– Пойдемте скорее покажем его Селии, – заторопился Торни, которому не терпелось вновь пережить момент славы.
– По-моему, его надо сперва хорошенько помыть. Он, бедняга, ужасно выглядит, – посоветовала миссис Мосс и, вдруг вспомнив про булочки, ринулась в дом.
– Его придется много раз мыть, прежде чем эта мерзкая краска сойдет. Видите, у него даже кожа вся в коричневых пятнах. Ничего, скоро он у нас опять побелеет. И кудри отрастут. Станет совсем как прежде, кроме… – И, не в силах договорить, Бен осекся.
Девочки тут же начали причитать по поводу великолепной кисточки, которая никогда уже не зареет на ветерке, а Торни сказал:
– Я куплю ему новую. А теперь построились, и марш красивым строем вперед!
Отдав эту жизнерадостную команду, он посадил Бетти себе на плечо и зашагал, насвистывая мелодию марша «Идет победитель». Бен в обнимку с Санчо последовали за ними, а замыкала шествие Бэб, колотя по кастрюльке взбивалкой для яиц.
Глава XVIIIЛуки и стрелы
После переполоха, поднятого пропажей Санчо, легко догадаться о степени живости и сочувствия, с коими было воспринято его чудесное возвращение всеми, кто узнал, сколь много ему пришлось претерпеть. Несколько дней подряд пес регулярно принимал визиты любопытствующих мальчиков и сердобольных девочек, которым предоставлялось право увидеть его и посокрушаться из-за отсутствия прекрасного хвоста. Санчо, устроившись на подстилке в каретном сарае, держался с дружелюбным достоинством, задумчиво поглядывал на гостей и терпеливо сносил их бурные ласки, а Торни и Бен в это время излагали им животрепещущую историю его исчезновения и появления, хотя Санчо, заговори он вдруг, рассказал бы гораздо больше о своих злоключениях и побеге из плена, быть может, на волосок от гибели. Но, увы, он был нем, и драма, им пережитая за последний месяц, так для всех и осталась тайной.
Больная лапа его вскорости зажила, и он перестал хромать. Коричневая краска после множества регулярных купаний смылась. Белая шерсть вновь пошла завитками. Новый красный ошейник с металлической плашкой, на которой было элегантнейшим образом выгравировано его имя, придал своему обладателю совсем уж представительный вид, но кое-какие признаки свидетельствовали, что страдания им не забыты. Ровный в прошлом характер немного испортился, и было видно, что вера Санчо в доброту человечества, за исключением самых близких ему людей, утрачена. Прежде добродушный и открытый, теперь он взирал на незнакомцев с большим подозрением, а при встречах с потрепанными мужчинами и вовсе ощетинивался и рычал, по-видимому имея для этого все основания.
Но к счастью, степень его верности и благодарности тем, кого он любил, оказалась много сильнее памяти о нанесенных кем-то обидах. Едва завидев свою спасительницу Бетти, пес несся ей навстречу, готовый выполнить любые ее команды и пресекать при случае малейшие недружественные выпады в ее адрес. И еще ему очень нравилось идти с ней куда-нибудь, вышагивая в ногу, когда она держала руку на его шее, точно так же, как на едва не ставшем для него роковым дворе.
Мисс Селия назвала их однажды «Маленькая Уна и ее лев»[18], и когда дети не поняли, что она имеет в виду, прочитала им вслух эту трогательную историю. А Бен, основательно потрудившись, научил Санчо, втайне от Бетти и остальных, выкладывать из букв ее имя. Первое представление нового номера прошло с ошеломительным успехом. Бетти он так понравился, что она то и дело просила у Санчо повтора, каждый раз с нетерпением ожидая, когда умный пес, после того как уверенно передвинет лапой пять красных букв, уткнется носом ей в ладонь, что, конечно же, недвусмысленным образом заменяло ему слова: «Это тебе, дорогая моя хозяюшка».
Бэб наслаждалась жизнью вместе с остальными. Ей было радостно, что и Санчо вернулся, и с Беном у них наладились прежние отношения. Однако в крохотном темном уголке ее сердца таилась капелька зависти, и ее снедало отчаянное стремление как-нибудь так отличиться, чтобы ее полюбили и начали хвалить не меньше, чем Бетти. Иными словами, она жаждала повода для поступка неожиданного и отважного, благодаря которому превратится из просто доброй веселой Бэб в настоящую героиню. Только вот шансов не представлялось и, похоже, в ближайшем будущем представиться не могло. Бетти любила ее точно так же, как прежде. Мальчики были добры и внимательны к ней. Но чувство, что Бетти им нравится больше, не давало покоя. Они даже стали называть ее младшую сестру с тех пор, как она спасла Санчо, по-новому – Беттиндой, хотя та, похоже, сама даже до конца не осознавала, насколько храбрым было ее поведение в тех обстоятельствах. Утаивая ото всех свои чувства, Бэб старалась вести себя как обычно, однако не переставала надеяться на свой шанс и, когда он наконец ей представился, цепко за него ухватилась, пусть это было не совсем героизмом в общепринятом смысле слова.
