"Черт, и здесь ее нет! Девочка моя, ты ведь не могла уйти из дома, не сообщив мне об этом? Не могла же?"
Он, злясь то ли на себя, то ли на Алекс, врывается в дом, громко хлопнув дверью и по очереди принимается всех будить, яростно колотя кулаком по дверям.
— Просыпайтесь! Все! Слышите меня?! Алекс пропала! — и спешит в библиотеку за телефоном. Дрожащими руками водя по экрану, находит ее номер. Гудки — и тут же слабый сигнал, доносящийся из ее комнаты. Игорь спешит туда и обнаруживает телефон со светящимся дисплеем на ковре. Тот упал с тумбы из-за долгой непрекращающейся вибрации. Подхватив аппарат, Игорь секунду смотрит в экран, а после раздраженно откидывает на кровать.
"Если окажется, что ты, Алекс, нарочно не взяла телефон, чтобы побыть одной, то я тебе такое устрою, мало точно не покажется!"
"Нет, Алекс, ты бы так не поступила. Не после вчерашнего. А значит… Так, срочно нужны видеозаписи с камер наблюдения. Я видел парочку у соседей."
— Что случилось? — с широко распахнутыми глазами в комнату вбегает растрепанная Лена, кутаясь в розовый шелковый халатик до середины бедра и шустро завязывая на талии широкий пояс. Позади нее сразу же появляется Евгений, отец Алекс, и, застыв в напряжении, вопросительно смотрит на парня.
— Нет времени объяснять! Алекс пропала! Я будить соседей! — Игорь, отпихнув остолбеневших ребят в сторону, проталкивается к выходу. — А вы звоните в полицию!
— Зачем? — доносится в спину нервный голос тети Алекс.
Игорь прекрасно поняв, что вопрос относится не к последней брошенной им фразе, поясняет:
— Мне нужны их камеры наблюдения! — и не сбавляя темпа, бежит вниз по лестнице, чтобы поскорее обуться и затем выскочить из дома.
"Алекс, я найду тебя!"
Глава 29. Я нашел тебя.
8 июля 2020
Среда
— Ой, ребят, я такая везучая, я не могу, — смеюсь я, изучая себя связанную на одиноко стоящем посреди серой и тусклой комнаты стуле. Еще более ветхую мебель эти парни не могли найти?
— По-моему, у нее шок, — наморщив лоб, предполагает один из моих похитителей. Тот, что кудрявый и в черной бейсболке. Его длинные, худые пальцы держат скотч. Полагаю, последнее имеет особое предназначение. Ну, для моего рта к примеру.
— Это истерический смех, балда, — с недоброй усмешкой говорит второй. Светленький и длинноволосый. В черном одеянии и со сверкающей серебристой цепью на шее. — Она понимает, что ей некуда деться, вот и сходит с ума.
— Дважды за полгода умудриться быть похищенной — это нужно иметь невероятное везение, — тем временем продолжаю хохотать я. Ничего не могу с собой поделать. Меня прет от всей души, не могу успокоиться. Должно быть, смеюсь за все последние месяцы, компенсирую, так сказать, недостаток смеха.
— О чем это она? — не понимает первый.
— Говорю же, истерика. Мелет всякую чушь, — говорит ему второй, ухмыляясь и небрежно сплевывая на пол.
— Так заклеивать ей рот или нет? — озадаченно косится на подельника кудрявый.
— Нет, пока не надо, — и с кривой улыбкой приближается ко мне, по-царски вышагивает вокруг меня, потом вдруг останавливается передо мной и наклоняется совсем близко. Вонючие струйки пивного перегара неизбежно долетают до меня, и я резко замолкаю, перестав смеяться, невольно морщусь от столь острого "благовония".
Пару секунд мужчина смотрит на меня жадным взглядом, с нездоровым блеском в зрачках, после чего склоняется ближе и выдыхает мне в ухо:
— Мы с тобой развлечемся, не так ли? Баба ты красивая. Мне такие нравятся. Особенно твое милое личико, — и нагло так ухмыляется, пожирая мое лицо.
Отчего-то мне совсем не страшно. Страх, по всей видимости, ко мне так и не вернулся. Улетучился с концами, забыв помахать на прощание.
— Боюсь огорчить, но ничего не получится, — насмешливо приподнимаю брови.
— И почему же? — фыркает он.
— Сами не захотите, — беспечно пожимаю плечами.
— Можно поконкретнее, — нетерпеливо бросает светленький.
— Давай просто заклеим ей рот, — встревает мужчина в черной бейсболке, нервно крутя всё тот же скотч и почесывая затылок.
— Да заткнись ты, — рычит на него второй. — Не видишь, я с дамой говорю? Иди, постой в сторонке, не мешайся.
— Но… — хочет возразить кудрявый, но напоровшись на злой, испепеляющий взгляд подельника, закрывает рот и ретируется.
— Я за водой схожу. Для твоей дамы, — язвительно произносит он, прежде чем уйти.
— Итак, на чем мы остановились? Ах да, на причине, почему я должен отказаться от такой красоты, — ухмыляется мой похититель, касаясь грубой кожей моей скулы. Я, как ни странно, не отшатываюсь в ужасе, а сердце не выскакивает из груди в страшном испуге.
— Причина, увы, весомая, — с вселенским сожалением вздыхаю я. — Вы сразу пожалеете о своих намерениях, когда узнаете причину, по которой я уже год ни с кем не могу нормально поразвлечься. Целый год без секса, вы только подумайте, как мне всё это время было тяжело. — Я со вздохом качаю головой.
