— Доктора Думчева я найду! Обещаю. Я сделаю все, что в моих силах.
И мы сердечно простились.
Душевное состояние мое было такое, будто я по чьему-то приказанию шел с рогатиной на медведя.
Глава 15Сложное решение сложного вопроса
Душевное состояние мое было такое, будто я по чьему-то приказанию шел с рогатиной на медведя.
Ни на кого не глядя, не замечая, утро ли сменилось полднем или уже наступил вечер, я бродил по улицам: ум и сердце был» заняты странной, горестной и. загадочной судьбой изобретателя.
Я повторял непонятные тексты писем, проверял и сопоставлял слова этих писем с подробными рассказами Булай, я уходил все глубже и глубже в жизнь доктора Думчева.
Мне казалось, что вот еще одна минута, одно только мгновение, одно движение мысли — и я дойду до самого зерна событий и откроется мне тайна доктора Думчева. То, что человеком загадано, другим человеком всегда может быть разгадано. Так говорил я себе.
Я пробовал решать эту задачу всеми испытанными способами. Но. загадка оставалась загадкой. Нельзя сразу разгадать эту тайну. Надо прежде всего только прочесть хоть одно из писем Думчева. Его письма зашифрованы временем. Неужели нельзя их расшифровать?
В знакомой читальне, куда я зашел, было многолюдно. Шелестели газеты в руках читателей. У барьера, где шла выдача книг, две девушки тихо сговаривались. «Надо читать критические статьи перед экзаменом. Белинский… Добролюбов… Чернышевский… Что раньше читать?..» спорили они.
Я присел за столик у окна. Разложив письма Думчева перед собой, я достал лупу. Итак, предо мной загадочные, зашифрованные письма.
Где, когда я читал о человеке, который по одной цифре разгадал сложнейшую криптограмму? Где же, в каком произведении?
— Дайте мне Эдгара По «Золотой жук», — попросил я библиотекаря.
Да! Да! Легрон — герой повести Эдгара По «Золотой жук»! Это он сумел прочесть документ, в котором буквы заменялись цифрами. Он по одной только цифре 8, чаще всего встречавшейся в криптограмме, прочел весь шифр.
Путем подражания чужому методу я пытался прочесть письма. Ничего не получалось. Напрасно я читал и перечитывал Эдгара По, напрасно раскладывал на столе и рассматривал под лупой выцветшие хартии Думчева. Мне никогда их не прочесть!
У Эдгара По — шифр. А здесь мне каждое отдельное слово понятно. Но общий смысл этих слов для меня темней и загадочней любого шифра.
Но отгадка где-то есть. Она ждет меня. Я начал думать: действительно ли только случай, простой случай помогает изобретателям делать открытия?
Ученые стремились получить краску индиго. Она имеет большое значение в промышленности. Эта краска с давних времен вырабатывалась из особого растения индиго и стоила очень дорого. Все поиски заменителя были безрезультатны. И вот рассказывают, что случай, только случай помог ученому. Было так: в лаборатории ученого разбился термометр, ртуть случайно попала в химический состав, уже отвергнутый ученым как негодный. Произошла химическая реакция состава с ртутью. Индиго — необходимый состав для окраски материй — был найден. Все это так! Но действительно ли случай помог этому ученому?
Или вот: Колумб собирался открыть западный путь в Индию, а открыл Америку. Случай? Но тут же я вспомнил замечание Марка Твена; оно, кажется, таково: «Вы говорите — случай помог Колумбу открыть Америку? Нет! Весьма странно было бы, если бы он не «открыл!» Америки: она ведь всегда стояла на своем месте». Это, конечно, шутка юмориста.
Но случай с индиго? Разве эта краска в свое время после ряда опытов не была бы найдена учеными? Ведь вся целесообразность их предыдущих опытов уже привела ученых к последней грани открытия, к этому «случаю». Ведь один-другой эксперимент — и краска была бы найдена без «помощи» разбитого термометра.
Да, целесообразность! Нужно логически рассуждать и стараться понять целесообразность связи явлений.
Я старался последовательно и логично связать слова из писем Думчева с рассказами Булай. Но вдруг упирался в глухую стену, и дальше рассуждать было не о чем. Мысль моя брала разбег, потом, пометавшись, скользя по непонятным хартиям Думчева, устало опускалась.
Нет, труд сыщика, подвиг следователя, работа судьи — не для. меня! Не по мне! Мозг мой, видно, не для этой работы.
Я сидел уже в пустом зале читальни, перебирал, сопоставлял, рассыпал и снова собирал все факты. Но решения не находил. Что делать?
Как часто самые будничные, мелкие дела, самые обыкновенные предметы вызывают в человеке самые неожиданные чувства, причудливые сопоставления, разные воспоминания! И я попытался здесь, сейчас, собрав и сосредоточив свои мысли на всех деталях этого дела, решить каким-либо неожиданным, необычным ходом эту загадку. Напрасно! Все это ни к чему не привело. — Довольно! — сказал я сам себе. — Я устал.
Глава 16Самое простое решение — самое верное
…Механик пуще рвется.
