раны: «Ознакомьтесь в НКВД с оперативным приказом Ежова… Соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не требуются».
За два года было репрессировано руководство Коммунистической партии, армии, органов госбезопасности, практически все делегаты состоявшихся ранее съездов партии. Было погублено около двух миллионов коммунистов ленинского призыва. Из 24 членов ЦК партии, видных большевиков, которые участвовали в Октябрьской революции, 12 были репрессированы. Из 769 высших военачальников (командармов) было расстреляно 512 человек. Подверглись репрессиям многие члены Коминтерна, руководители братских пролетарских партий. В 1993 году, во время моей служебной поездки в Монголию, коллеги обращались ко мне с просьбой помочь найти документы и выяснить судьбу погибших в годы сталинских репрессий руководителей коммунистического движения этой страны.
Из ЦК в низовые партийные и советские органы страны исходило множество руководящих установок. Приведу конкретный пример: секретарь ЦК ВКП(б) Сталин и председатель Совета народных комиссаров СССР Молотов в 1937 году направили совместную телеграмму в ЦК Компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, председателям Совнаркомов и прокурорам о том, что НКВД СССР выявило подрывную работу врагов народа в особо злостной форме — совершении вредительства и диверсий в развитии животноводства.
«В целях ограждения колхозов и совхозов от вредительской деятельности врагов народа СНК СССР и ЦК ВКП(б) решили разгромить и уничтожить кадры вредителей в области животноводства. СНК СССР и ЦК ВКП(б) обязывают организовать незамедлительно показательные суды над вредителями по животноводству, имея в виду изобличенных ветеринаров, зоотехников, работников местных земельных и совхозных органов». В этих целях в каждой республике, крае и области предлагалось организовать от трех до шести показательных судебных процессов с привлечением крестьянских масс и широким освещением в печати. Изобличенных во вредительстве приговаривать к расстрелу. Теперь становится совершенно понятным, по чьей вине погиб родной брат народного писателя Белоруссии Янки Брыля Владимир, работавший зоотехником в передовом хозяйстве Киевской области, в котором было все нормально с животноводством. Мне теперь ясно, почему полгода в Акмолинской тюрьме находился мой дядя Иван, председатель колхоза в нашем селе, разрешивший зарезать сломавшего ногу теленка и раздать мясо на полевые станы работающим колхозникам.
2 июля 1937 года Политбюро ЦК направило местным органам телеграмму с требованием взять на учет всех возвратившихся из мест заключения кулаков: из их числа «наиболее враждебных» предлагалось расстрелять, а «менее активных, но все же враждебных» — выслать в концентрационные лагеря. Через два дня после этой телеграммы Политбюро ЦК приняло решение о женах осужденных «изменников Родины», в соответствии с которым они подлежали заключению в лагеря сроком на пять — восемь лет. Определялась дальнейшая судьба детей из таких семей. Если им еще не исполнилось 15 лет, они помещались в детские дома и закрытые интернаты, а достигших 15-летнего возраста отправляли в тюрьмы и лагеря.
Волей истории моя малая Родина — суровые казахстанские степи — оказалась местом ссылки и каторги. В соседних местностях находились Карлаг (Карагандинский лагерь) и АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников Родины). Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в 2007 году открыл монумент «Арка печали» — символ памяти современников о загубленных жертвах репрессий. «Ни в одной стране мира не поступали так бесчеловечно с семьями врагов режима. Женщин и детей ссылали в голую степь, обрекая на голод, болезни, мучения, гибель потому, что они родственники репрессированных», — отметил Назарбаев.
Вскоре последовали другие постановления партийных инстанций о проведении чисток по национальному признаку, по которым ликвидировались потенциально опасные для советского режима целые этнические группы в стране. Самой масштабной оказалась «польская операция», начало которой положил приказ НКВД от 9 августа 1937 года о массовом аресте граждан польской национальности.
Для упрощения деятельности различных судебных и внесудебных органов в сентябре 1937 года Политбюро ЦК по инициативе Вышинского ввело новый порядок рассмотрения дел, который предусматривал вручение арестованным лицам обвинительного заключения за сутки до рассмотрения дела. Приговоры о расстрелах не подлежали обжалованию и немедленно приводились в исполнение.
В историческом рассмотрении сущности политики огульных обвинений и репрессий важным является многое: приводимые установки и задания ЦК партии, ужасающая статистика невинно пострадавших жертв. Но наиболее значимым представляется понимание причин и механизма случившихся трагедий в жизни страны. По моему мнению, только на НКВД и прокуратуру вину за осуществление массовых репрессий списать нельзя.
