Мгновение — и шар быстро покатился дальше по песчаной полосе. А место, где еще совсем недавно лежала спасительная пилюля, было пусто.
Я побежал за шаром, но «рыцари» катили шар все быстрее и быстрее.
Кто эти животные с длинными зубчатыми лопатами и граблями, столь похожие по своему одеянию на рыцарей, закованных в черную броню?
Что это за шар, из-за которого произошла между ними такая схватка?
Все это стало мне ясно только впоследствии.
Но я не спускал глаз с шара, бежал за ним все быстрее и быстрее. Бежал, задыхался, но бежал. Дорога была трудная: я обходил валуны, прыгал через рытвины, взбирался на крутые курганы. Я стал уставать и отставать.
А шар с пилюлей исчез за огромными песчаными горами.
Глава 26Лес шумел
Все лес был, вечный лес кругом,
Страшней и глуше каждый час…
Я добежал до песчаных гор и стал взбираться на одну из них. Только бы догнать шар с пилюлей!
Камни катились из-под моих ног. Валуны загромождали мой путь. До вершины так и не добрался. Остановился. Оглянулся. Горы стояли близко одна к другой, образуя гряду. Пропасти зияли между ними. Там, за этими горами, был мой шар с пилюлей.
Я сделал шаг к вершине. Еще шаг. Но одно неверное движение — и я скатился вниз. Взбираться снова на эти горы не было сил. Как эти два черных существа смогли угнать шар через горы, мне не понять.
Беспомощный и растерянный, я не знал, что делать.
Зачем я здесь?
На каждом шагу меня подстерегает гибель. Совсем недавно я спокойно и беззаботно перешагнул бы через эти норки кротов и полевых мышей и, конечно, не заметил бы эту гряду гор.
Назад! К людям! Вот в руке у меня пилюля. Ведь в ней, наверно, скрыта великая сила обратного роста. Я поднес пилюлю ко рту…
А Думчев? Ведь я явился сюда на зов человека о помощи. Опасности, злоключения и превратности сразу окружили и обступили меня. Нет, я не отступлю! Надо обследовать окрестности.
Я оглянулся. Черный шумящий лес обступал песчаные горы. Я повернул направо, обошел эти горы и углубился в лес.
Теплый, душный воздух обдал меня, точно я находился в джунглях. Не сказочная ли машина времени перенесла меня за сотни и сотни миллионов лет назад — в каменноугольную эпоху, когда на земле климат был влажен, воздух горяч и произрастали огромные древовидные папоротники и хвощи гигантских размеров?
Я стал пробираться сквозь чащу. Но лес становился все тесней и гуще. Меня оглушали звенящий шум, резкий свист, беспрестанное пиликанье, несмолкаемая трескотня и шорохи, то отрывистые, то тягучие.
Я раздвигал стебли, отстраняя от себя огромные листья неизвестных мне растений. Какое разнообразие растительного мира! Ароматы сильными волнами наплывали на меня. Голова кружилась. То приходил лекарственный запах мяты и ромашки, то сладкий аромат кашки, то резкая горечь, напоминающая полынь. Запахи смешивались, и трудно было их различить.
Все мои представления и ощущения потеряли свои прежние качества. Я видел другие размеры и краски, слышал иные звуки, вдыхал новые запахи.
И весь этот мир стал мало-помалу представляться мне иным — чужим, красивым, но страшным.
Я был в лесу, в чаще глухого, густого, непроходимого леса. Странные деревья невиданных очертаний окружали меня. Деревья трепетали от ветра. Каждое дерево испуганно дрожало, качалось, сгибалось почти до корней. Гул стоял в воздухе. Чужой, совсем непривычный мне гул.
Я хорошо понимал: это травы, а не деревья. Обыкновенные травы… но все же какие здесь гигантские травы! Травы-гиганты окружали меня со всех сторон.
И я уже не могу различить близкие мне с детства, такие знакомые подорожник, клевер, тимофеевку, манжетку, лютик, колокольчик…
Конечно, все они здесь росли. Но вместо них я видел огромные листья — большие зеленые полотна, колеблемые ветром;.видел полотна круглые и зубчатые, тонкие и плоские, заостренные, как зубцы пилы.
Эти листья то были прижаты к стволам, то качались на длинных черешках, то веером вырывались прямо из земли.
Лианы густо переплетались между прямыми стволами и преграждали мне дорогу. По видимому, это были всем известные нежный вьюнок и цепкий мышиный горошек.
Странные, невиданные птицы перелетали с дерева на дерево… Птицы ли это?
Какие-то животные, странные и непонятно, прыгали и ползали с одного места на другое. Животные — ярко-зеленые, сливающиеся с зеленью листьев, черные, припадающие к темным корням, желтые и бурые, ползающие по земле — находились в вечном движении. Все кругом то взлетало, то падало. Конечно, это были вовсе не птицы и не зверьки — это были бесчисленные виды насекомых.
Как непонятна, грозна, нова и опасна вся эта страна! Страна Дремучих Трав!
Несмотря на препятствия, я медленно продвигался вперед. Откуда-то издалека доносился грохот. Я шел, и грохот все нарастал и нарастал. Могучий грохот потока.
И тут с необычайной ясностью вспомнились мне слова из письма Думчева. Он писал так: «Крупинку положите на землю в трехстах шагах на юг от тракта и в ста шагах на запад от Великого потока… на запад от Великого Потока…»
Итак, мне надо идти туда, где грохочет поток.