Потел, потел; но наконец устал,
От ларчика отстал
И как открыть его, никак не догадался;
А ларчик просто открывался.
Да, я устал! Не решить мне этой сложной задачи! Надо отказаться от беспокойных поисков. Завтра же утром я оставлю этот город навсегда. Наконец-то завтра с палубы, под гудок отходящего парохода, посмотрю на этот спокойный, зеленый городок с его неразгаданной загадкой!
Я уговаривал сам себя: больше не думать о Думчеве! На миг успокаивался, но хлопотливая мысль снова и снова возвращалась к тайне писем.
Тут мне пришло в голову, что эта сложная задача должна решаться каким-то очень простым, ясным способом. И мне сейчас же вспомнились слова народной пословицы: «Что хитро, то и просто».
История с Думчевым требует самого простого решения.
Но как же найти это простое решение?
Надо искать отгадку этой сложной задачи каким-то совсем простым путем.
Я ушел из читальни. Отправился к морю, бродил по берегу и думал все о том же.
Итак, не надо слишком мудрить. Главное — наблюдательность и внимание!
Аристотель свыше двух тысяч лет назад по рассеянности сделал описку в своем трактате. Он написал, что у мухи четыре пары ног. Это была только смешная описка. Это неудивительно. Но вот что действительно удивительно: ученые восемнадцать столетий смотрели на надоедливую муху и не потрудились проверить Аристотеля!
Из одной рукописи в другую переносили они это недоразумение про муху с четырьмя парами ног. А настоящей мухи и не заметили!
Я гулял по берегу. Шум моря точно вторил моим мыслям. Я непременно найду решение! Главное — научиться наблюдать! Наблюдение и догадка!
Да! Простая догадка! Вот что здесь требуется. Совсем такая, что когда-то, давным-давно, пришла в голову одному мальчику десяти лет. Где я о нем читал? Не помню. Но хорошо помню всю эту историю. Это было тогда, когда был изобретен паровой насос для откачки воды из рудничных шахт.
Мальчику поручили скучную, однообразную, надоедливую работу. Он обязан был целый день стоять у машины и попеременно то открывать кран с горячим паром — для заполнения цилиндра, чтобы поршень гнало вверх, то открывать кран с холодной водой — для охлаждения пара и создания безвоздушного пространства, в которое устремляется вода из шахт. Это нетрудно, но как скучно! Другие мальчишки весело играют в лапту на зеленом лугу. Хорошо бы поиграть с ними, а чтоб машина в это время работала! И тогда мальчик крепкой бечевкой соединил ручки обоих кранов. Краны стали открываться и закрываться без его помощи. А мальчик пошел играть в лапту. Вдруг перебой в работе — веревки перетерлись. Машина стала. Позвали изобретателя парового насоса. Он увидел обрывки веревки — и все понял. И совсем не стал ругать испуганного мальчика, все еще державшего мяч в руке.
Изобретатель был в восторге: наблюдательность мальчика подсказала ему, что вместо веревок надо поставить штанги для открывания и закрывания кранов. Вот что значит наблюдательность!
Как часто самое простое лежит перед нами, а мы его не видим и мудрим, осложняем дело.
Я вернулся к себе в гостиницу «Волна», и когда брал ключ из шкафчика на стене, дежурная по гостинице подняла глаза от книги, посмотрела на меня:
— Гражданин Нестеров!.. «А, хорошо же!..» — Она опять обратилась к книге. — «А, хорошо же! — прошептал он сдавленным от гнева голосом. — Сюда! Живей! Ну же! Обнажайте шпагу! Пусть мостовая обагрится кровью одного из нас…» Гражданин Нестеров… Так вы еще не уехали? Простите, я читаю роман Гюго. Здесь Эсмеральда. Так жалко… Вы остаетесь еще на сутки?.. «Пусть мостовая обагрится кровью одного из нас…» Если вы, гражданин Нестеров, не уезжаете, то я оставляю номер для вас. Сколько дней вы пробудете здесь еще?
— Сколько дней?.. Сколько дней?.. — При этом я подумал о Думчеве. — Одна таинственная история заставляет меня пробыть…
— Тайна? Таинственная история! Вот хорошо! Как люблю я всякие тайны!
Я подумал: «Если бы ей рассказать о письмах Думчева, она забыла бы даже про свои книги!»
Глава 17Я играю роль сосредоточенного, но рассеянного ученого
Девять десятых работы артиста, девять десятых дела в том, чтобы почувствовать роль, духовно зажить ею: когда это сделано, роль почти готова.
Я лег спать, но долго не мог заснуть. Снова и снова я сопоставлял отдельные слова из писем Думчева с теми сведениями, что сообщила мне Булай. И вдруг я почувствовал испуг. Еще недавно у меня намечались какие-то выводы, заключения. Правда, еще неясные, как бы в тумане. Только ощущения. Что-то уже намечалось, и уже была уверенность, радость: тайна Думчева вот-вот будет раскрыта!
А теперь все это рассеялось. Точно потерял то, что нашел.