Видимо, старая женщина не захотела платить за рыночное место, и не прогадала – время от времени то один, то другой путник подходил к торговке, отдавал пару медных монеток и уносил кусок рыбы на круглой лепёшке. Варг склонил голову набок и вывесил язык.
«То самое! Бери сколько надо, и уходим!»
– Нет-нет-нет. Разве ты не знаешь: у людей так не принято. Надо походить по рынку, сравнить, выбрать…
«Таррин – Ревнительница Традиций?» – варг чихнул и потёр нос лапой.
– Не смейся! Первая рыба лучшей не бывает.
За воротами дома стояли ещё теснее. Оголовки печных труб хвалились друг перед другом узорчатой кладкой, водостоки украшали каменные головы с разинутыми ртами, змеи или тритоны. Грубые поделки, – думала эльфийка, – и всё же нарядные.
Наконец стены раздались в стороны, и открылась площадь. Ближняя её часть была занята городским рынком, дальняя же представляла собой пустое пространство перед Ратушей, вымощенное всё той же сланцевой плиткой.
Таррин легко нашла рыбные ряды. Живая, вяленая, солёная, маринованная, копчёная на ольховых, вишнёвых, кленовых, яблоневых углях; рыба всех пород, простецкая рыбёшка к пиву и сочащиеся жиром, молочно-светящиеся ломти, какие не стыдно подать и на королевский стол – глаза разбегались, обоняние ловило то терпкие, то изысканные ароматы, руки сами тянулись взять кусочек, заботливо подносимый торговцем.
Девушка медленно продвигалась от одного прилавка к другому. Она отведала форель уже в трёх местах и как раз направлялась к четвёртому, как вдруг её внимание привлекло слово, не имеющее никакой связи с рыбой.
«…варги. Точно тебе говорю! Кому ещё, кроме этой погани? Раны такие, словно с него мясо ломтями резали».
Таррин резко развернулась, но толпа уже оттёрла говорившего.
– Аррых, ты слышал?
Низкое клокотание, вырвавшееся из глотки варга, заставило шарахнуться проходившего рядом разносчика фруктовой воды.
Теперь Таррин ясно ощущала скрытую враждебность то одного, то другого, лёгкое напряжение, страх, ловила взгляды, пробегавшие по ней и её спутнику и тут же гаснущие в напускном безразличии.
«Остроухая!»
Таррин снова повернулась – и тут же рванула с плеча лук. Толпа подалась в стороны, взвизгнула женщина.
Тар отчаянно зашарила пальцами за спиной, похолодела, вспомнив, что ни одной солнечной стрелы не осталось, и с острой тоской понимая, что не успевает.
На башенке, украшавшей ратушу, на фоне сизого неба чётко вырисовывался острый профиль твари из ночного кошмара – с львиными лапами, хищно загнутым клювом и сложенными на спине крыльями.
А через мгновение раздался хохот.
Гулко ухал краснолицый торговец за прилавком. Заходился в смехе разносчик, опустив на землю корзину с глиняными сосудами. Скалили зубы и кривлялись мальчишки. Хихикала, прикрываясь кокетливым платком, служанка.
– Ох, сударыня, – произнёс торговец. – Да ты, никак, наших химер за живых приняла? Хороши, правда?
– У нас рассказывают, – подала голос служанка, – что они когда-то и были живыми. Святой Элмарт – основатель Бадварда зачаровал их и посадил на стены, чтобы стерегли город.
– Ну, это, положим, сказки, – торговец почесал в затылке. – А только прежние мастера – не чета нынешним рукожопам, и работали на совесть. Ну и лицо у тебя было, сударыня эльфийка! О-ох! – и он снова захохотал. Таррин, всё ещё смущённая, едва нашла силы поблагодарить весельчаков, прежде чем двинуться дальше.
– Великий Свет, мне ведь, правда, показалось…
«Но она и в самом деле точно такая, как вчерашние, – рассудительно отозвался варг. – Ты не хочешь рассмотреть поближе?»
Вблизи было видно, что статуя очень стара: камень выветрился, и Таррин с её острым эльфийским зрением различала даже тонкие трещины, разбегавшиеся от короткой уродливой лапы – словно кто-то когда-то метнул туда булыжник.
– И правда, химера. Когда-то они жили в этих краях, но даже мой отец уже их не застал. Они враждовали со всеми – с эльфами, людьми, варгами… Со временем их становилось всё меньше и меньше. Говорят, небольшая стая долго доживала дни в южных горах, но потом и они исчезли. Этим статуям, должно быть, немало лет.
Приятели двинулись в обход ратуши, то и дело поглядывая наверх. Вдоль свинцового жёлоба на приземистых кубических основаниях обнаружились сёстры первой статуи. Каждое изваяние чем-то отличалось от других – хвосты, лапы, морды, клювы словно были надёрганы из разных наборов и слеплены друг с другом наобум.
«А здесь одной не хватает».
– Неудивительно. Удивительно, что они вообще сохранились. Смотри, вон там тоже пустое место.
Они обошли ратушу и обнаружили, что и с задней стороны здания не хватает нескольких фигур.
«И всё же эти две исчезли недавно».
Теперь Таррин тоже видела: края двух кубов светлели свежими сколами, словно изваяния убрали оттуда только вчера. Она пожала плечами:
– Это совпадение.
