Приблизившись к тройке собравшихся у входной двери, я поднимаю наконец глаза и тотчас натыкаюсь на ошеломленное выражение лица Игоря, синими озерами жадно пожирающего всю меня. От волос до кончиков пальцев на ногах. Последние, к слову, обнаженные. В смысле, босые.
— Я потеряла тапочки, — поймав внимательный взгляд бывшего парня, поясняю я. — Никто не видел? — и смотрю на остальных.
— Кажется, они были в моем кабинете, — сообщает дед, с хитринкой поглядывая то на меня, то на Игоря.
— Какая же ты, Александра, красивая, — восхищенно протягивает София, в ободряющем жесте взяв меня за руки, и с нескрываем восторгом рассматривает мой наряд. — Дай-ка на тебя погляжу. — Но тут опомнившись, женщина обращается к Игорю: — Не так ли, молодой человек? Она прелестное создание, что напрочь сбивает сердце любого мужчины с правильного ритма. Хочешь, не хочешь, а ваше сердце уже не ваше, я права?
— Правы, — кивает мой бывший, сложив красивые губы в легкую, чуть грустноватую улыбку. Я невольно задерживаю на них свое внимание, затем с трудом возвращаю его на Софию.
— София, вы завалили меня комплиментами. Однако взгляните на себя, вы выглядите намного очаровательнее, чем я. Вы сказочная фея, и я не устану это повторять, — и я тут же обнимаю ее.
— Ну всё, хватит нежностей, поедем уже, — наигранно ворчит дед. — Нехорошо заставлять престарелого именинника ждать и тем более оставлять одного в такой прекрасный вечер. — И он первым двигается к выходу, София за ним, и за ними обоими вскоре закрывается дверь. Я же, намеренно не обращая внимания на оставшегося стоять рядом мужчину, присаживаюсь возле обувного шкафчика, чтобы подыскать себе подходящие туфли. Игорь тем временем снимает с крючка ключи от своей машины.
— Алекс, всё в порядке? Что ты ищешь? — серьезно спрашивает он, тоже сев на корточки рядом со мной и пристально всматриваясь в содержимое полок.
— Туфли, которые бы мне подошли, — отвечаю спокойно, но чувствую, еще чуть-чуть и начну раздражаться. — Не понимаю, куда они делись.
— Надень эти, — тыкнув пальцем на первые попавшиеся, предлагает мужчина, искренне не понимая, в чем может быть проблема.
— Нет, такие мне нельзя.
— Почему? — Игорь сводит брови к переносице в легком недоумении.
— Противопоказаны, — сухо.
— Как это?
— Мне нельзя на каблуках, что тут непонятного? — раздражаюсь я, усиленно рыща по полках в поисках той самой пары, удобной и почти на плоской подошве. — Ты же в курсе, где я провела полтора месяца, включи уже мозги и не действуй мне на нервы!
— Понял, прости… Давай помогу, — и, не получив ответа, начинает обследовать верхние полки. Через минуту выдает: — Эти подойдут?
Я задираю голову и смотрю на висящие надо мной в его руках заветные черные замшевые туфли.
— Да, я искала именно их. Спасибо. — Выхватываю пару из мужских пальцев и надеваю.
— Отлично, — заключает Игорь, оценив мои ножки, а потом внезапно решительно произносит: — Нам нужно поговорить. Сегодня же.
— Я не хочу.
Толкаю дверь и выхожу из дома. Игорь в скором времени пристраивается сбоку, шагая вровень со мной.
— А я хочу.
— Когда один из собеседников не желает диалога, будет правильным этот самый разговор закончить. Необходимо уважать чужой выбор и смириться с неизбежным. — Нахмурившись, я поворачиваю голову и вижу, как он недовольно выдыхает и нервно трет висок. Заметив, как я наблюдаю за ним, он меняется в лице, поджимает губы в легкой задумчивости и тихо говорит:
— Как до тебя достучаться, я не понимаю. Ну ладно бог с этим, но я хотел поговорить о другом. Например, о том, как ты, как твое здоровье, ведь я даже таких элементарных вещей о тебе не знаю. Что у тебя с ногой? Я сейчас присмотрелся, ты вроде хромаешь. Так? — с неприкрытым беспокойством.
— Со мной всё нормально, Игорь. Я не хромаю, отстань от меня, ради бога! — И я, чтобы добраться скорее до ворот, а там и к его джипу, ускоряю шаг, отчего моя хромота, к несчастью, проявляется сильнее.
— Не торопись, — тут же прилетает укор, а через секунду и мужская рука, схватившая мой локоть, заставляет меня сбавить темп. Сам же глубоко заглядывает в глаза. — Не надо изображать это твое "нормально". Я сам прекрасно всё вижу.
— Руку убери, иначе я вообще никуда не пойду, понял? — с вызовом смотрю на него, замерев на месте. Он, выдержав еще какое-то время мой решительный взгляд, прикрывает на секунду веки и переводит взор на приближающиеся ворота. Отпустив меня, отступает, обреченно вздыхает.
— Ты постоянно убегаешь. Мы с тобой нормально не можем поговорить, — сокрушается он.
— Неправда, иногда убегаешь ты, — равнодушно замечаю я.
— Так давай, вот он я, не убегаю. Поговори со мной. В чем проблема?
— Я не хочу.
— Отлично, — в голосе сарказм. Он кривит губы в недовольной ухмылке.
Не надо так портить губы. Они у тебя красивые. Но, разумеется, я молчу, оставляя мысли при себе.
— Игорь? — Я все-таки не выдерживаю.
— Что?
— Не делай так, — шепчу тихо.
