ков у Константинополя дало бы мощную опору.
Капитуляция Турции вызвала бы целый ряд последствий первостепенной стратегической важности: во-первых, на главный театр войны в Европе могла быть переброшена вся наша Кавказская армия – около 250 тыс. бойцов, и вся английская армия из Египта – около 50 тыс. бойцов; во-вторых, Болгария, выступление которой находилось в непосредственной зависимости от военно-политического положения Турции и решения вопроса о проливах, не могла бы присоединиться к Германии, и в связи с этим в рядах держав Антанты осталась бы вся сербская армия, которая после выступления Болгарии вынуждена была покинуть Сербию.
Вследствие этого военная сила Тройственного союза уменьшилась бы после капитуляции Турции на 700 тыс. бойцов (500 тыс. турок и 200 тыс. болгар), а военная сила Антанты увеличилась бы на 300 тыс. бойцов (250 тыс. русской Кавказской армии и 50 тыс. англичан из Египта).
После капитуляции Турции была бы восстановлена кратчайшая и самая удобная связь России с ее союзниками, что значительно увеличило бы боеспособность ее армии, в которой, как мы уже знаем, ощущался в 1915 году громадный недостаток боевых припасов.
Таким образом, капитуляция Турции привела бы к изменению общей стратегической обстановки в нашу пользу. Достигалась бы разница в миллион бойцов (700 тыс. турок и болгар плюс 300 тыс. русских и англичан), не считая при этом значительного увеличения боеспособности нашей армии и сохранения в рядах Антанты сербской армии.
Все это с убедительной ясностью доказывает, что после капитуляции Турции как неминуемого следствия появления войск Антанты у Константинополя война закончилась бы скорой победой Антанты, и для России вместо большевизма настала бы эпоха небывалого величия и расцвета.
И ничто более красноречиво и убедительно не подтверждает сего, как мысли, высказанные по этому поводу авторитетнейшими государственными деятелями и особенно немецкими военными вождями.
Бывший американский посол в Турции во время войны Моргентау в своих мемуарах пишет: «Нет сомнения, что, если бы союзники завладели хотя бы одним из проливов, война окончилась бы гораздо скорей, и Россией не овладел бы большевизм».
Знаменитый немецкий морской министр адмирал Тирпиц пишет в частном письме от 8 августа 1915 года: «У Дарданелл идет ожесточенная борьба; если они будут взяты, мы неминуемо проиграем войну».
И наконец, самый авторитетный немецкий военачальник генерал Людендорф, анализируя обстановку войны в 1915 году, отмечает в своих воспоминаниях: «Если бы флот союзников овладел турецкими проливами, было бы обеспечено снабжение русской армии боевыми припасами, в которых она так сильно нуждалась, вследствие чего положение на Восточном фронте сделалось бы для нас весьма тяжелым; с другой стороны, ее союзники могли бы воспользоваться для своего питания значительными запасами зерна, собранными на юге России».
Зная, какое решающее влияние на исход Первой мировой войны имел, по справедливому мнению наших противников, вопрос о проливах, приходится глубоко сожалеть о том, что наши высшие военные руководители, не отдавая себе в этом ясного отчета, не включили этого вопроса в план войны, вследствие чего перед Первой мировой войной не велось для его решения никакой подготовки. К этому мы еще подробно вернемся во второй части настоящих воспоминаний.
Теперь возникает вопрос, мог ли английский флот прорваться через Дарданеллы к Константинополю и поставить нас перед свершившимся фактом?
Безусловно, мог.
Ему это не удалось лишь вследствие ряда грубейших ошибок, сделанных при подготовке и ведении Дарданелльской операции английским командованием, и отсутствия у него в решительный момент твердости характера.
По этому поводу один из ее главных участников, английский адмирал Вимис, заметил, что «во всей мировой истории нет ни одной операции, которая была бы предпринята на столь скорую руку и была бы столь плохо организована».
Другой вдумчивый исследователь, знаменитый французский военно-морской писатель адмирал Давелью, утверждал: «Трудно было нагромоздить больше военных ошибок на столь малом театре военных действий, каковым были Дарданеллы».
А Клод Фаррер пошел так далеко, что в своем дневнике записал: «На войне ошибки, граничащие с глупостью, называются изменой». Под этим он, конечно, подразумевал измену не английским, а союзным интересам.
Для ясности дальнейшего изложения приведу здесь лишь главные причины неуспеха Дарданелльской операции, которые особенно поучительны для нас с точки зрения выполнения нами Босфорской операции.
Основной причиной неуспеха Дарданелльской операции была, конечно, уже упомянутая выше невероятная торопливость английского правительства, из коей вытекало большинство сделанных ошибок. Если бы подождали, пока соберется десантный отряд, и флот при его содействии внезапно начал бы операцию, он, без всякого сомнения, прорвался бы в Константинополь.
