А беспокоиться о будущем СССР оснований было предостаточно.
Задолго до образования ГКЧП в республике практически был остановлен процесс обсуждения нового Союзного договора. Перестали звучать голоса авторитетных коммунистических лидеров (может быть, за исключением С. Гуренко), которые смогли бы разъяснять и существенно повлиять на общественное мнение в дискуссиях о союзных или национальных приоритетах. Нельзя не сказать, что тема гармонизации отношений республик и Союза не звучала до августовских событий. Еще Щербицкий выступал по этому поводу на заседании Политбюро ЦК КПСС. «…В вопросе о компетенции республик много неясного. Например, в чем состоит суверенность? В самоопределении вплоть до выхода из состава СССР? Неясности с самостоятельностью Компартий союзных республик? Неясности с национальным языком?» — ставил вопросы мудрый Щербицкий, который считал, что не время заключать новый Союзный договор. «Я бы не затевал этого».
Первый секретарь ЦК КПУ Ивашко в свое время твердо заявлял на заседании Политбюро ЦК КПСС, что никак нельзя медлить и допустить развала страны. «Есть политическое соображение: надо безотлагательно заключить новый Союзный договор. Главное — союзные республики передают часть прав Союзу, а союзные республики завязывают прямые связи между собой, минуя центр».
Глава украинского парламента Кравчук на первых порах своего пребывания у руля утверждал, что жить вне Советского Союза — значит потерять для себя очень многое, если не сказать больше — поставить в еще более сложную ситуацию всех людей, живущих на Украине.
Горбачев на встрече с офицерским корпусом на учениях Одесского военного округа в 1991 году (я был в числе присутствующих) утверждал что, Советский Союз в том виде, в каком существует до сих пор, исчерпал свои возможности и требует глубокого преобразования на новых началах. Это вызвало общий ропот и возмущение обострившимся кризисом.
К сожалению, эти преобразования вскоре наступили в форме распада СССР на независимые государства, не в малой степени благодаря авантюре ГКЧП.
19-22 августа украинский парламент, его коммунистическое большинство и оппозиция проводили многочасовые заседания по выработке своего отношения к ГКЧП. Депутаты от Народного руха склонялись к признанию незаконности самого факта образования и тем более каких-либо действий ГКЧП. Верховный совет республики избрал тактику выжидания, в первые дни не делал заявлений о принципиальном осуждении или решительной поддержке ГКЧП.
Поражение затеи с ГКЧП стало очевидным через два дня. Тогда было оглашено постановление Президиума Верховного совета относительно того, что на территории Украины действия ГКЧП признавались незаконными.
22 августа 1991 года Народный рух обвинил Верховный совет УССР в том, что депутаты в дни государственного переворота продемонстрировали «свою полную никчемность» в отстаивании интересов украинского народа. Когда россияне вели «мужественную борьбу с путчистами, Президиум Верховного совета два дня не мог обозначить свою позицию». Особо отмечалась «недопустимая аморфность», необозначенность Кравчука, который занимал лавирующую, выжидательную позицию, определяемую его статусом члена Политбюро КПУ, «чем фактически способствовал мятежникам».
Политбюро Компартии Украины 23 августа опубликовало обращение, в котором отмежевалось от «авантюрной политики антигосударственного переворота». Гуренко сделал личное заявление о том, что он не может в дальнейшем выполнять обязанности члена ЦК КПСС, поскольку «преступная группа секретарей ЦК КПСС действовала от имени всей партии». Руководство Компартии Украины старалось избавиться от обвинений, что она в дни путча являлась пятой колонной московских властей.
Народный депутат СССР Борис Олейник справедливо замечал, что в рядах коммунистов уже в тот период фактически существовали две партии: одна — в лице высших руководящих эшелонов, присвоившая себе право вещать от имени народа; другая — остальная великая партия рядовых коммунистов, добывающая хлеб насущный.
Влияние Политбюро ЦК Компартии Украины к этому периоду ослабело даже на деятельность коммунистической фракции парламентариев. Из числа народных депутатов-коммунистов группы «239» 45 членов партии заявили о добровольном выходе из КПУ, около 50 открыто перешли на сторону оппозиционных сил.
24 августа состоялась внеочередная сессия Верховного совета УССР. Из повестки дня были сняты ранее планировавшиеся вопросы и в атмосфере «неуправляемого ажиотажа» поставлен на рассмотрение парламента один — объявление статуса государственной независимости Украины. Принятый Акт о независимости республики извещал: «Исходя из смертельной опасности, которая нависла над Украиной в связи с государственным переворотом в СССР 19 августа 1991 года, продолжая тысячелетнюю традицию государствообразования в Украине, исходя из права на самоопределение, предусмотренного Уставом ООН и другими международными документами, осуществляя Декларацию о государственном суверенитете Украины, Верховный совет Украинской Советской Социалистической Республики торжественно провозглашает независимость Украины и создание самостоятельного Украинского государства…» Устанавливалась нерушимость и неприкосновенность границ Украины; на ее территории отныне будут действовать исключительно Конституция и законы Украины.