— Как? — Игорь мгновенно забывает обо всем и с непониманием смотрит мне в глаза, выискивая в них причину моей внезапной смены настроения.
— Не криви губы, тебе не идет. — Я неловко прочищаю горло и в попытках спрятаться от его внимания, ускоряю шаг и быстро достигаю калитки. А возле машины уже стоят, ждут дед с Софией.
Глава 21. В красной комнате.
5 июля 2020
Воскресенье
Огромный, одиноко стоящий посреди роскошного цветущего сада особняк в летнюю пору имеет поистине редкую, притягательную красоту. На стенах играют последние лучи заходящего солнца, заглядывают в окна, скользят по стеклу, по рамам. Крыша горит красным пламенем заката. Замечательная и яркая картинка, заслуживающая, чтобы все-таки какой-нибудь талантливый художник запечатлел величие этого места на своем холсте.
Ворота отворяются, впуская нас в сказку, и мы движемся к дому.
— Ох, что-то я волнуюсь, — подает голос София. — Как бы лишней себя не почувствовать на этом празднике. Лев, зачем ты вообще меня позвал? — с шуточными обвинениями накидывается на деда женщина, широко распахнув глаза на шикарный фасад. — Сидела бы я сейчас спокойно у себя дома и мастерила украшения. В следующий раз напомни мне, чтоб я тебя не слушала.
— Эх, Соня, помолчи ради разнообразия, — не остается в долгу тот. — Тебя слишком много.
— Намекаешь, что я толстая?
— Не намекаю.
— Хам, — говорит София со спокойным, ровным тоном.
— Тростинка ты, Соня. Ей-богу, ешь больше, на тебя глядеть страшно, — ворчливо бросает дед, но в глазах заметно бегают лукавые смешинки, а уголки губ чуть приподняты в усмешке.
Эти их взаимные перепалки — высший вид искусства общения. Это ж надо так уметь, чтоб и не обидеть, и самому не обидеться. При этом ясно понимать, что тот, другой, совершенно точно не имеет намерений обидеть тебя. Да, это та самая дружба, проверенная годами.
Скосив глаза на Игоря, замечаю его улыбку. Видимо, не я одна понимаю, что это обычная манера общения этих двоих.
Как только мы достигаем высокого крыльца, дверь перед нами распахивается и нас приветствует не начальник охраны, а, как ни странно, сам хозяин дома. В волосах мужчины мелькает красивая благородная седина, небольшая аккуратно стриженная бородка на лице, на устах приветственная добрая улыбка.
— Добро пожаловать! — и Николай, одетый в элегантную небесно-голубую рубашку и брюки дорогого покроя, приглашает гостей в дом. Звучат приветствия, имена, поздравления, Игорь крепко и по-родному обнимает старика, что-то шепчет на ухо, тот по-отечески хлопает парня по плечу.
Мы плавно перемещаемся в столовую, со стороны кухни появляется Надежда с кувшином вишневого то ли морса, то ли компота, который впоследствии домработница пристраивает между тарелками с различными блюдами на столе.
— Здравствуйте, Надежда, — обращаюсь я к ней, и пока все заняты ничего не значащей легкой беседой, подхожу ближе. — Быть может, вам помочь?
Женщина застывает, глядя на меня с неподдельным удивлением.
— Не стоит, — наконец произносит она, чуть нахмурившись, а потом ее губы слегка приподнимаются в неуверенной, но вполне вежливой улыбке, — я уже закончила. — И Надежда переводит внимание на хозяина дома. — Можете рассаживаться за стол, Николай Геннадьевич. Первые блюда я подала.
— Хорошо, Наденька, вы пока свободны. Будет нужно, я вас позову. А нет, подождите, где Мария? — спохватывается вдруг старик.
— В библиотеке, где ж ей еще быть, — вздыхает застывшая на пороге женщина, неодобрительно качая головой. — С утра до ночи готова там сидеть, вы же знаете.
— Позовите ее к столу, будьте так любезны.
— И сами присоединяйтесь, — осмеливается предложить ей моя добродушная София, хотя сама тут на правах гостьи и ничего, грубо говоря, не решает. Как хозяин дома скажет, так и будет.
— Да, Наденька, вы сегодня ужинали? Если нет, тоже прошу к столу, — тем не менее одобряет он порыв синеглазой феи, скосив на нее любопытно-восхищенные глаза. София ему понравилась, осознаю я внезапно и мысленно хмыкаю своей догадке. Надо же. — Только сначала высвободите эту молодую романтическую особу из плена книг и приведите сюда, — с мягкой усмешкой продолжает Николай Геннадьевич, имея в виду некую Марию. Кто она такая, интересно?
— О, как я ее понимаю, — присаживаясь вместе со всеми за стол, и мой дед вставляет свое слово в текущий разговор. — Что может быть прекраснее литературы, верно, мое сокровище? — повернув голову ко мне, воодушевленно говорит он. И все взгляды тут же устремляются на меня, мне становится не по себе.
— Точно, — киваю я, нацепив на лицо подобие улыбки, и сама того не осознавая, непроизвольно нахожу руку Игоря под столом и крепко, словно ища спасения, цепляюсь в нее мертвой хваткой. Слишком много внимания для меня одной. Слишком душно и дискомфортно, и во мне просыпается привычная раздражительность.
— Всё хорошо? — настороженно спрашивает Игорь, склонившись ко мне. Руку не отпускает, наоборот, будто даже боясь отпустить, сжимает маленькую ладонь крепче, даря неожиданное тепло и такое нужное для меня спокойствие. Я ловлю его тревожный взгляд и просто киваю. Все-таки он всегда рядом, даже сейчас не отказал себе в удовольствии сесть рядом со мной.