Рука мисс Селии постепенно заживала, но пользоваться она ею еще пока не могла и, лишенная из-за этого многих привычных занятий, нашла для себя удовольствие в чтении вслух, которое увлекало ее ровно так же, как и детей. Выяснилось, что книги, любимые ею в детстве, до сих пор очень ей нравятся, а еще больше ей нравилось видеть, с каким наслаждением воспринимают их юные ее слушатели. Ведь все они, кроме Торни, слушали эти замечательные истории впервые. Больше того, чтение одной из них вылилось в страстную забаву, захватившую очень многих, а для Бэб – оказавшуюся именно тем, чего она с таким нетерпением ожидала.
– Селия, ты привезла сюда наши старые луки? – поинтересовался взволнованно ее брат, стоило ей дочитать им повесть мисс Эджуорт «Зря не трать, не желай лишнего, или Две тетивы для лука»[19].
– Да, я привезла все игры, которые мы перед отъездом за границу оставили у дяди на чердаке, – подтвердила мисс Селия. – Луки лежат в той самой длинной коробке, откуда ты вынул крокетные молотки, удочки и ракетки. Там есть и несколько стрел для лука, насколько я помню. Ты что-то придумал с ними? – поинтересовалась она, видя, как торопливо брат вскочил на ноги.
– Я собираюсь учить Бена стрелять. Отличное развлечение для такой жаркой погоды. Потом устроим состязание лучников, и ты наградишь победителя призом. Пошли, Бен. У меня полно веревки для тетивы. Начнем и продемонстрируем леди первоклассную стрельбу.
– Боюсь, не сумею. У меня в жизни не было настоящего лука. Тот, позолоченный, с которым я в детстве изображал купидона, не в счет. Он вообще никуда не годился, – ответил Бен, едва веря, что это он, юноша, стоящий сейчас рядом с хозяином дома, выступал когда-то в роли загримированного под купидона чудо-ребенка.
– Тебе нужно просто потренироваться. Раньше я был отменным стрелком, но теперь, боюсь, попаду разве что в дверь сарая. Придется нам вместе как следует поработать, – подбодрил его Торни.
И мальчики удалились, громко топая и хлопая дверями, а Бэб проговорила тем самым тоном юной леди, который ей помогал обычно настроить деятельный ее мозг и непоседливое тело на усидчивое занятие шитьем:
– Мы раньше делали себе луки из китового уса, но теперь уже слишком взрослые, чтобы в это играть.
– Я бы и сейчас хотела, – честно призналась Бетти, втыкая иголку в противоржавленник, как она называла маленький семейный мешочек с наждачным порошком. – Но Бэб, конечно, не согласится. Ей ведь уже почти одиннадцать.
– Между прочим, взрослые люди с удовольствием занимаются лучным спортом. Особенно в Англии. Я читала недавно об этом статью, и там была даже картинка, на которой изображалась королева Виктория со своим луком. Так что, Бэб, ты совершенно напрасно стесняешься, – сказала мисс Селия, нашаривая среди книг и бумаг в уголке дивана газету с упомянутой статьей, так как, по ее мнению, тренировки, которыми собрались заняться Торни и Бен, были бы столь же полезны и девочкам.
– Сама королева! Подумать только! – до крайности впечатлилась Бетти, очень довольная, что ее старшая и самая уважаемая подруга мисс Селия не сочла ее глупой из-за пристрастия к лукам.
– В стародавние времена, – продолжала мисс Селия, – луки и стрелы использовались в крупных сражениях, и отряды, вооруженные ими, были обучены так синхронно стрелять, что небо становилось черным от стрел и людей разили они наповал. Мы же с вами как раз об этом читали.
– И у индейцев луки со стрелами тоже были! – вдруг, словно проснувшись, звонко выкрикнула Бэб, которую битвы интересовали гораздо больше, чем королева. – У нас с Бетти есть каменные наконечники от индейских стрел. Мы их нашли в земле у реки.
– Пока вы дошиваете, расскажу вам одну историю. Она отчасти и про индейцев, – сказала, откидываясь на подушки, мисс Селия, и иголки в руках двух девочек вновь засновали, протыкая ткань полотенец, а глаза засияли от предвкушения чего-то наверняка интересного.
– Лет сто назад, а может, даже и раньше в маленьком поселении на берегах Коннектикута, что означает «Длинная Река Среди Сосен», жила девочка, которую звали Матти Килберн. На холме стоял форт. Люди в нем укрывались при угрозе опасности, и случалось такое нередко, потому что места были новые и дикие. Уже множество раз индейцы спускались с верховьев реки на своих каноэ, сжигали дома поселенцев, убивали мужчин, а женщин и детей уводили с собой. Матти жила в крепком бревенчатом доме вдвоем с отцом, он редко куда-нибудь уходил надолго, поэтому она ощущала себя в безопасности. И вот как-то во второй половине дня, когда фермеры работали на своих полях, вдруг раздался звон колокола. Это был знак, что опасность рядом. Мужчины, побросав инструменты, со всех ног побежали к домам спасать женщин, детей и немногие ценности, которые у них были. Мистер Килберн с дочерью на одной руке и с ружьем в другой уже мчался по направлению к форту, когда увидел: от реки стремительно приближаются смуглые люди. «До форта не добежать. Не успею!» – стало ясно ему. Он огляделся в поисках места, которое надежно укрыло бы Матти. Сам он был человеком храбрым, собирался идти сражаться с врагом, понимая, что людям помощь его нужна, но в первую очередь ему требовалось позаботиться о дочери.