Где-то там, в ста шагах от этого потока, — Думчев! Вперед! Вперед!
Огромная птица с крыльями, прозрачными, узкими, длинными, взлетела и поползла по стволу. Я сделал шаг в сторону, она опустилась со ствола и двинулась прямо на меня.
Я отбежал, спотыкаясь о корни, и притаился за толстым деревом. Это оса! Ужалит — погибну! Хорошо, что я сразу заметил ее и отбежал. Она мгновенно расправилась бы со мной.
Но, стоя за деревом, я вгляделся в хищника и рассмеялся. У нее нет жала! Она не могла бы меня тронуть. Вот он, наглядный пример к учению Дарвина. Мимикрия, подражающая окраска. Это только бабочка стеклянница. Ее крылышки прозрачны, как у осы, — они не покрыты пыльцой. Птицы давно уничтожили бы этих бабочек стеклянниц, но наряд осы спасает их от птиц.
Я продолжал свой путь. Препятствие сменялось препятствием. Как в этом маскараде отличить настоящего хищника от ряженого? И я то прятался за дерево, то накрывался листом, то припадал к земле, то замирал и был недвижим. Но сколько раз это было напрасно — я прятался не от хищника!
В самом деле! Я хотел перешагнуть через два лежащих рядом сучка, преградивших мне дорогу. Но один из них отделился от другого, толкнул меня и вдруг задвигался — я упал. Разве это не страшно? Нет! Присмотревшись, я понял, что это гусеница. Кому не известно, что она, спасаясь от хищников, подражает формой и окраской сучкам!
Что-то гулко и звонко загудело около огромного куста. На вершине куста слегка покачивались малиново-розовые шары. По цвету я узнал, что это клевер. А огромное гудящее насекомое-шмель. Опасное соседство! Я спрятался под куст. Но под кустом я увидел второго шмеля. Куда же спасаться?
Но почему у этого шмеля только два крыла, совсем как у мухи? О, тут опять фокус! Это не шмель — это только муха мохнатка. Кругом и около меня — ряженые. Мохнатка в наряде шмеля. Это спасает ее от гибели.
Не только ряженые, но и фокусники заполняли мир, в который я попал. Вот упало на землю какое-то существо. Оно точно потешается надо мной: оно шлепнулось о землю рядом со мной, но мгновенно согнуло свое тело — метнулось ввысь.
Фокусник! Жук щелкун!
Я шел все вперед. А игра вокруг продолжалась. Игра шла в нарастающем темпе. Меня окружал какой-то парад ряженых. Что за маскарад?! То, что называется мимикрией, проявлялось вокруг меня в самых неожиданных формах. Фокусы, прятки, костюмы, взятые напрокат у соседа-хищника…
Я перебегал с места на место. Как устал я от этого маскарада! Куда мне деваться?
Глава 27Переправа через великий поток
Ведь страх в том-то и выражается, что наши чувства теряют ясность и все представляется в искаженном виде.
Я всматривался в даль, все старался что-нибудь увидеть, разглядеть сквозь чащу леса. Вслушивался. Грохот и рев потока все нарастали. Многошумный лес становился реже. Наконец я вышел на опушку.
Так вот он, поток! «Великий поток», упоминаемый в письме Думчева.
Медленно и осторожно шел я по краю высокого и обрывистого берега. Внизу шумел и грохотал поток. Отсюда, с высоты, я видел противоположный низкий берег, покрытый наносами глины, песка, гальки и валунов. По видимому, этот поток разливается во время больших дождей широко, далеко и мощно.
Вода разрушает, вода и строит. Века и века она ведет работу по выработке русла больших рек.
Но масштабы моего роста стали совсем иные. Я уменьшился в сто или двести раз! И, глядя на этот ручеек — Великий поток, — я узнаю в нем жизнь и работу больших рек, образование и разрушение берегов. Раньше, перешагнув через этот поток, я не обратил бы на него внимания: ручеек! Он многоводен только после дождя. Кто заметил бы его работу! Заливание берегов, размывание, принос и отложение нового материала. Совсем как большая река.
Думчев в своем письме говорил о ста шагах на юг от потока. Но где здесь юг и где север, я никак не могу определить. В письме говорилось о большом тракте. Что это за тракт? Где он? Я бродил по берегу и оглядывался.
Кто-то толкнул меня. Я упал, но мгновенно вскочил на ноги. Огромный бурый удав! Он извивается, он громко шуршит по песку. Я отбежал. Но странно, почему так много ног у этого животного? Голова у него толстая, бурая, с красной каймой. Удав извивался. В этот миг я потерял все свое самообладание. Не помню, как очутился на самом краю крутого берега. Удав кольцом извивался совсем рядом. Предо мной — огромная голова с двумя вытаращенными глазами. Голова раздувалась.
С берега с большой высоты я упал в шумящий поток.
Чуть не захлебнулся. Пришел в себя и поплыл по течению. Какая-то доска проплыла мимо меня. Я уцепился за нее, влез и поплыл. Это была простая щепка, но для меня — спасительный плот. Я понял: никогда нельзя терять самообладание. Ведь этот «удав с ногами» — только гусеница, кажется бабочки Винный бражник. Опять обман! Ее пугающие глаза — два пятна. Она меня сама испугалась — и у нее раздулось одно из колец тела. А это устрашает даже маленьких птиц. Берег был близко. Я доплыл и вылез на землю.