Ксюша повертелась под пледом. Лежать было не слишком удобно, но ее больше волновало, как отреагирует Вадим, когда обнаружит, что внизу на ней ничего нет.
Его реакция была неодобрительной.
— Зачем это? — спросил он, устраиваясь рядом.
— Пришлось постираться, — пояснила Ксюша невинным тоном. — А в джинсах неудобно. Но я могу одеться, если тебя смущаю…
— Спи, — проворчал он с нарочитой грубостью.
И не заметил, как его рука легла на ее бедро.
Уснули они не сразу.
4
Шум с дороги донесся до них ближе к полудню, когда Ксюша уже начала выбиваться из сил, хотя шла налегке. Всё необходимое, включая пистолеты, нес Вадим в рюкзаке. Документы он тоже забрал, после чего соорудил из тряпки жгут и поджег «Ниссан». Для воспламенения хватило бензиновых паров в баке и вылитого на сиденья масла.
— Не жалко? — спросила Ксюша, наблюдая за его действиями.
— Жалко, — согласился Вадим. — Но мы оставили за собой трупы и свидетелей. Мне себя жалко больше, чем машину.
Отойдя на километр или полтора, он надежно похоронил свинченные номерные знаки.
— «Ниссан» можно будет по двигателю идентифицировать, — заметила Ксюша с видом знатока.
— Можно, — согласился Вадим. — Если это произойдет, я скажу, что машину угнали. Но вряд ли это произойдет скоро. Место глухое. Ни троп, ни вырубок, ни посадок. Нехоженый лес.
Он присыпал захоронение листьями, и они двинулись дальше.
— Я вчера не спросила, — опомнилась Ксюша. — Что ты вчера сказал родителям?
— Чтобы забирали Лилю и срочно уезжали, — ответил Вадим.
— Куда?
— Зачем тебе?
— Ты мне не доверяешь? — ответила вопросом на вопрос обиженная Ксюша.
— В таких вопросах никому доверять нельзя.
— Даже матери?
Он криво усмехнулся, отчего обгоревшая кожа на его лице натянулась и заблестела.
— Смотря какой, — обронил он.
Ксюша кивнула.
— Ну да, по-твоему, я никудышная мать…
— А по-твоему? — холодно спросил Вадим.
Ксюша почувствовала себя так, будто ее отхлестали по щекам. Она искала, что бы ответить, но не находила нужных слов. Увидев ее замешательство, Вадим пришел ей на помощь, пояснив:
— Когда профессионалы хотят что-нибудь узнать у человека, он обычно говорит всё, что от него хотят услышать. Пытки, наркотики, психологическое давление. Никто не выдерживает.
— Но на себя ты полагаешься.
— Меня живым брать незачем. Их цель — ты.
— Спасибо, успокоил, — недовольно произнесла Ксюша.
— Не за что, — ответил Вадим.
Несмотря на то, что произошло между ними ночью, он не стал по отношению к ней ни ласковее, ни доброжелательнее. Она долго молчала, обдумывая, как расположить его к себе, и заговорила с Вадимом только несколько часов спустя, когда они сделали последний привал перед выходом к дороге.
— Вадик, — окликнула она, усаживаясь на траву и поочередно разглядывая загрубевшие во время похода пятки.
— Да?
Он был занят тем, что вытряхивал из кроссовок сосновые иголки и прочий мусор.
Они сидели на небольшой солнечной поляне, по которой летало, ползало и прыгало превеликое множество насекомых. В листве пересвистывались птицы, небо, обрамленное верхушками деревьев, походило на синее озеро, опрокинутое над головой.
— Почему ты взялся мне помогать? — негромко спросила Ксюша голосом, располагавшим к доверительной беседе.
Ей хотелось добиться от Вадима признания в том, что он любит ее по-прежнему, а может, еще сильнее. После этого он не будет хмуриться и разговаривать с ней сквозь зубы. Ксюше было очень важно услышать признание в любви. Это давало ей гарантию того, что Вадим не бросит ее на полпути.
— Ты же знаешь, что я не люблю врать близким, — сказал он.
— При чем здесь это? — не поняла Ксюша.
— Подрастет дочка, станет о тебе расспрашивать. И что я ей скажу? Что бросил тебя в беде? Отдал на съедение твоему Гризли?
— Он не мой, — быстро сказала Ксюша. — Я вернулась, понимаешь? Навсегда.
Вадим обулся и встал.
— Поживем — увидим, — сказал он. — Пошли. Будем ловить на живца.
— Как это? — удивилась она.
— Ты голосуешь. Машина останавливается. Выхожу я.
— А водитель? Ты собираешься его…
Ксюша не договорила. Вадим поморщился:
— Я что, душегуб, по-твоему? Зачем мне убивать водителя? Просто, если будем голосовать мы оба, никто не остановится.
— А если я уеду и брошу тебя? — поддразнила она Вадима.
— Возможно, это было бы лучшим решением, — произнес он с каменным лицом.
— Ты невозможный тип, — сказала Ксюша в сердцах.
— Невозможный тот, кого нет и быть не может, — возразил Вадим. — Я есть.
Против этого утверждения было трудно что-либо возразить.
Глава девятая. Пылкое воображение
1
В тот самый момент, когда Ксюша и Вадим вышли к шоссе, Леонид швырнул мобильник на стол с такой силой, что корпус чудом не треснул.
