— Вальтер Ган…
Андрей выдержал пристальный взгляд Гана и поклонился. Он слышал о нем еще от Парнякова.
Вальтер Ган, крупный промышленник, был главой контрреволюционной группы диверсантов и немецким шпионом.
— Полковник Войцеховский.
Погладив самодовольно бородку, Войцеховский поднялся со стула.
— Штабс-капитан Дунаев.
Щеголеватый офицер быстро вскочил на ноги и наклонил голову. Скрывая чувство презрения, Фирсов холодно поклонился. Андрей знал, что Дунаев был начальником контрразведки в Зауральске и по его приказу были замучены в колчаковских застенках сотни людей.
После непринужденного ужина мужчины ушли в соседнюю комнату к карточным столам. Андрей остался с дамами. Разговор сначала вертелся вокруг недавнего бал-маскарада, но вскоре женщины перешли на темы, которые заставили насторожиться Фирсова.
Перелистывая альбом с открытками, он стал прислушиваться. Говорила брюнетка, жена одного из высокопоставленных чиновников при правительстве Колчака:
— Могу сообщить вам приятную новость. Муж мне говорил, что через Владивосток поступило больше двухсот тысяч винтовок и английское обмундирование, — восторженно говорила дама, забыв всякую осторожность. — Мон шер[3], я забыла сказать, что в Омск прибывают пятнадцать офицеров, которые принадлежат к высшему обществу Америки. Господин Теуслер и генеральный консул Гаррис готовят им квартиры. Говорят, будет интересный банкет. Я не знаю, какое шить платье, — закончила она уже озабоченно.
— Я считаю, что сиреневый цвет вам пойдет, — заметила Жанна.
Забыв об Андрее, дамы пустились в обсуждение последних фасонов. Перелистывая альбом, Фирсов невольно сдвинул с места одну из открыток и, увидев под ней небольшую записку на английском языке, пробежал ее глазами:
«Пригласите генерала Бангерского. Он мне нужен. Остальное вы знаете. Гаррис».
Андрей поставил открытку на место и украдкой посмотрел на женщин. Те продолжали:
— Как жаль, что шелк исчез с рынка, — вздохнула брюнетка.
— Но на золото, кажется, можно достать, — заметила хозяйка.
— Я не понимаю политики нашего правительства: зачем золото отправлять в Америку?
— Говорят, что это требование Джона Фостера Даллеса, руководителя русского отделения военно-торгового Совета Америки.
— Золото русских лучше сохраняется в сейфах американских банков, — с оттенком иронии заметила Жанна де Гиньяр.
Брюнетка подвинулась к хозяйке и обняла ее за талию.
— Дорогая, ты не знаешь, где можно достать шелковые чулки?
— Я поговорю с мужем, — ответила Жанна. — Кажется, кто-то из миссии привез несколько чемоданов чулок. Узнаю. Кстати, вы не видели мою новую ротонду? Луи достал где-то настоящих соболей. Пойдемте посмотрим.
Женщины поднялись с мест.
— Пардон, мы оставим вас на несколько минут, — Жанна с улыбкой посмотрела на Андрея и вышла с дамами в соседнюю комнату.
Вдруг Андрей услышал, что среди игроков, сидевших в соседней комнате, произнесли его имя. Разговор шел на английском языке.
— Этот армеец… забыл его фамилию…
— Топорков, — подсказал кто-то.
— Признаться, большого доверия не внушает.
— Но, по словам Жанны, он из хорошей семьи, — ответил де Гиньяр. Помолчав, хозяин добавил: — Думаю, что этот офицер пригодится нам.
Разговор перешел, на другую тему.
— На днях я получил сообщение от одного верного человека из штаба красных, что в командовании Восточным фронтом происходят большие перемены… — Помолчав, Ган продолжал: — назначен новый главнокомандующий, некто Фрунзе. С ним едет видный партийный работник Куйбышев.
Андрея охватило радостное волнение. Он вплотную подошел к закрытой двери. «Лишь бы не помешали те бомбошки, подруги Жанны».
…— Как видите, ситуация складывается далеко не в нашу пользу, — донесся ровный голос Гана.
— Должен вам сказать, что на фронте отмечены случаи неповиновения солдат своим офицерам и переход частей на сторону красных.
— Полковник, прошу поближе, — обращение, видимо, относилось к Войцеховскому. Голос Вальтера Гана стал тише.
…— У меня имеется следующий план… — Последние две фразы Фирсов не расслышал.
…— Мы должны на первых порах забыть разговоры о сферах влияния. Вы понимаете меня, господа? Нужно вести общую борьбу с красными. — Было слышно, как Ган поднялся со стула. — Деньги от Бахметьева прибыли? — вопрос, видимо, относился к Уильяму Доннелю, так как послышался его ответ:
— Да, полковник Уорд заявил, что из Америки отправлено три с половиной миллиарда. Из них часть знаков хранится в вагоне, который стоит на Куломзинской ветке, в тупике, за мельницей Колокольникова. Номер этого вагона я забыл, но Уорд говорил, что вагон окрашен в желтый цвет я его легко можно найти.
— А как с охраной? — послышался вопрос Гана.
— Для того, чтобы не вызвать подозрения рабочих-железнодорожников, Уорд поручил охрану милиции.
— Это глупость! — Ган стукнул кулаком по столу. — Завтра же усилить наряд из чехов. Ваше мнение, полковник?