Сразу же обращает на себя внимание аргумент в обосновании провозглашения в одностороннем порядке украинского государства — «смертельная опасность», которая якобы нависла над Украиной в связи с государственным переворотом в СССР 19 августа 1991 года. Объективно августовские события оказались катастрофическими, прежде всего, для судьбы СССР, а не союзных республик. Для объявления государственной независимости союзным республикам в этой сложившейся благоприятной ситуации не надо было ни готовить вооруженных восстаний, ни строить баррикады, ни захватывать банки и телеграф…
В провозглашаемом, закрепленном в конституциях республик ленинском положении о праве наций на самоопределение, вплоть до выхода республик из состава СССР, во время горбачевской перестройки основательно запутались. Если такое право было и оказалось реализованным в нашей жизни, зачем тогда горевать по Союзу, обвинять конкретные личности в его развале? Остается только достойно отблагодарить членов ГКЧП за предоставленную возможность реанимировать, как записано в Акте о независимости, «тысячелетнюю традицию государствообразования в Украине», а также «право на самоопределение» союзной республики, которая в советское время являлась членом ООН.
Для подкрепления тезисов о закономерности создания нового независимого государства очень пригодилась ссылка на Декларацию о государственном суверенитете Украинской ССР, содержание которой некоторые высшие руководители республики ранее расценивали не иначе как «игру в демократию» или «пустую бумажку». Конечно же, заключительный абзац Декларации, касающийся утверждения в том, что она принималась как основа для выработки нового Союзного договора, теперь уже отбрасывался.
Была забыта воля народа — жить в Союзе, выраженная на всесоюзном референдуме 17 марта 1991 года, когда 76 % советских граждан всех союзных республик высказались за сохранение обновленного и равноправного государства. На Украине число желающих быть в составе Союза составляло несколько ниже общесоюзного (70 %), но это достаточно высокий процент, достигнутый в непростых условиях набирающих силу националистических и сепаратистских настроений. Действующее законодательство о референдумах придавало обязательную силу результатам голосования на территории всей страны. Все государственные органы и должностные лица обязаны были учитывать и реализовывать высказанные в ходе референдума желания и волю народа как носителя высшей власти в государстве.
В июле 1991 года делегации от республик завершили подготовку проекта «Договора о Союзе суверенных государств». Процесс намеченного на 19 августа подписания нового договора несколькими республиками, пусть даже, по существу, конфедеративного, был сорван действиями ГКЧП, объективно сработавшего на последовавшую ликвидацию государства и уничтожение социалистического строя. Суть распада СССР — это свидетельство паралича центральной государственной власти; в то же время политическая и партийная верхушка в союзных республиках стремилась отгородиться от агонизирующего федерального центра, почувствовала преимущества и сладкий вкус не контролируемой со стороны Москвы местной власти. Лидеры союзных республик, стремясь утвердить собственную власть, в конечном итоге воспользовались действиями ГКЧП и провозгласили полную государственную «незалежность». Это яркое украинское слово именно в те перестроечные времена вошло в обиход и распространилось в пределах всей страны.
24 августа на сессии Верховного совета основной доклад о политической ситуации в республике сделал Леонид Кравчук. Содокладчиками выступали депутаты: от коммунистического большинства — Александр Мороз (впоследствии — основатель Социалистической партии), от демократической оппозиции — академик Игорь Юхновский. В выступлениях были выдвинуты требования по принятию решительных действий в защиту национальных интересов Украины, реализации ее политического и экономического суверенитета. Высказывались предложения образовать Совет обороны Украины, осуществить окончательный перевод в собственность республики предприятий союзного подчинения, решить вопросы департизации правоохранительных органов и судьбу многочисленных воинских соединений, дислоцированных в республике. Национал-демократические депутаты, представители Народного руха настаивали на радикальных решениях и предложили принять судьбоносный правовой акт — объявить и зафиксировать законодательно независимый статус государства Украины. В конце заседания сессии Кравчук огласил содержание Акта о независимости Украины. Позднее откровенничал: «Я слукавил бы, если бы сказал, что десятилетиями лелеял мечту о независимости Украины. Первая надежда на это у меня появилась в 1991 году, сразу после выборов».