Глава 23Первая горестная потеря
И пускай надо мной кружит мой ястреб... Мы еще повоюем, чорт возьми!
Я сорвал с плеч свой плащ. Чувство юмора меня не оставило. Вот тебе, крестовик, еще одна муха! Размахивая, вертя своим плащом в воздухе, я нацелился прямо в паука. «А славно бы я сыграл роль матадора в какой-нибудь испанской пьесе!» сказал я себе. И бросил свой плащ в паука.
Плащ не долетел до паука, застрял в канатах. Задрожали канаты.
Паук стал «обрабатывать» — пеленать мой плащ с тем же усердием, с каким расправлялся с живым существом. Какая иллюстрация «а тему о разнице между инстинктом и разумом! Паук ткет сложные и затейливые тенета. Но как выполняет он всю свою работу? Только инстинктивно! Наглядный пример предо мной: он пеленает мой плащ точно так же, как живую муху. Автоматически!
Приятного аппетита! А мне пора. Скорей отсюда!
Я делаю шаг. Крепче сжимаю кулак левой руки с двумя пилюлями-крупинками обратного роста. С двумя?.. Сердце мое останавливается.
Я разжимаю кулак и вижу: не две, а одна крупинка! Где же другая? Она, по видимому, вывалилась в тот самый миг, когда я так театрально швырнул плащ в паука.
Где же она, эта крупинка? Наверно, каждая крупинка- доза на одного человека. Неужели я обрек себя или Думчева на вечное пребывание здесь? Неужели один из нас уже не вернется больше к людям?!
Но, может быть, я ее отыщу. Она, верно, там, на земле, у корней шумящих трав. Прочь от паука! Скорей, скорей туда, на поиски крупинки!
И, видя конец рамы этой гигантской сети, я хватаюсь руками за какой-то канат, раскачиваюсь над бездной, и ноги мои касаются чего-то твердого.
И вот уже я стою, по видимому, на каком-то выступе или сучке того самого пня, куда я взобрался, спасаясь от собаки.
Медленно и осторожно, держась за этот выступ, переступая ногами через выбоины на коре пня, я спускаюсь все ниже и «иже, туда, где глухо шумят травы, туда, куда упала спасительная пилюля. Я ее отыщу!
Мои движения привлекли вновь внимание паука. Он, повидимому, разделался с плащом гораздо раньше, чем я предполагал. Паук меня преследует. Но от паутины до меня уже далеко. Здесь пауку меня не достать. Там, у себя на паутине, этот хищник — полный хозяин. Только там!
Но вот он появился у рамы своей паутины. Он выпускает нить… Вот он уже над моей головой. И тогда-тогда я кинулся в сторону. Я спрятался в какое-то углубление.
Пусть паук меня поищет! Наблюдательный пункт у меня великолепный.
Паук, вися на ножках туловищем вниз, переправлялся по своему мосту.
Да, паук переправился на мой берег. Все его восемь глаз устремлены в разные стороны. Но меня в моем убежище он не видит.
Паук двинулся вперед. Резкий, оглушительный гул прорезал воздух. Какое-то серое животное метнулось к пауку. Паук заскользил по канату обратно.
Гул все нарастает. Я сделал шаг назад и провалился в какой-то колодец. Упал и почти потонул в липкой мягкой массе.
Глава 24Живой циркуль, эллипс и круг
Ешь мед, да берегись жала.
Странный запах одурманил меня.
Не знаю, много ли времени прошло. Я, видно, потерял сознание.
Я очнулся на дне какого-то колодца. Откуда-то сверху струился свет. Надо выбраться отсюда. Вытащив ноги из какого-то липкого теста, я схватился рукой за выступ стенки и полез вверх — на свет.
Вдруг стало темно, точно кто-то прикрыл отверстие колодца. Но я продолжал лезть вверх, цепляясь за острые края стенки.
Голова коснулась чего-то твердого. Что это? Что за крыша надо мной? Она плотно пригнана к тому самому отверстию, через которое я провалился в колодец. Крыша слегка просвечивает. Я ударил кулаком — образовалось отверстие; еще один удар — отверстие шире. Я подтянулся, ухватился за края колодца и вылез наружу. На свежем воздухе я пришел в себя и снова ощутил дурманящий запах. Это мед! Я побывал в какой-то гигантской медовой квашне. Смешно! Я голоден, но, не отведав меду, бежал от него. Удрал из медовой квашни. Зря! Не вернуться ли мне обратно? А внезапная крыша? Почему она вдруг появилась над моей головой? Спущусь снова в колодец, позавтракаю, — а вдруг опять над головой крыша? И мне уже нельзя будет выбраться? Надо сделать разведку, а потом уж решать, идти ли завтракать.
И снова серое животное, что испугало паука, появилось ка листе, совсем рядом со мной. Я притаился. Меня не видно. Животное вело себя довольно странно. Какие неожиданные движения! Будто какой-то танец. Нет, это не танец. Животное вырезало из листа какой-то круг. Правильный и точный круг. Как будто окружность для выреза была начертана циркулем.
Здесь непосредственно закрепленной точкой являлось туловище пчелы листореза. А голова с челюстями вращалась, вырезая окружность.
