– Подальше от твоих убийц,- ответил Фауст. – Я сберег для людей твою красоту, царица.
– А я, признаюсь, струхнул,- проворчал Мефистофель.- Что, если бы этот корабль поломался и мы бы пошли назад пешком, а? Но теперь вы сможете, доктор, говорить с ней по-гречески сколько душа пожелает.
С этого дня Елена поселилась в доме Фауста, и художники приходили рисовать ее портрет. Ваятели изображали ее в мраморте.
Елена пела и ткала на кроснах прекрасный узор, пока Фауст трудился в своем кабинете. Но часто он покидал его и спешил на помощь к людям.
Он умел остановив чумный мор и не боялся войти в зараженные жилища. Не раз Мефистофель исподтишка мешал ему, унося семена заразы в соседний край, и чума вспыхивала снова.
Если Фаусту случалось узнать, что где-нибудь должны казнить невинного, он спешил ему на помощь. Топор палача ломался, веревка рвалась, пламя костра погасало, а человек, ожидавший смерти, исчезал.
– Черт унес его,- в страхе говорили люди.
– Клевета! – кривился Мефистофель.- Рады взвести напраслину на черта. Погодите, доктор, я терплю, терплю, но уже недолго мне терпеть…
Иногда ему удавалось снова погубить спасенного. И все же Фауст спас немало людей. Особенно ему были дороги поборники свободы и справедливости.
«Ради счастья людей!» – кричал он, похищая жертву с эшафота.
Шли годы.
Однажды Фауст, уже вновь постаревший, убеленный сединами, сидел в своем кабинете и думал:
«Неужели я никогда не увижу тебя, страна счастья? О если б у меня был волшебный рог, чтобы созвать всех людей, которые хотят ее построить! Фауст, ты слишком много хотел совершить один…»
Он открыл книгу астролога Нострадама* и вслух прочел слова:
– «Время – ничто! Любить, стремиться – в этом все».
Раздался стук копыт. Фауст поднял глаза – перед ним, злорадно
улыбаясь, стоял Мефистофель. Руки с длинными острыми когтями тянулись к Фаусту. Так кот готовится схватить мышь.
– Так, по-твоему, время – ничто, Фауст? Ты привык шутить шутки со старцем-временем, но просчитался. Двадцать четыре года прошли минута в минуту. Иди со мной! – И Мефистофель развернул свиток пергамента.- Вот твоя подпись на договоре – она начертана кровью. Эта кровь так свежа, будто пролита только минуту назад. Я долго служил тебе. Ты затормошил меня, Фауст. Из-за тебя я страдаю одышкой. Пришла твоя очередь служить мне. Довольно пустых мечтаний – берись за дело. Ты будешь изобретать орудия убийства, одно страшнее другого. Чума, землетрясение, война – все хорошо, все годится, пока не исчезнут люди с лица земли.
– Мне служить убийству? – вскричал Фауст.
– Для чего же мне нужен доктор Фауст? Великий ум, ты придумаешь такое, что мне, простому черту, и в голову не придет. Я тебе предоставлю превосходную лабораторию в жерле вулкана Этны. Под твоим началом будут трудиться могучие адские чудовища. Ха-ха, вот пойдет работенка!
– Так ты хочешь взять меня в рабы, демон? Меня? – сказал Фауст, медленно вставая и выпрямляясь во весь рост.
– Да, тебя, великий ученый, благодетель человечества! Ха-ха, ха-ха-ха! Дерзкий разум, жажда познания предала тебя в мои руки. Не зря говорил я тебе, что ты мне дороже всех королей, вместе взятых. Они способны на многое, но ты, доктор Фауст, превзойдешь их всех.
– Так ты хочешь взять меня? – повторил Фауст. Он вдруг начал расти, расти, словно тень дерева на закате.- Ты хочешь бросить меня в свой кромешный ад и думаешь, что он вместит меня? Во мне умещаются и ад, и небо, и люди, и весь мир, а ты только часть мира, самая худшая. Не тебе владеть мной.
– О, ты мастер рассуждать, доктор Фауст! Но где твоя совесть? Ты обещал – исполняй! – И Мефистофель протянул Фаусту договор,- Все эти годы я был у тебя на побегушках, и ты узнал все, что хотел. Ты сыт познанием, теперь ступай со мной.
– Разве можно насытиться знанием? Для этого тысячи жизней не хватит.
– Ого! Ты собрался прожить тысячу жизней? Полно, Фауст, ты с ума сошел! Или я недосмотрел, и ты в самом деле отведал эликсира бессмертия? Человек, ты коварней беса!..
– Демон, оставь свои упреки! – воскликнул гомункул, – Ты обещал Фаусту открыть все тайны. Вселенной, а сам их не знаешь. Чтобы охватить мыслью весь мир, нужен не бесовский, а человеческий разум. Но разве ты человек?
– О если б я был человеком! – скрежеща зубами, ответил Мефистофель,- Жалкий и великий род, люди, неужели я вечно буду завидовать вам из глубины моей бездны?
– Прощай, Мефистофель! – сказал Фауст,- Ни я, ни Елена не умрем, а почему – не тебе понять. Когда в будущем другой ученый будет так же неудержимо стремиться к познанию, как я, побеждая сомнения и душевные муки, про него скажут: «В нем живет дух Фауста!»
– Вот новость! Теперь ты начал предсказывать будущее, как Но-страдам,- усмехнулся Мефистофель.