Брови мужчины после моих слов резко взлетают вверх. То ли от изумления, то ли от моей наглости, то ли от моего полного бесстрашия.
— Целый год? — переспрашивает он после небольшой паузы, со смесью недоверия, подозрения и толикой жалости глядя на меня. А в следующий момент он садится передо мной на корточках и заглядывает в глаза. — А почему?
Я, похоже, проняла этого бугая. Отлично!
— Парни отшатываются от меня, как от прокаженной, — с тоской сообщаю я, смотря прямо ему в глаза. — И вас ждет такая же участь.
— Да говори уже, что стряслось.
— Мой бывший парень заразил меня кое-чем, — с отвращением выплевываю я. — ВИЧ, слышали о таком? — печально продолжаю я, а потом с яростным раздражением добавляю: — Заразил и бросил, представляете?! Гад! Чертов гад! Я убью его! Попадись он мне на глаза, я убью его! — И для пущей достоверности, скрипя зубами, медленно прикрываю веки. Будто бы усиленно желая остыть. Если играть, то играть хорошо. Убедительно. Чтоб твой враг и мысли не допускал, что твоя актерская игра насквозь фальшивая. — Ты поможешь мне найти его? — открыв глаза, с мольбой прошу я светловолосого, чуть подавшись вперед, насколько это позволяют мои связанные руки.
Мужчина склоняет голову набок, пристально наблюдая за мной.
— Мести желаешь, детка? — с уважением протягивает он после паузы, касаясь тыльной стороной пальца моей щеки. И я вынуждена сделать другой ход: закрыть в блаженстве глаза, словно бы таю, растекаюсь под мужским прикосновением, которого страстно хотела весь год и которого якобы не могла получить.
Да что это я? Передо мной ведь сам Бог, спустившийся с небес на землю грешную и внезапно озаривший всё вокруг своим святым ангельским светом! Как об такого не потереться?! Эталон мужской красоты! Тьфу!
Ну и сколько еще он будет меня гладить, а? Гад, убери уже руки от моей кожи! Мне после тебя еще полдня отмываться, стоя под душем. Надо попросить Игоря потереть мне спинку и вообще вымыть меня целиком. Думаю, он не откажет своей невесте. О мой бог, да ведь я ж невеста, черт побери! Я невеста! У меня как-то не было времени до конца осознать этот факт. Меня ж, черт возьми, похитили! И лишили первого совместного пробуждения с любимым в статусе невесты! И вообще спустя столько времени, проведенного врозь.
Так, игра — помни, Алекс, об этом. Ты актриса высшего класса.
Когда этот придурок спускается к моим губам, проводит по ним большим пальцем и резко убирает, я с притворно затуманенным взглядом облизываю верхнюю губу и затем прикусываю в возбуждении нижнюю. А этот извращенец сразу опускает глаза на мой рот. Как предсказуемо, этот жест всегда безотказно действует на мужчин. До чего предсказуемые создания.
— А эта зараза по поцелую передается? — интересуется он, приблизившись совсем близко. Между нашими губами расстояние в толщиной с мизинец. Вот-вот дотронется до меня.
— Пятьдесят на пятьдесят. Хочешь рискнуть? — тяжело дыша, отзываюсь я, смотря ему в губы. Типо мне не терпится попробовать их на вкус. Фу!
Он резко отстраняется, стряхнув с себя наваждение, выпрямляется.
— Нет, детка, извини, но я… жить хочу, — разводит руками, поводит плечом в извиняющемся жесте.
— Ну вот, опять! — с наигранной досадой. — Вы мужчины, сначала много чего обещаете, а потом, глядишь, от вас и след простыл, — с обидой отворачиваюсь от него, шмыгаю носом.
— Ты это… не кисни. Я ведь могу тебе помочь. С местью, — уточняет он и примирительно улыбается. Вопросительно поднимает брови.
— Ладно, — выдыхаю я безрадостно. — Если мужской ласки мне не видать, то, пожалуй, месть будет хорошей альтернативой, — и хитро гляжу на него, вроде как предвкушая сладкую победу.
Развязанная от стягивающих руки и ноги путов и вальяжно развалившаяся на стуле, наконец утоляю жажду, а затем отбрасываю пустую бутылку. Та с грохотом и последующим эхом, ударяется об каменный пол и замирает.
— Ну что, мальчики, расскажете про себя? О себе вот я уже все рассказала. И про разбитое сердце, и про первое похищение, и про аварию. А о вас пока что я ничего не знаю, как-то не совсем вежливо выходит. Одна я говорю, чувствую себя какой-то гиперболтливой, которая даже на секунду умокнуть не может, — со смешком говорю я и, непринужденно закинув ногу на ногу, подпираю подбородок кулаком. Играем дальше, лишь бы не перегнуть палку.
Бандиты полчаса назад приволокли откуда-то еще два стула и раскрепощенные уселись передо мной. В ходе моей истории мальчики то смеялись, то сочувствовали, то советы "дельные" давали, как мне следует обойтись с "бывшим".
— А что рассказывать? — потянувшись и широко зевнув, отзывается светленький, которого, как оказалось, зовут так же, как и меня, Алекс. — Живу, зарабатывая заказами наподобие твоей картины. Ты ведь не обидишься, если скажу, что вернуть тебе ее не получится?
Да что ты?! Я тебе ее не отдам! Дура я что ли? Такую дорогую и роскошную картину фактически в унитаз спустить?