Там не было ни малейших признаков Зоаи. Но Сириус еле узнал этот пустырь — так он изменился за последнюю неделю. Стояло начало мая. Трава была густой и зеленой. На кустах распускались листья, а крапива так выросла, что доставала ему до брюха. Зеленеющие кучи щебня были так усеяны одуванчиками, что Сириус почувствовал тоску по дому. Цветы были похожи на светила, а зелень была похожа на его собственную сферу. Земля была очень красивым местом.
Он так затосковал по дому, что решил пойти навестить Пятнашку. Он не был уверен, зачем. Просто ему одновременно было и радостно и грустно, и это казалось подходящим настроением для визита к Пятнашке.
Подойдя к улице, на которой она жила, Сириус понял, что непреодолимое влечение к Пятнашке исчезло. У ее калитки больше не было никаких псов.
— Привет-привет! — сказали Пират и Рыжеухий, когда он бежал мимо. Брюс был очень занят — тянул защелку своей калитки зубами.
— Я уже почти понял, как с ней справиться, — сказал он. — Я работаю над новой системой. Вот увидишь — скоро я буду, как и ты, бегать где хочу.
— Здорово! — сказал Сириус. Он подбежал к калитке Пятнашки и сунул нос в отверстие сетки. Пятнашка, казалось, его не замечала. Она равнодушно почесывалась.
— Привет, — сказал Сириус.
Пятнашка оглянулась. Увидев его, она встала на напряженные лапы и ощетинилась.
— Уходи. Я не хочу тебя видеть.
Очень обиженный и удивленный, Сириус сказал:
— Я только пришел посмотреть, как у тебя дела.
Пятнашка испустила резкое рычание и подошла к сетке.
— Уходи. Ты мне не нравишься. Я тебя не хочу. Убери свой нос, или я его откушу.
Более обиженный и удивленный, чем когда-либо, Сириус убрал нос.
— В чем дело? На прошлой неделе я тебе нравился.
— Нет, не нравился. У тебя ужасные глаза. Мне не нравится никто, кроме Пирата.
— Пират! — воскликнул Сириус, глубоко раненый. — Он глупый.
— А ты еще хуже, — сказала Пятнашка, — если думаешь, что мне нравишься ты. Уходи.
Сириус встал и ушел, а вслед ему неслось рычание Пятнашки. Он еще никогда не чувствовал себя таким обиженным или униженным. Он не мог заставить себя снова встретиться с братьями. Он пошел другим путем, к грязной серо-зеленой реке, и удрученно потащился по берегу, опустив голову и свесив хвост.
— Не кисни, — сказал Солнце. — Они часто так себя ведут, когда у них заканчивается течка. А Пират ей всегда нравился больше всех.
Сириус повернулся и зарычал на него через плечо.
— Ох, заткнись!
Солнце ответил вспышкой, которая ослепила бы любое другое существо.
— Прекрати! Она же тебе даже не нравится. Ты знаешь, что она глупа, даже для собаки.
Это была правда.
— Да, — болезненно сказал Сириус. — Да, я думаю, ты прав.
— Я прав, — сказал Солнце. — А теперь ты пойдешь к этим питомникам, или мне придется устроить так, чтобы тебя туда доставили?
— Хорошо, хорошо, — сказал Сириус. — Я пойду. В любом случае, все без толку.
Он повернулся и пошел по берегу в другом направлении. Сначала он еле тащился. Грязная река наводила уныние. На ее берегах находились маленькие вонючие заводики, которые ее еще сильнее загрязняли. А за ними проходили железнодорожные пути. Сириус пошел немного быстрее. Впервые увидев железную дорогу, он заинтересовался длинными громыхающими поездами. Железная дорога сменилась земельными участками, где черные живые изгороди были забрызганы ярко-зелеными почками. Сириус почувствовал себя веселее и перешел на бег. Потом на бег вприпрыжку. И неожиданно оказался на том самом лугу, куда Кэтлин водила его гулять. Луг полыхал зеленью, одуванчиков и маргариток на нем было больше, чем звезд на небе. Здесь река была мягкого, чистого голубого цвета — соперница Млечного Пути, и кусты боярышника по ее берегам были пронзительно-молодого зеленого цвета, словно их недавно подожгли зеленым огнем.
Сириус весело помчался вперед. Он забыл о своей раненой гордости и резво поскакал вдоль реки, вокруг пары излучин, под высокими деревьями с черной корой и желтовато-зеленым пламенем листвы, пока не дошел до луга, где было мало цветов, но присутствовал интересный собачий запах. Идя на запах, он поднялся вверх по лугу и прошел через калитку в недавно высаженной живой изгороди. Здесь были бетонные дорожки. Сириус смутно припоминал бетон. Пересекающиеся бетонные дорожки вели вокруг круглых низких домиков с сетчатой оградой.
Сириус остановился на одном из перекрестков и понюхал воздух. Никакого Зоаи тут не было. Сириус был уверен, что Солнце ошибся. Оно не здесь. Но здесь были собаки. Повсюду. И человек. Очень сильный запах миссис Партридж. Сириус его терпеть не мог. Его спина слегка приподнялась. Присутствовал и еще один запах, похожий на смесь жасмина и озона. По какой-то причине этот запах был Сириусу хорошо знаком, но он не мог вспомнить, где и когда он его чувствовал. Он только знал, что этот запах не совсем подходит к остальным запахам — травы, бетона, собаки или миссис Партридж. Сириус призадумался об этом запахе, задумчиво подходя к ближайшей проволочной ограде и поднимая лапу. Запах мог нести в себе покалывание Зоаи. Или нет? Сириус не знал.