В комнате послышался голос Войцеховского:
— Да, я считаю это разумным.
Заслышав шаги женщин, Андрей отошел от двери.
— Чудесная ротонда, подбор соболей изумительно красив, — тараторила брюнетка, входя в комнату вместе с Жанной.
— Вы скучали? — глаза де Гиньяр ласково посмотрели на Фирсова.
— Признаться, не особенно. Я был занят разрешением одной трудной задачи.
— А именно?
Андрей подошел к букету живых цветов и, перебирая их, заметил:
— Искал одинаковый с вами по красоте цветок, но так и не нашел.
— Это мило. Вы уходите? — видя, что Андрей откланивается, спросила она тревожно.
— Да, служебные обязанности, — деланно вздохнул Фирсов и, простившись с дамами, вышел.
На улице было уже темно. Редкие фонари отбрасывали слабый свет на тротуары. Андрей поспешно зашагал на окраину города, где жил один из подпольщиков, тесно связанный с ним по военной работе.
Ясно одно: вагон с колчаковскими деньгами нужно уничтожить. Но как это сделать? Андрей не заметил, как прошел мост через Омку и оказался в переулке. Где-то здесь должна быть квартира Симукова. Напрягая зрение, он увидел потонувший во мраке домик, перелез через изгородь палисадника и осторожно постучал в окно. Ни звука. Только со станции слышались гудки маневровых паровозов и лязг буферов. Андрей повторил стук. В доме зажегся огонь, послышался скрип, двери.
— Кто?
Фирсов назвал пароль.
Рассказав Симукову о цели своего прихода, Андрей закончил:
— Я считаю, что вагон с деньгами нужно во что бы то ни стало сжечь.
— Что ж, — после небольшого раздумья ответил хозяин. — Риск не так уж велик. Надо только основательно все обдумать. Я, пожалуй, сейчас схожу к членам «боевой дружины», посоветуюсь… Тебе придется немножко подождать у меня.
Оставшись один, Фирсов нетерпеливо зашагал по комнате. «Вероятно, Жанна является сотрудницей американской разведки».
Заслышав шаги, Фирсов выжидательно посмотрел на дверь. Вошел Симуков и двое дружинников.
— Поехали, — кивнул головой хозяин, — лошадь готова, бидон с керосином в санях.
Через полчаса, проехав Иртыш и остановив лошадь возле мельницы Колокольникова, направились к тупику. Фирсов шел впереди, освещая электрическим фонариком вагоны.
— Стой! Кто идет? — раздался голос охранника. Щелкнул затвор винтовки.
— Патрульный офицер, — спокойно ответил Андрей и, приблизившись к часовому, сильным рывком выхватил винтовку из его рук.
Подбежавшие дружинники, завязав охраннику рот, оттащили его в сторону.
Свет фонарика остановился на окрашенном в желтый цвет холодильнике. Дальше шли вагоны обычного типа. Андрей сбил замок и поспешно вскочил в вагон. Осветив лежавшие кипы денег, Фирсов высунул голову и сказал тихо:
— Давайте керосин.
С трудом подняв тяжелый бидон, начал поливать керосином деньга. Зажег спичку и торопливо выскочил из вагона. Вспыхнуло яркое пламя. Андрей с дружинниками поспешно направились к подводе. Застоявшаяся лошадь взяла крупную рысь и вынесла их на Иртыш.
Над Куломзином полыхало зарево пожара. Его отсветы виднелись на окнах правобережного Омска.
Затем раздался оглушительный взрыв. Огонь перекинулся на состав с боеприпасами. Раздавались тревожные гудки паровозов, далеко в темном небе вспыхнула сигнальная ракета, за ней вторая, третья. В городе началась тревога.
Глава 18
Вальтер Ган лежал на широкой кровати и думал о Жанне де Гиньяр. За последние дни она заметно к нему охладела, отказывалась от дорогих подарков, которые охотно принимала раньше, избегала встреч. Вальтер чувствовал, что француженка, через которую он получал нужные сведения от генерального консула Гарриса, начинает не на шутку увлекаться русским офицером. Ган перевернулся на бок и протянул руку к папиросам.
«Как его фамилия? Да, Топорков, — бросив спичку, он стал следить за кольцами дыма, медленно расплывавшимися по комнате. — Пожалуй, его лучше убрать», — решил Вальтер и опустил ноги на пол.
В дверь раздался осторожный, но настойчивый стук. Ган накинул на себя теплую пижаму и, поправив одеяло, крикнул:
— Войдите!
В дверях показался Уильям Доннель. По его растерянному виду, взъерошенным волосам, блуждающему взгляду Ган понял, что случилось нечто необычайное.
Англичанин вошел в комнату и в изнеможении опустился в кресло; обтерев потную шею, он произнес, покачивая головой:
— Вагон с деньгами сгорел…
Вальтер подскочил к Доннелю, встряхнув его за плечи, и бешено заорал:
— Вы со своим Уордом — чистейшие болваны! Да, болваны! — Бросив трясти Доннеля, он забегал по комнате, не переставая ругаться: — Тупорылые свиньи! Беконщики! Вы понимаете, что наделали?! Вы сорвали мой план! Понимаете, мой план! — потрясая кулаком перед растерянным Доннелем, вопил Вальтер. — Сейчас полетят ко всем чертям ваши проекты