– Чтобы построить эту часть города, понадобилось шестьдесят лет, – сообщил Ага-хан. – Обратите внимание на скульптуры быков. Они выполнены в ахеменидской, а не в ассирийской традиции. Кто знает, в чем разница?..
Никто не ответил.
– В Древней Ассирии быков изображали с пятью ногами, а здесь – смотрите! – четыре.
– Ах да! Разумеется! Как я могла забыть!.. – Бита с размаху хлопнула себя ладонью по лбу.
– В этом дворце Царь Царей принимал просителей и послов. А это знаменитая Ападанская лестница, – продолжал Ага-хан.
Историю Ахеменидов и царя Дария Мина помнила еще со школы. Ахемениды правили Персией в доисламские времена, когда главной религией страны был зороастризм, символ веры которого звучал как «Благие мысли, благие слова, благие деяния». И посейчас многие иранцы гордились своим зороастрийским прошлым; например, Ага-хан, который носил на шее фаравахар – крылатый диск с человеческой фигурой.
– Только подумай, Мина! Много лет назад какие-то люди спроектировали и построили все это! – с благоговением произнесла Бита, разглядывая каменные колонны. – Просто удивительно, на что способен человек, если он настоящий художник, правда?
– Правда, – кивнула Мина. Окрашенные лучами солнца в шафраново-желтый цвет колонны так и просились на холст. У нее даже закололо кончики пальцев – до того ей вдруг захотелось взять в руки кисть и рисовать, рисовать… Вот бы переночевать здесь, подумала она. Она бы почистила зубы под Ападанской лестницей, прижалась бы к барельефам спиной… Она могла бы даже жить здесь, писать красками и пить сладкий чай под сенью древних колонн. А еще хорошо бы с ней был Рамин. Он бы любовался творениями древних зодчих, а ночью карабкался бы вместе с ней на вершину Ападанской лестницы. «Запрещаится царапать камни с целью нанесения на них надписей. Виновныи могут быть привличены к отвесвенности». Нет, никто никого не привлечет… Древние камни не раскрошатся под их ногами, никаких надписей не появится на колоннах и изваяниях. Когда-то давно – две с половиной тысячи лет назад, как сказал Ага-хан, – древние персы занимались здесь любовью и пировали. В дворцовых залах гремела музыка, чаши наполнялись пенным вином, бесчисленные гости из далеких стран смеялись и веселились на открытых террасах, прекрасные женщины в украшенных драгоценностями нарядах поднимались по ступенькам. Все это было, было, и еще двое влюбленных не нанесли бы никакого ущерба камням, простоявшим под открытым небом двадцать пять веков.
Ближе к вечеру они сделали перерыв и перекусили купленными в отеле котлетами в лаваше, маринованными огурчиками, нарезанными помидорами и чаем из термоса Дарии. После еды экскурсия продолжилась, но солнце начало клониться к закату, и Персеполь окутался сказочной золотой дымкой. Среди колонн засвистел ветер, стало холодно.
Дария с тревогой посмотрела на Ага-хана.
– Отец, ты сегодня весь день на ногах и, наверное, очень устал. Идем в такси, я налью тебе еще стаканчик горячего чая. А вы… – она повернулась к дочери и ее подруге, – …вы можете еще немного здесь погулять, только не задерживайтесь слишком долго.
– Хорошо, – кивнула Мина. – Мы быстро.
Дария увела Ага-хана, и Мина повернулась к Бите.
– Я очень рада, что ты приехала!
Подруга улыбнулась.
– Не могла упустить такую замечательную возможность побыть с тобой. Ведь когда ты вернешься в Тегеран, то снова начнешь ходить по гостям или принимать родственников у себя, а потом – фью! – улетишь обратно в Америку, и кто знает, когда мы снова увидимся?
Мина только покачала головой. Даже думать о скором расставании ей не хотелось.
Бита внезапно остановилась.
– Самый лучший способ познакомиться с Персеполем, почувствовать его – это походить между колонн, чтобы ветер развевал волосы! – И совершенно обыденным жестом она сняла с головы хиджаб. Точно так же, припомнила Мина, Бита сбросила с головы полотенце накануне вечеринки.
– Ты с ума сошла! – воскликнула она, испуганно озираясь. – Немедленно надень! – Мина показала на группу Стражей, которые все еще стояли в отдалении, но было уже поздно. Послышались торопливые шаги, и совсем рядом Мина увидела Стража. Парализованная страхом, она замерла, и только ветер развевал позлащенные вечерним солнцем волосы Биты.
– Ханум… – начал Страж.
Мина посмотрела на его худые руки и ноги, на его густые брови. Страж был очень похож на Хумана. Он мог бы быть ее братом.
– Что? – отозвалась Бита с самым невинным видом. – Вы что-то сказали?
Внутри у Мины все похолодело, руки онемели и не слушались. С того самого дня, когда на уроке у госпожи Амири Бита опознала бутылку виски, ничего не изменилось. Бита не изменилась.
Страж смотрел в основном на Мину. На Биту он только поглядывал, но сразу отводил взгляд – женщина без платка была для него все равно что женщина без одежды, и рассматривать ее в упор он не решался.
– У тебя ко мне какое-то дело? – спросила Бита резким, сердитым голосом.
Страж покраснел. Бита унизила его, человека, облеченного властью, обратившись к нему на фарси на «ты» вместо формального «вы». Мина в это время смотрела на ремень Стража, на котором висел пистолет. Рядом была прицеплена портативная рация, с помощью которой он мог вызвать других Стражей. И тогда…
– Вы арестованы, – пробормотал Страж, глядя в землю. Внезапно он вскинул взгляд и посмотрел на Биту в упор. – Иди за мной, шлюха!