– Я не предсказываю, я только предвижу.
– Пустые слова! Ты – моя добыча, и конец! Живым или мертвым я унесу тебя. Вот твоя подпись на договоре. Взгляни, затрепещи и погибни!
Пламя в очаге вдруг поднялось высоким столбом, и из него вырвалась гигантская саламандра. Она разинула свою пасть, выбросила длинный язык и лизнула пергамент, на котором был написан договор.
Одну минуту еще виднелось имя «доктор Фауст», потом пергамент почернел, рассыпался, и на полу осталась кучка золы.
– Брысь, проклятая! – закричал Мефистофель.- Слизала подпись! Начисто слизала! Как ты смела восстать против меня, владыки огня?
Огонь – чистая стихия! – воскликнул Фауст.- Ты же владеешь лишь пламенем пожаров, гибели и ада. Вот почему ты так боялся Солнца. Саламандра смеется над тобой.
Мой недосмотр. Я прикую эту негодную тварь к каменному столбу в самой глубокой впадине океана, пусть там шипит и глотает воду. В последний раз говорю тебе, Фауст: идем со мной, пока я не вызвал всех дьяволов на подмогу. Вот, вот, смотри, левей, там разверзлась бездна ада. Вельзевул, Асмодей, Люцифер, Астарот, на помощь!
Но в тот же миг наверху раскрылся потолок, и показалось звездное небо. И звезды, мерцавшие в высоте, приблизились и ослепительно засверкали. Мефистофель скорчился от боли.
– Ай, ай, жгутся, проклятые! Слепят глаза, лезут в уши, совсем оглушили. Где же доктор Фауст? Скрылся, улизнул. Но куда? Назад, в Грецию, на волшебном корабле к этому бродяге Гомеру? Или вперед, в другие времена? Уж, наверно, вперед: Фауст любит неизведанное. Но погоди, доктор Фауст, мы еще встретимся! Я буду поджидать тебя на каждом повороте будущего. Ты еще послужишь мне, ты мне послужишь!…
Никогда! – донесся откуда-то издалека голос Фауста.
Наутро пришел Кристоф Вагнер – и застыл на пороге. В потолке зияет дыра, стулья опрокинуты, на полу куча золы, пахнет смрадом и гарью. А доктор Фауст пропал бесследно. Только его докторская мантия висит на ручке кресла. Исчезла и Елена.
– Дьявол утащил Фауста,- в страхе говорили люди,- Фауст-чернокнижник продал свою душу дьяволу, и дьявол унес ее в преисподнюю.
– Случился взрыв во время опасного опыта, – вздохнул Кристоф Вагнер,- и доктор испарился в пространство. Какое несчастье! И от гомункула ничего не осталось. Хорошо еще, что хоть книги-то целехоньки: ведь они завещаны мне. И эта мантия тоже мне пригодится – я буду носить ее, когда мне присудят звание доктора. Но я не останусь неблагодарным: напишу о моем учителе Фаусте толстую книгу. И, чтобы люди не называли его колдуном и волшебником, я докажу в этой книге, что никаких чудес никогда и не было.
Кристоф Вагнер сел за стол доктора Фауста и, близоруко уткнувшись носом в страницу, вывел на ней крупными буквами:
«Жизнь и деяния знаменитого и досточтимого доктора Иоганна Фауста».
Примечания
Роланд – один из любимейших героев средневековых легенд. В течение многих столетий о его подвигах пели певцы и писали поэты во Франции, Италии, Испании и других странах Европы.
В основу нашего рассказа мы положили «Песнь о Роланде».
«Песнь о Роланде», замечательный памятник французского народно-героического эпоса, повествует о битве франков с сарацинами, внезапно напавшими на них в Ронсевальском ущелье в Пиренейских горах. В бою погиб рыцарь Роланд вместе с большим отрядом франкского войска.
Песня о Ронсевальском побоище первоначально возникла, должно быть, в среде военных дружинников. От них ее переняли певцы-сказители и в течение долгих столетий развивали и обогащали.
До нас дошло несколько письменных версий «Песни о Роланде». Самая ранняя и лучшая была создана примерно в 1170 году.
Главные герои поэмы – рыцарь Роланд со своим другом Оливьером и император Карл Великий.
История почти ничего не говорит о Роланде. Один старинный летописец, описывая жизнь Карла Великого, мимоходом упомянул, что в Ронсевале были убиты три знатных франка, и в их числе Хруодланд (Роланд), начальник Бретонской марки (область на севере Франции). Но народное сказание прославило Роланда как великого героя. Возможно, он пользовался особой любовью воинов, и потому именно о нем сложили легенды.
Оливьер (Оливье), его верный друг,- лицо вымышленное.
Франкский король Карл Великий (742 – 814; франкский король с 768 г.; император с 800 г.) всегда изображается в народном эпосе седобородым стариком, мудрым императором. Таким рисует его и «Песнь о Роланде», хотя во время Ронсевальской битвы Карл был еще молод. В идеализированном образе Карла воплотилась народная мечта о «доб
ром короле», который объединил бы страну под своей властью и обуздал феодалов-притеснителей.
В 778 году Карл Великий совершил завоевательный поход в Испанию. В VIII веке большая часть этой страны принадлежала испанским арабам – мусульманам. В «Песне о Роланде» их называют маврами или сарацинами. Карл Великий воевал не только с ними – он взял в Испании приступом и разграбил христианский город Памплону.