Начав же операцию без десантного отряда, флот, не добившись успеха, привлек лишь своим нападением внимание немцев, и они спешно начали сосредоточивать войска для обороны Дарданелл. Так что, когда через два месяца после начала операции англичанам пришлось прибегнуть к помощи десантного отряда, он натолкнулся на такие силы, что после высадки на берег дальше продвинуться не мог и потому не оказал никакого содействия флоту.
В связи с нашим Босфорским вопросом, следует заметить, что английскому десантному отряду, состоявшему отнюдь не из отборных войск, удалось 25 апреля, то есть через восемь месяцев после начала войны и через два месяца после начала Дарданелльской операции, высадиться прямо на прочно занятый и укрепленный турками берег.
Не менее важной причиной неуспеха Дарданелльской операции была полная несостоятельность траления. В английском флоте траление вообще находилось не на должной высоте. Несмотря на это, операция была начата вследствие торопливости с совершенно недостаточными и неорганизованными тралящими средствами, не дожидаясь присоединения к флоту многочисленных тральщиков, бывших в пути.
Между тем, как известно, все потери прорывавшийся англо-французский флот имел не от артиллерии дарданелльских укреплений, а именно от мин, на которых погибли три устарелых броненосца.
Несомненно, помимо спешки, главной причиной неуспеха операции было отсутствие твердости духа у командовавшего союзным флотом английского адмирала Де Робека, который, испугавшись потерь, не превышавших даже 20 процентов судового состава флота, прекратил операцию как раз в тот момент, когда главные минные заграждения были уже пройдены, а на всех дарданелльских укреплениях оставалось лишь семь (!) снарядов для тяжелой артиллерии, так что в Константинополе началась невообразимая паника и спешная эвакуация.
Все это ясно показывает, что, не будь спешки и нерешительности, проявленных командованием, англичане, безусловно, могли бы прорваться к Константинополю и поставить нас этим перед свершившимся фактом.
Того же мнения придерживается и один из самых вдумчивых и военно-образованных наших офицеров, капитан 1-го ранга Смирнов, бывший, как уже было сказано, с английским флотом у Дарданелл.
В опубликованном отзыве о Дарданелльской операции он отмечает:
«1) Цель, поставленная английским правительством в этой операции, – заставить Турцию выбыть из состава воюющих сторон путем прорыва английского флота через Дарданеллы была достижима.
2) По всем заключениям немецких, турецких и нейтральных деятелей, в Константинополе царила паника, и если бы появился английский флот, то, вероятно, произошло бы движение против младотурецкого правительства, которое повело бы к заключению мира.
3) Прорыв флота был возможен при большей настойчивости командующего английской эскадрой, особенно если принять во внимание недостаток снарядов у турок и их плохое качество».
Через 11 месяцев после начала операции англичане, не добившись успеха, принуждены были от нее отказаться и эвакуировать высаженные у Дарданелл войска. Таким образом окончилась операция, получившая в истории название «Дарданелльский скандал», который обошелся Англии в 100 тыс. жизней ее сынов.
По английским законам военачальники Дарданелльской операции были отданы под суд.
Так же, как и в случае суда над адмиралом, пропустившим немецкие крейсера в Дарданеллы, данные судебного процесса над военачальниками были сохранены в строгой тайне, и так же, как и тот адмирал, они были оправданы.
А оправданы они были лишь потому, что, как установил суд, одной из главных причин неуспеха явилась спешка, вызванная политическими соображениями. Но все же при этом неуспех не имел отрицательного влияния на «темные» политические расчеты, ибо русский флот не только не прибыл раньше английского, но и вообще никогда не появился перед Константинополем.
О том, что англичане собираются предпринять Дарданелльскую операцию, мы, как уже говорилось, определенно узнали лишь 18 февраля, то есть накануне ее начала, из официального сообщения, сделанного великому князю генералом сэром Вильямсом.
Между тем за месяц до того, то есть 18 января, англичане сообщили о своих намерениях французскому правительству, заявив, что якобы для сохранения полного секрета они не уведомили об этом Россию. Однако русский посол в Париже Извольский, имевший связи во французском министерстве иностранных дел, узнал в начале февраля о замышлявшейся союзниками какой-то операции в районе Дарданелл и сообщил эти сведения нашему правительству.
Наше правительство было этим чрезвычайно озабочено и, опасаясь со стороны англичан военно-политического маневра, направленного против России, дало указание, лишь только стало об этом определенно известно, Верховному главнокомандующему предпринять операцию в целях захвата Босфора.
Командующий Черноморским флотом получил соответствующие директивы, а в Одессе в течение февраля был сосредоточен десантный отряд в составе трех дивизий из отборных войск Кавказской армии.