Можно и далее последовательно проследить руководящие установки правоохранительным органам СССР, которые исходили во времена Сталина, Хрущева, Брежнева, Горбачева. КГБ, прокуратура, МВД СССР ничего не делали без ведома и согласия партийных инстанций, но обеспечивали политическую линию партии в правоприменительной практике указанных силовых ведомств. Массовые злодеяния, которые совершались в годы сталинских репрессий, сопровождались широким пропагандистским обеспечением в средствах массовой информации; насаждалось мнение, что советское общество всенародно одобряло и поддерживало разоблачение и суровые наказания врагов народа.
Александр Бабушкин, кадровый разведчик, руководитель аналитического управления в советской разведке, в последующем — начальник секретариата КГБ СССР при Чебрикове, мой постоянный и доброжелательный критик, преподнес мне необычный подарок: ксерокопии газет «Правда» и местной казахстанской «Ленинское знамя», вышедших 21 июня 1937 года. В этот день (моего появления на свет) указанные газеты сообщали о том, что величественные победы социализма приводят в бешенство врагов народа; трудящиеся нашей страны зорко следят за действиями классового врага и будут беспощадно стирать его с лица земли; подлые троцкисты, зиновьевцы, правые отщепенцы, черные предатели и изменники, наймиты германского фашизма — Тухачевский, Якир и их кровавая банда — пытались восстановить в нашей стране власть помещиков и капиталистов и затопить кровью рабочих и крестьян нашу счастливую, радостную страну. В газете «Правда» я прочитал телеграмму знаменитого шахтера Алексея Стаханова, находившегося в Сочи на отдыхе: «Карающий меч пролетарской диктатуры обезглавил шпионов и предателей Родины. Тухачевский и его сообщники получили по заслугам. Фашистским собакам — собачья смерть. Горняки Донбасса с большим одобрением встретили приговор Верховного суда…»
Немногим читателям известно, что в 1937 году Политбюро ЦК приняло и такое решение: аресты сотрудников министерств и ведомств должны санкционироваться их руководителями. Внешне это выглядело так, что репрессии против «врагов народа» осуществлялись как бы с согласия руководителей гражданских ведомств, людей из самого народа.
В 1938 году Ежов обратился в Политбюро ЦК с просьбой освободить его от работы в НКВД по причине, что «не справился с работой такого огромного и ответственного наркомата, не охватил всей суммы сложнейшей разведывательной работы». Он признавался в том, что зарубежная разведка поставлена «из рук вон плохо» и ее придется создавать заново; что внутри страны «заговорщики из НКВД пытались замять дела на некоторых врагов народа». Наиболее запущенным участком в НКВД оказались кадры, отмечал Ежов. За первые три месяца в должности наркома только из центрального аппарата он уволил 1360 чекистов, из которых 884 были расстреляны по сфабрикованным обвинениям в их связях с контрреволюционерами, троцкистами и националистами. Были обезглавлены практически все разведывательные резидентуры за рубежом, которые создаются огромным трудом и годами. «Я почистил 14 тысяч сотрудников органов НКВД и жалею, что мало. Я успокоился на том, что разгромил верхушку и часть наиболее скомпрометированных работников среднего звена. Многие из вновь выдвинутых, как теперь выясняется, также являются шпионами и заговорщиками», — так откровенно об уничтожении работников органов безопасности заявлял глава НКВД. Следует отметить, что около 80 % высшего состава НКВД были уничтожены или погибли в период ежовщины.
В письме в Политбюро ЦК Ежов упоминает Успенского: «Вина моя в том, что, сомневаясь в политической честности таких людей, как предатель Успенский, не принял достаточных мер чекистской предусмотрительности и тем самым дал возможность Успенскому скрыться». Так он отзывался о человеке, которого рекомендовал наркомом Украинской ССР, сам представлял в Киеве коллективу республиканского НКВД.
Интересен и такой факт. Уголовное дело по привлечению к уголовной ответственности Ежова за измену Родине, вредительство, шпионаж, приготовление к совершению террористических актов расследовал Василий Сергиенко. Он начинал работу в НКВД на Украине рядовым фельдъегерем и за девять лет прошел путь до начальника следственной части Главного управления госбезопасности НКВД СССР. До прихода в органы он заведовал магазином при спиртоводочном заводе. После окончания следственного дела Ежова В. Сергиенко направили в Киев. По словам Хрущева, это был «оборотистый» человек, ставший перед войной в 1941 году наркомом внутренних дел Украины. Сергиенко докладывал в Москву, что Хрущев не хочет оборонять город и намерен сдать немцам Киев.
В раздаче «руководящих и направляющих» установок органам госбезопасности не отставали от центра, а, может, еще и больше усердствовали местные партийные руководители в союзных республиках, краях и областях.
В 1932 году «любимец партии» Киров на юбилейном собрании Ленинградского ГПУ в своем выступлении произнес кощунственное напутствие сотрудникам: «Надо прямо сказать, что ЧК — ГПУ — это орган, призванный карать, а если попросту изобразить это дело, не только карать, а карать по-настоящему, чтобы на том свете был заметен прирост населения благодаря деятельности нашего ГПУ».