«Не думаю».
– В любом случае, мы должны сообщить о том, что видели вчера, кригсхеру Бадварда, – задумчиво признала девушка. – Ты видишь, эти люди чем-то напуганы и готовы свалить вину на…
«На привычного врага, – подсказал варг. – Не вмешиваемся в людские дела?»
***
Стражник, мающийся в полной броне у дверей, сообщил, что его милость изволит отсутствовать, когда будет обратно – неизвестно, где его искать – «а вот это, сударыня эльфийка, не моего ума дело». Звучало это как «и не твоего тоже», но Таррин не успела пустить в ход властность эльфийской Высокородной – воин внезапно подобрался. Девушка проследила за его взглядом.
К ратуше стремительными шагами приближался мужчина, одетый в неброский зелёный камзол. Невысокий, светловолосый и тонкокостный, он ничем не выделялся из толпы. Его движения были лёгкими и экономными, одежда – не стесняющей движений. Мужчина подошёл ближе и остановился, вскинув голову и глядя на Таррин внимательно, с лёгким прищуром: смотреть ему приходилось против света.
Двое спутников светловолосого – старик в широкой хламиде неопределённого цвета и плотный человек средних лет с лукавыми глазами и круглым добродушным лицом – несколько запыхавшись, подошли следом и тоже остановились. Аррых вытянул морду и принюхался.
– Приветствую тебя, Таррин, дочь Дарондила, – произнёс светловолосый. – Это очень удачно, что ты ищешь меня, потому что я ищу тебя. Я – Филиберт Хорст, кригсхер этого города.
***
Кригсхер, как знала Таррин, назначался королевским указом на срок не более года; на деле же это означало, что в конце каждого года он совершал путешествие в столицу для того, чтобы лично отчитаться перед его величеством и почти наверняка получить назначение на следующий год. Ведал он охраной закона и порядка, а в случае войны – сбором ополчения, прочие же дела оставались в ведении городских старшин.
Помещение, куда Таррин прошла следом за Хорстом, должно быть, служило тому кабинетом. По крайней мере, дальний его угол занимал стол, на просторах которого одиноко поблескивала бронзовая чернильница. Кригсхер предложил Таррин кресло и занял второе, старик в хламиде выдвинул для себя табурет. Аррых лёг рядом и немедленно сделал вид, что спит. Толстяка, представленного Таррин как Иоганн Мелсбах, в комнате не было – он испросил дозволения удалиться сразу после того, как был представлен эльфийке, и Хорст отпустил его коротким кивком, показавшим Тар, что тот отправился выполнять полученные ранее распоряжения.
– Итак, – произнёс Хорст, сводя вместе кончики пальцев и откидываясь на спинку кресла, – давайте вместе выстроим последовательность событий. На рассвете в западной части города было обнаружено изувеченное тело. Раны наводят на мысли о зубах и когтях, а не о ножах и кинжалах. Ночью поблизости видели громадного волка. Варга, если быть точным. А накануне вечером в южном предместье остановилась некая известная нам обоим эльфийская дама, которая путешествует в сопровождении гигантского пса.
Он замолчал и перевёл взгляд на Аррыха. Таррин ждала.
– Высокородная Таррин, я ведь не ошибусь, если предположу, что под личиной собаки скрывается варг? – вежливо продолжил Хорст. – И что именно твоего варга видели добрые жители Бадварда?
Аррых приоткрыл жёлтый глаз и воззрился на кригсхера.
– Это не «мой варг», – перевела Таррин. – Это мой друг.
– Да, несомненно, – согласился Хорст. – Тем не менее, это был он?
«Вчера я прошёл по следу того человека, – сообщил Аррых. – Он привёл меня на закатную сторону холма. Там человек зашёл в дом. Я думаю, дом не жилой. Все запахи совсем холодные. Почти все, – честно добавил он. – Там было… что-то непонятное. После этого я вернулся. Может, меня и видели».
– Мне не нравится вывод, к которому ты меня подводишь, – холодно сказала Таррин, решившая, что рассказ о ночных похождениях варга скорее запутает дело, чем прояснит. – Ни я, ни Аррых никого не убивали прошедшей ночью. Наоборот, вчера мы стали свидетелями странного нападения.
Пока девушка в красках пересказывала подробности, Хорст всё больше и больше мрачнел, а когда она дошла до сравнения неизвестной твари с химерами, нетерпеливо забарабанил пальцами по подлокотнику.
– Ты ставишь меня в трудное положение, высокородная, – скривился он наконец. – При всём уважении, как я могу поверить в явление тварей из древних легенд, когда очевидное объяснение находится прямо передо мной? С другой стороны, если я задержу для допросов дочь короля горных эльфов и её спутника, боюсь, меня ожидают некоторые неприятности, – он позволил себе усмехнуться одними уголками губ. – С третьей… да, третья сторона тоже есть… Как ты знаешь, твой отец заключил некоторые соглашения, и одним из его условий было прекращение охоты на варгов. А настроения добрых горожан так переменчивы. Вчера они рукоплескали посольству твоего отца, сегодня же оказывается, что звери, которых взяли под защиту эльфы, разгуливают по улицам и режут ни в чём не повинных людей… Понимаешь?
– Не совсем.
– Всё очень просто. Если ты