Поиски этих двоих пока что не дали никаких результатов. Бурего всех своих людей на ноги поднял, все связи задействовал. Даже вертолет был пущен над лесным массивом. Безрезультатно.
Поисковая группа нашла по следам колес брошенный и сожженный «Ниссан», но там и застопорилась. Настоящих следопытов в команде не было, а ищеек в службе безопасности не держали.
Досадное упущение!
Леонид плюхнулся в кресло с высокой, как у трона, спинкой, составил вместе кончики восьми пальцев, а двумя оставшимися — большими — принялся крутить, словно наматывая невидимую пряжу.
Ладно, никуда не денутся, думал он. Главное, что Бурего удалось склонить на свою сторону. Это произошло после того, как отец на несколько минут очнулся.
Леонид, как чувствовал, что это произойдет, находился рядом с кроватью. Отец пошевелил губами, произнес что-то неразборчивое, но этого хватило. Леонид, склонившийся над ним, распрямился и приказал охраннику позвать начальника. Бурего было сказано, что управление всеми делами переходит от отца к сыну. Тот, похоже, не поверил, но возражать не стал. Что ж, на первое время этого было достаточно.
Пальцы Леонида прекратили вращение, когда мобильник просвистел первые такты мелодии из фильма «Профессионал». Звонил какой-то Жестяков. Кто он такой, припомнить с ходу не удалось, но раз его номер был занесен в адресную книгу, то дело могло оказаться важным.
— Да? — обронил Леонид в трубку.
— Добрый день, Леонид Давидович. Жестяков говорит.
— Я понял, что Жестяков. Вот только не соображу какой.
— Главный врач больницы, где ваш отец лежит, — пояснил голос.
У Леонида перехватило дыхание. Он весь похолодел от предвкушения. Неужели…
Додумывать до конца Леонид не стал, боясь спугнуть удачу.
— Да, конечно, — произнес он деловито. — Что-то случилось?
— Случилось, — подтвердил главврач.
Леонид подвигал челюстями, сглотнул и спросил:
— Что? Мой отец…
Тут он умолк, предлагая собеседнику самому озвучить долгожданную новость.
— Нет, с вашим отцом всё в порядке, — сказал врач немного раздраженным голосом. — А вот я…
— Да? — насторожился Леонид. — Что вы?
— У меня побывал начальник охраны Давида Семеновича. Не слишком приятный тип, доложу я вам.
— И что он хотел?
— Он вел себя грубо, разговаривал со мной так, словно я какой-то злоумышленник, а не главный врач больницы…
— Хотел он что? — рявкнул Леонид.
— Он угрожал, что мне будет плохо, если с вашим отцом что-нибудь случится, Леонид Давидович, — забормотал Жестяков, срываясь на истерические, пронзительные нотки. — Предупредил, что я за него головой отвечаю. Но я же не бог, понимаете? Как я могу гарантировать выздоровление, если медицина окажется бессильной?
Леонид почти перестал слушать лепет врача, занятый своими мыслями. Ему определенно не нравилась самодеятельность начальника службы безопасности. Этим визитом Бурего дал понять, на чьей он будет стороне в случае переворота. Что ж, ладно. Еще не вечер.
— Я вас тоже прошу сделать всё от вас зависящее, чтобы с папой всё было хорошо, — заговорил Леонид очень внятно и отчетливо — на тот случай, если их разговор прослушивается и записывается. — И я сам вам голову оторву в случае ошибки. На этом всё. Работайте. Тому человеку я скажу, чтобы вас больше не беспокоил. До свиданья.
Выключив мобильник, Леонид грязно выругался. В висках у него стучало, лицо пылало от прихлынувшей крови. Приступ гнева был столь внезапным и сильным, что он испугался очутиться в реанимации, как отец.
Необходимо успокоиться. Видимо, стресс последних дней оказался чересчур сильным. Исчезновение Ксюши стало неожиданным и болезненным ударом по психике. Это постоянное напряжение доконает, если его не снять. Да, снять напряжение. Это лучше всего получается в женской компании.
Но сначала…
Леонид позвонил Бурего и попросил его приехать. В ожидании шефа безопасности он выпил чашечку кофе с норвежским печеньем.
Жизнь состоит из больших проблем и маленьких радостей. Раз невозможно избежать первых, то хотя бы нужно не отказывать себе в первых.
2
Допив кофе, Леонид отпустил прислугу и побродил по опустевшему дому, обдумывая свои дальнейшие действия. Когда он удовлетворенно кивнул, приняв самое важное и неотложное решение, приехал Бурего.
Это был грубоватый с виду мужик с резкими чертами лица. Один глаз его был меньше другого и сидел глубоко под низкой бровью, отчего взгляд его был диковатым и пугающим. Но по натуре Бурего был очень спокойным, уравновешенным человеком, несмотря на все те обязанности, которые ему приходилось выполнять на службе у Грызлиных. Он был в темно-синих, хорошо отглаженных брюках и голубой рубашке с коротким рукавом. Через грудь и живот протянулся неизменный галстук свекольного цвета. Леонид подумал, что к цвету лица Бурего больше подошли бы желтые и горчичные тона. С другой стороны, галстук отлично гармонировал с большими почти негритянскими губами обладателя.