Собака за оградой подбежала познакомиться.
— Доброе утро, — вежливо сказала она. — Я Бесс.
Она была красивым желто-белым лабрадором с ярким черным носом и мягкими карими глазами. Несколько полновата, но больше у нее недостатков не было.
— Утро сегодня хорошее, — согласился Сириус. Ему понравилось, как выглядит эта собака-лабрадор. Она ему так понравилась, что он спросил: — Послушай, ты, случайно, не видела ту штуку, которую я ищу? Она с громким стуком упала с неба в прошлом году, и во время падения она должна была весьма ярко сиять. Если оказаться рядом с этой штукой, она узнается по странному покалывающему ощущению.
— Хороший вопрос, — сказала собака-лабрадор. Она села на задние лапы и склонила голову набок, чтобы подумать. — Я думаю, что знаю ту штуку, о которой ты говоришь…
Уши Сириуса поднялись. Он с трудом мог им поверить. Он жалел, что не последовал совету Солнца раньше.
— Продолжай, — сказал он.
— Я видела, как она падала, — сказала Бесс. — Это было ночью. Думаю, что я ждала щенков, потому что я чувствовала себя ужасно тяжелой и несчастной и вышла на улицу, чтобы хорошенько повыть на луну. И эта штука пролетела мимо луны как… ну, я думала, что это звезда с неба свалилась, и не на шутку напугалась. Земля дрогнула. Но я не чувствовала никакого покалывания. Это было слишком далеко.
— Спасибо, — сказал Сириус. — Ты мне очень помогла. — Насколько далеко?
— Вниз по реке, там, где много домов, — сказала собака-лабрадор. — Я помню, как она скрылась в сиянии их огней прямо перед тем, как земля дрогнула.
— Так она действительно в городе! — сказал Сириус. — Хотел бы я встретиться с тобой раньше. Ты помогла мне больше, чем кто-либо другой.
— Мне нравится быть полезной, — немного мечтательно сказала Бесс. — Я была охотничьей собакой, пока меня не продали миссис Партридж. А здесь, кажется, от меня никакого толку.
— Скучно, да? — понимающе спросил Сириус.
— О, да. — сказала она. — Я вижу, тебе это тоже знакомо. А ты случайно не охотничий пес?
— Ну… разве что охотник за Зоаи, — сказал Сириус. — А что?
— Ты похож на холодного пса, который однажды перепрыгнул через мой забор, — сказала Бесс. — У миссис Партридж тогда не было всех этих высоких проволочных штук, так что он перепрыгнул довольно легко. Он сказал мне, что он охотник.
— А он не сказал тебе, откуда он? — нетерпеливо спросил Сириус.
— Его звали Йефф, — сказала Бесс. — И…
— Сириус! — резко сказал Солнце. — Сириус! — На проволочной сетке между ним и Бесс вспыхнул свет, и собака-лабрадор, моргая, отскочила прочь. — Беги! — сказал Солнце. — Уходи отсюда. Не тем путем, которым пришел — в другую сторону. Быстро!
Сириус, совершенно сбитый с толку, побежал было не туда, обнаружил, что Солнце светит ему прямо в глаза, и повернул обратно.
— Почему? Что случилось?
— Это я виноват, — сказал Солнце. — Я опять ошибся. Я плохо умею распознавать… Просто беги. Пожалуйста!
Испуганный настойчивостью Солнца, Сириус вприпрыжку помчался к следующему бетонному перекрестку. Но не успел он пробежать и десяти футов, как из-за угла вышла миссис Партридж. Сириус остановился, развернулся и бросился в другую сторону.
— Эй! — заорала миссис Партридж. — Проклятый ублюдок! Остановите его, миссис Каннинг, дорогая, пожалуйста!
Сириус с развевающимися ушами и вытянутым хвостом галопом пронесся мимо загона, где жила собака-лабрадор, и завернул за угол. И остановился, словно врезался в стену.
Там стояла еще одна женщина, более элегантно одетая. Она была невысокая, с необычными матово-белыми волосами, гладкой волной падавшими ей на плечи. Несмотря на цвет волос, она казалась молодой. Ее лицо тоже было матово-белым, с миндалевидными глазами и приподнятыми скулами. Это делало ее запоминающейся и прекрасной.
Озоново-жасминовый запах, который так озадачил Сириуса, исходил от нее — и Сириус понял, что этот запах совершенно чужд Земле. Хотя он никогда раньше не видел ее в этом облике, он узнал ее по еле заметному белому ореолу вокруг тела. Он узнал бы ее, как бы она ни выглядела.
Сириусу захотелось завилять хвостом и заскулить от радости. Ему захотелось опуститься на свои пушистые локти и лизать ее элегантные ноги, а потом поставить лапы на ее маленькие плечи и лизать ее узкое лицо. Но он ничего не сделал. Он просто стоял там несколько долгих, как века, секунд, уставившись на нее, не в силах поверить тому, что узнали его зеленая и собачья сущности, пока он жил на Земле. Он встречал людей вроде нее, когда попрошайничал у дверей. Один из них пнул его. Он знал Даффи. Но она не может быть похожа на Даффи! Это же его Спутница.
Его Спутница сначала подумала, что он просто пес. Она посмотрела на него с холодной враждебностью — и это его задело куда больше, чем злые слова Пятнашки. Сириус знал, что ему надо убираться, прежде чем она поймет, что он — что-то большее, чем обыкновенная собака. Но он был слишком сб