Вырез был сделай по кругу, строго и точно. И вдруг животное, гудя, опускается рядом со мной и прикрывает зеленым кругом, вырезанным из листа, тот самый колодец, из которого я только что выбрался.
А на другом листе точно такое же серое животное тоже вырезает лист. Вот оно улетело. На листе остался вырез, сделанный по эллипсу.
Пчела перемещала точку опоры дважды на зеленом листе совсем рядом. И две неполные окружности образовали эллипс.
Куски из листьев, вырезанных по эллипсу, — по видимому, для прокладки стен. Куски листьев, вырезанные по кругу, — для крыши.
Это серое животное — пчела листорез, мегахила. Вся ее работа — как бы наглядный урок начертательной геометрии.
В колодце мед! «Там я позавтракаю», указал я себе, присматриваясь, как пчела листорез вырезает и укладывает на свой медовый колодец одну круглую зеленую крышу над другой.
Надо торопиться. Бели пчела уложит всю свою зеленую многослойную крышу, мне такую крышу кулаком ие пробить. Я останусь без завтрака. Почему же мне не поесть меду?
Я обождал, притаился. Пчела уложила зеленую круглую крышу над своим колодцем. Но только она улетела, как я быстро подбежал к колодцу и ударил кулаком по новой крыше. Образовалось отверстие.
Пчела укладывала крышу — я ждал. Она улетала вырезывать новую — я пробивал крышу. Опять ждал долго и терпеливо. Опять готова крыша, а я снова и снова восстанавливаю свой ход в медовый колодец. Пчела делает бесполезную работу. Сказывается автоматизм инстинкта.
Много раз она прилетала и укладывала круги на разорванную крышу. Положив тринадцатый слой, так же старательно пробитый мною, как прежние двенадцать, она улетела и не возвратилась больше. Я долго ждал, но пчела, по видимому, «считала» свою работу законченной.
«Теперь пора!» сказал я себе.
Я полез в углубление, цепляясь за края лиственных стенок. Недурную пищу замесила для меня пчела: меловое тесто из цветочной пыли и нектара. Сюда пчела откладывает свое яичко.
Я позавтракал, выбрался из колодца и снова стал спускаться, держась за выбоинки коры пня.
Но что там блеснуло у корней трав? Не серебристая ли это крупинка, выпавшая у меня из рук, когда я швырнул свой плащ в паука?
Да! Я увидел серебристый блеск пилюли. Это была она — спасительная крупинка!
Опять у меня будут две крупинки. Я отыщу Думчева. Мы оба, непременно оба, вернемся к людям…
Я прыгнул на землю и больно оцарапался об острые края камней. Камни? Теперь это для меня были огромные камни, а раньше я сказал бы, глядя на них: крупнозернистый кварцевый песок. Я был на небольшой узкой каменистой полосе.
А кругом шумел лес.
Я устремился к крупинке, но огромный движущийся шар появился между мной и моей спасительной крупинкой.
Глава 25Катящаяся гора
Солнце — это огромный шар, и катит его по небу солнечный жук, подобно тому как навозные жуки катят свои шарики по земле.
По песчаному полю катилась гора.
Было какое-то мгновение, когда я мог бы, ринувшись вперед, схватить свою пилюлю. Но гора надвигалась на меня так неотвратимо и грозно, что я, смешавшись, упустил подходящую минуту. Гора вдруг остановилась предо мной и заслонила пилюлю. Я кинулся в обход горы.
Но странное существо, закованное в черную броню, появилось из-за горы. Существо это было похоже на монаха-рыцаря средних веков на картинках в исторических романах.
Существо это, в два раза больше меня ростом, прислонилось спиной к горе. Не поэтому ли остановилась гора?
Передний край головы этого животного напоминал полукруглые гигантские грабли с крупными зубцами. Вместо передних ног были две длинные широкие лопаты с зубчатыми краями.
Скорей в обход! Обойти!
Во что бы то ни стало обойти этот шар и схватить спасительную пилюлю!
Я промчался мимо животного. Схватить! Скорей схватить пилюлю! Я обежал гору с правой стороны. Но вдруг гора тронулась и покатилась обратно.
Я вернулся на прежнее место. Из-за шара появился другой «черный рыцарь». Он был поменьше ростом, движения его были быстры и ловки и, пожалуй, даже вороваты; это он толкнул шар в другую сторону. Этот вороватый «рыцарь» стал угонять шар, но «хозяин» толкал шар в другую сторону.
Оба эти существа катали шар то в одну, то в другую сторону. Я то видел спасительную пилюлю, то гора заслоняла ее от меня. Мог ли я броситься вперед, чтоб завладеть пилюлей? Конечно, нет! Я был бы раздавлен горой. Я был бы растоптан «черными рыцарями».
Не сделать ли мне большой круг — обогнуть шар, схватить пилюлю? Но шар все время движется в неожиданных направлениях. Я на миг потеряю пилюлю из виду, и неизвестно, найду ли ее потом.
Неожиданно шар резко и сильно покатился прямо на пилюлю. Все было кончено! И вот уже она, пилюля, возвращающая рост человеку, блеснула на вершине шара…