока его мама занята была стиркой.
Бен, в который уже раз за жизнь возблагодарив звезды за то, что ему дано так хорошо управляться с лошадьми и все о них знать, задержался на достаточно продолжительное время у водопоя, протер Лите рот пучком травы, затем позволил ей увлажнить пересохшую от пыли глотку толикой воды и лишь после этого медленно направился по ветреным холмам обратно, раздавая доброму животному щедрые похвалы за скорость и сообразительность. Лита внимательно его слушала, выгибала блестящую шею, время от времени кивала словно в подтверждение, что прекрасно его понимает, и продвигалась вперед с изяществом и достоинством хорошенькой женщины, довольной полученными комплиментами и в то же время вполне сознающей, что они ею заслужены, так как она на самом деле великолепна.
Мисс Селия была удобно устроена женой фермера и его дочерьми в постели. Доктор, приехав и осмотрев ее, не нашел никаких серьезных повреждений, кроме сломанной руки, которую зафиксировал, что она перенесла очень стойко.
– Ну а синяки, как известно, проходят быстро, – сказал на прощание мистер Миллс.
После этого Бена отправили домой успокоить Торни добрыми новостями и обратиться с просьбой к сквайру, чтобы он одолжил на следующий день свой большой экипаж, на котором мисс Селия сможет вернуться к себе.
Миссис Мосс проявила достаточно мудрости, решив не поднимать тревогу, пока не дождется каких-то определенных известий, и так как Бэб с Бетти отправились за ягодами, в доме стояла полная тишина, что позволило Торни в безмятежном неведении поспать даже дольше обычного. Пробудившись, он еще на какое-то время увлекся чтением интересной книжки и лишь потом начал несколько удивляться, куда все пропали, поискал хоть кого-нибудь, не нашел, вышел лениво из дома и наконец обнаружил Бена и Литу. Они спали бок о бок на свежем сене денника, устроенного в каретном сарае. Рядом с ними стояли ведра, валялись губки и скребницы. Торни понял: миледи Лита, перед тем как лечь почивать, была тщательно вымыта и растерта своим верным грумом.
– Из всех странных парней ты самый странный! Надо же провести такой жаркий день, хлопоча вокруг Литы! – воскликнул сильно позабавленный Торни.
– Знал бы ты, каково нам пришлось, не удивлялся бы, что я возле нее хлопочу. И на отдых мы с ней имеем полное право, – ответил исполненный бодрости Бен, сияя как начищенная пуговица и жаждая как можно скорее поведать свою захватывающую историю. Он ведь по приезде едва сдержал себя, чтобы немедленно не ворваться в комнату к спящему Торни.
Рассказал он все очень быстро и был очень доволен произведенным эффектом. Лицо его слушателя по мере развития сюжета менялось. Потрясенное, несколько успокоившееся и, наконец, восхищенное. Чувства чередовались с такой стремительностью, что Торни в изнеможении опустился на ларь для овса и, только переведя дух, смог воскликнуть, колотя каблуками по его деревянной стенке:
– Бен Браун! Я никогда не забуду того, что ты сделал сегодня для Селии. И не скажу отныне ни разу «кривые ноги», пока жив!
– Ух ты! А я, пока мы с ней мчались, чувствовал, будто у меня целых шесть ног. Неплохая пробежечка у нас вышла, правда, красавица?
Бен, рассмеявшись, положил голову Литы себе на колени, а она ответила ему шумным выдохом, от которого его чуть не сдуло.
– Ты как тот малый, который принес добрую весть из Гента в Ахен, – взирал с восхищением на лежащую парочку Торни.
– Какой еще такой малый? – поинтересовался Бен, полагая, что Торни имеет в виду генерала Шеридана, снискавшего славу стремительными перемещениями войск во время Гражданской войны.
– Разве не знаешь это стихотворение? Я читал его в школе. Давай сейчас и тебе прочту. Сам поймешь, до чего оно потрясающее.
Радуясь, что нашел выход чувствам, которые переполняли его, Торни встал на ларь и с таким чувством продекламировал волнующую балладу Роберта Браунинга, что Лита выслушала ее, навострив уши, а Бен крикнул пронзительное «ура», едва отзвучала последняя строфа:
Неслись мы из Гента с тобой с доброй вестью,
И голову, Роланд мой, счел я честью
Твою на колени свои положить
И нашим последним вином напоить
До капли, безмолвно за подвиг хваля.
Ты был достоин его. Так решили
Друзья, что толпой нас тогда обступили.
Глава XVIДетектив Торнтон
Несколько дней спустя мисс Селия уже ходила. Рука у нее еще была на перевязи, лицо сохраняло бледность, да и двигалась она с осторожностью, однако выздоровление шло куда более быстрыми темпами, чем кто-либо из домашних мог ожидать, и все сходились во мнении, что мистер Пейн не напрасно назвал доктора Миллса «мастером большим по сломатым костям». Две преданные служанки деятельно опекали свою пострадавшую госпожу. Два юных пажа пребывали в полной готовности исполнять каждое ее приказание. Дружественные соседи снабжали ее разными вкусностями в таком количестве, что четыре юные персоны оказывались постоянно заняты их поглощением.
После обеда на улицу для мисс Селии выставлялся бамбуковый шезлонг. Тучная служанка Ранда, исполнявшая обязанности старшей медсестры, бережно устраивала в нем свою прелестную пациентку, небольшая свита, следовавшая за ними, несла шали, подушки, скамеечку для ног и книги. Какое-то время продолжалась гудящая суета, очень похожая на кружение пчел вокруг своей королевы, пока наконец все не укладывались подле шезлонга мисс Селии кто на чем, и Бен с Торни начинали по очереди читать вслух какую-нибудь интересную книгу, а маленькие служанки шили.
Чтение часто прерывалось разговорами. Об этом была достигнута договоренность: если кому-то хоть что-нибудь непонятно, нужно об этом спросить. Отвечали на такие вопросы все, кто мог, порой обнаруживая совершенно неожиданную осведомленность; когда же чтение подходило к концу, мисс Селия задавала по его поводу вопросы или объясняла то, что казалось ей важным. Таким образом все получали и удовольствие, и пользу. Росла также гора аккуратно подшитых полотенец, за которые Бэб и Бетти платили как настоящим швеям. Словом, тихие эти послеобеденные часы с мисс Селией вносили приятное разнообразие в каникулы, которые для нашей маленькой компании перестали состоять из одних лишь игр, пикников, «визитов» и походов за ягодами.
Торни уже совсем окреп, и энергия теперь в нем просто кипела, а кроме того, ему после происшествия с сестрой довелось испытать совершенно новое чувство. Он временно стал главой семьи и очень гордился таким своим положением. Бен же, наоборот, все сильней унывал и чах. Так сказалась на нем потеря Санчо. И тоска по нему снедала его столь сильно, что ему едва удавалось скрывать ее. Говорил он об этом мало, но и тех редких фраз, которые порой у него вырывались, было достаточно, чтобы понять, как ему тяжело. К тому же из-за происшествия с мисс Селией прекратились дальние прогулки в фаэтоне и поездки в город, которые могли бы его хоть на время отвлечь от тоски по любимому псу. И он лелеял боль свою в одиночестве, почти лишенный даже общества Торни, который старался бóльшую часть времени проводить с сестрой, доказывая, что помнит ту доброту и заботу, которую она проявляла к нему во время его болезни. И девочки тоже были заняты своими делами.