Услышав последнее слово, Мина почувствовала, как ею овладевает гнев. Он поднимался откуда-то снизу, от ее обутых в кроссовки ног, и наконец ударил в голову, как хорошее вино. Этот приказной тон, это сознание своей правоты, эта манера разговаривать с женщиной как с недочеловеком заставили ее утратить инстинкт самосохранения.
– Как вам не стыдно угрожать женщине! – выкрикнула она, удивляясь самой себе. – Ну и что, что она сняла платок? Здесь все равно никого не было, пока вы не подошли! Уходите и оставьте нас в покое!
Бита пораженно уставилась на нее, но Мина уже не владела собой.
– Прочь! Пошел вон! – взвизгнула она.
Страж тоже был потрясен, но это продолжалось недолго. Его лицо окаменело, и он перестал быть похожим на Хумана. Мина оскорбила его, представителя власти, и он твердо решил довести дело до конца.
– Я могу, – медленно проговорил он, – арестовать вас обеих прямо сейчас. Вас отвезут в участок, и там мы сделаем с вами все, что захотим. Вам ясно?
Еще недавно Мине было холодно, но сейчас ей стало жарко. Кровь бросилась ей в лицо, адреналин растекался по ее рукам и ногам. Почти не соображая, что делает, она развернулась на левой ноге, подняла согнутую правую, прицелилась. Удар! Она вложила в это движение всю силу и всю владевшую ею ярость. Мае гери. Прием, который она отрабатывала чуть не всю свою жизнь. Удар пяткой пришелся точно в «сокровенное местечко», как называл его Кайвон. Страж рухнул как подкошенный, рация сорвалась с ремня и отлетела под ноги Бите.
– Хватай! – крикнула Мина.
Бита на мгновение замешкалась, но потом подхватила рацию и прижала к груди.
– А теперь – бежим!
И они побежали так, как не бегали никогда в жизни. Они мчались мимо барельефов с изображением царских данников, мимо лестницы Дария, мимо разрушенных колонн, обрывавшихся на полпути к небу, мимо серо-золотых руин и других памятников былого величия. С каждым шагом они удалялись от группы Стажей, которые все так же стояли тесной группой, не подозревая о судьбе, постигшей их товарища, получившего мощный удар в «сокровенное местечко». Рупуши девушек развевались на бегу, подошвы кроссовок шлепали по камням, сердца бились чаще, чем когда-либо, дыхание было хриплым и тяжелым. Остановились они, только когда ввалились в такси, ожидавшее на стоянке, и захлопнули дверцы.
– Что случилось? – испуганно спросила Дария.
– Что с вами? – пробормотал Ага-хан.
– Поехали! – крикнула Мина водителю.
Водитель подпрыгнул на сиденье, включил зажигание и с такой силой нажал на газ, что чай выплеснулся из термоса Дарии на сиденье.
– Пошел! Пошел! – кричала Бита.
Такси рванулось вперед. Нарушая все правила, водитель вырулил на шоссе.
Дария жонглировала термосом, тщетно пытаясь завернуть крышку, Ага-хан беспомощно подскакивал на заднем сиденье. Для объяснений не было времени. Когда такси миновало пригороды, Мина опустила стекло и, забрав у Биты рацию Стража, выкинула ее в кювет.
Когда они снова оказались в Ширазе и такси, влившись в потоки машин на улицах, замедлило ход, Бита взяла Мину за руку и крепко пожала.
– Спасибо, – прошептала она. – Я… меня иногда заносит.
– Я знаю. – Мина в свою очередь крепко стиснула пальцы подруги. – Я знаю тебя.
35. Полмира
На следующий день Бита уехала обратно в Тегеран, где ее ждала работа в рекламной фирме (она была начальником отдела, отвечающего за установку рекламных щитов и билбордов на автострадах). Мина, Дария и Ага-хан тоже не стали слишком задерживаться в Ширазе (как-никак, Мина применила насилие по отношению к представителю власти) и отправились в Исфахан.
– А что, если бы он погнался за тобой? Что бы тогда было со всеми нами? – спросила Дария, и на лбу у нее надулась и запульсировала вена.
– Не погнался бы. Он просто не мог, – ответил ей Ага-хан и повернулся к Мине. – С твоей стороны это было очень рискованно, – сказал он уже не в первый раз, но от Мины не укрылась звучавшая в его голосе гордость.
В Исфахане они поселились в старом дорогом отеле, где лестницы были застелены красной ковровой дорожкой. В просторных номерах на полу тоже лежали персидские ковры.
– Исфахан называют Несфе-Джахан, Половина Мира, – сказал Ага-хан, когда они спустились в ресторан, чтобы пообедать. – Хочешь, иди осматривай мечеть, хочешь – синагогу… Дария-джан, покажи этой девочке половину мира!
После обеда Ага-хан вернулся в номер, чтобы немного вздремнуть, а Дария повела Мину на центральную площадь Исфахана, где стояли запряженные лошадьми повозки для туристов. Бо́льшую половину площади занимал крытый рынок, напротив которого высилась главная городская мечеть с двумя сверкающими минаретами. По периметру площади стояли лавки ремесленников и сувенирные магазинчики. Именно на них нацелилась Мина, тогда как Дария хотела побродить по рынку. В конце концов они договорились разделиться и встретиться через час, чтобы выпить чаю.