Ступень и ещё ступень — семьдесят ступеней.
Но вот и верхняя площадка башни. Четыре открытых окна смотрят на четыре стороны света, и в проёмах окон сияет звёздное небо.
Вагнер поставил фонарь на пол.
— Здесь гуляет холодный ветер. Бр-р! Не советую вам долго тут оставаться, доминус доктор. Вот ваша палка. Доброй ночи, нащупывайте ногой ступени при спуске.
Оставшись один, Фауст устремил свой взор на небо:
— Церковь велит нам верить, что земля наша в центре Вселенной, а Солнце и планеты движутся вокруг неё. Над нами девять небес, одно над другим. Но я полон сомнений, и, кажется, недаром… О истина, если б я мог узнать тебя!
И в отчаянии Фауст опустил свою седую голову на скрещённые руки. Каким маленьким и ничтожным он показался сам себе перед огромным небом.
Никогда ему не узнать истины! С башни вниз головой — вот всё, что тебе осталось, несчастный Фауст. Ну же смелей, не медли!
Он подошёл к окну и перегнулся через подоконник. Чёрная пропасть потянула его к себе. Голова закружилась…
И вдруг позади него раздался громкий скрипучий голос:
— Доктор Фауст! Доктор Фауст! Остановитесь, куда вы? Внизу камни, а вы не птица.
— Чей голос я слышу? Это вы вернулись, Вагнер?
— Ученик ваш Вагнер уже надел ночной колпак и пьёт настойку, укрепляющую память. Ведь память — главный его талант.
— Но кто же вы? Где вы? Фонарь погас, здесь дьявольски темно.
— Ну вот видите, вы уже догадались! Имя названо, доктор Фауст.
При этих словах Фауст невольно вздрогнул. Он трижды начертил вокруг себя палкой магический круг и нарисовал волшебную пентаграмму,[77] отгоняющую злых духов.
— Не приближайся ко мне, исчадие ада!
— Что так грозно? Я, правда, прибыл самовольно, по собственному почину, но согласитесь, вовремя. Ваш покорный слуга — Мефистофель.[78]
— Зачем ты здесь? Я не звал тебя.
— Ваш крик отчаяния достиг до глубин преисподней. Сознаюсь, я деловит, расчётлив и даже немного скряга. Такой великий ум, как доктор Фауст, и вдруг погибнет напрасно! Фауст разобьёт себя, словно стеклянную колбу, о камни. О нет, нет! Позвольте предложить вам обоюдовыгодную дружескую сделку. Я поступлю к вам на службу и открою вам все тайны Вселенной. Сделайте последнюю попытку, доктор!
— Но что ты можешь? Что ты знаешь?
— Испытайте меня. Согласен с вами: учёный ничего не принимает на веру. Фауст-звёздовидец, не угодно ли вам собственной персоной совершить прогулку по небу и взглянуть на звёзды вблизи?
— Взглянуть на звёзды вблизи? Разве это возможно? Но если возможно… Адский дух, где ты? Я больше не боюсь тебя.
— Трижды назовите меня по имени.
— Мефистофель! Мефистофель! Мефистофель! Явись, я хочу тебя видеть.
И тотчас откуда-то из-под пола вырвался туманный столб и стал ходить кругами, рассыпая вокруг багровые искры. В воздухе запахло серой.
Где-то жалобно завыла собака, заухали совы. Зашумели деревья, словно шарахнулись в сторону.
— Какой образ прикажете мне принять, доктор Фауст?
— Какой хочешь, но не оскорбляй моих глаз.
— «Сказано — исполнено» — вот мой девиз.
Туманный столб сгустился, багровые искры множеством точек нарисовали облик человека. Человек этот был ещё прозрачен, сквозь него сверкал голубой Сириус в созвездии Гончих Псов. Но вдруг звёзды исчезли.
Послышался тяжёлый, чуть приглушённый стук копыт. Перед Фаустом в тускло-красном световом кругу стоял высокий, тонкий, как прут, незнакомец. Он был одет в алый шёлковый камзол самого модного покроя, на голове берет с пером, шпага на перевязи, расшитой золотом, за плечами широкий плащ… Щёголь, да и только!
Лицо смуглое, с орлиным носом. Сверкающие, косящие глаза. Одна бровь вздёрнута кверху, словно с постоянной насмешкой.
Незнакомец держал в руке серебряный флакон.
— Сейчас я опрыскаю себя духами, доктор. Перебью запах серы. Что поделаешь, такой уж воздух в нашей мастерской. Но я замечаю, вы не признали меня?
— Разве мы встречались?
— Как же, мы учились вместе в Саламанкском университете. Я изучал там богословие. Помните, однажды вы в компании других студентов гуляли по одной стороне реки Тормес, я же по другой, в руках у меня была гитара. Один из студентов пожалел, что нет у него гитары. Ему хотелось спеть новую песню, услышанную им в Мадриде. «Вот, возьмите гитару», — сказал я.
— Да, помню. Рука твоя стала вытягиваться, вытягиваться, пока не дотянулась до другого берега…
— Дело простое. Но эти дурни бросились бежать. Все, кроме вас, доктор Фауст. Вы один не побежали, а глядели на меня с таким любопытством, что мне пришлось провалиться сквозь землю.
— Но не будем терять даром слов, Мефистофель! Звёзды, звёзды! Или ты пошутил? Тогда оставь меня!
— Извольте садиться, доктор. Возок подан.
Послышался свист и грохот.
Фауст выглянул из окна и увидел, что по небу летит повозка. В неё были впряжены два дракона с когтистыми лапами и длинными хвостами. При свете луны чешуя драконов переливалась всеми оттенками от дымно-серого до густо-чёрного. Из широко открытых пастей валил дым. Повозка подлетела к окну и остановилась.
Мефистофель помог доктору Фаусту сесть в повозку. Сам он тоже уселся рядом.
— Гей, гей! — крикнул Мефистофель и взмахнул бичом. — Вверх — и во весь опор!
Драконы взвились вверх. Колеса повозки застучали так, будто она ехала по твёрдой земле, но из-под колес вырывались огненные языки. Фауст оглянулся — позади тянулся пылающий след.
Он взглянул вниз — там, внизу, синело море, два больших острова виднелись в нём.
— Сардиния и Корсика, — показал на них Мефистофель, — а вот пустыни Аравии. Скоро мы увидим Индию.
— Вели драконам лететь выше, прямо к звёздам! — воскликнул Фауст.
— Повинуюсь, а жаль! Я показал бы вам в Индии немало чудес.
Мефистофель щелкнул бичом. Вокруг всё потемнело. Земля стала похожа на большой глобус, освещённый только наполовину. Фауст искал взглядом материки и океаны, но почти ничего не мог угадать за пеленой облаков.
Казалось, не он летит, а Земля убегает от него в чёрную даль. И вот перед ним появилась Луна.
— Направо сворачивай! — кричал Мефистофель. — Объезжай, ослепли вы, что ли!
Вперёд, вперёд! Перед Фаустом возникла Венера — утренняя звезда, большая, как Земля. А дальше маленький Меркурий. И Солнце, огромное Солнце, исполинское Солнце!
— Так, значит, Коперник[79] был прав! — вскричал Фауст. — Солнце, а не Земля в центре мира. Пробатум эст[80] — сим доказано, князья церкви, учёные мужи и все, кто называл Коперника глупцом. К Солнцу, ближе к Солнцу, я хочу поглядеть на него!
— Эге, вы ненасытны, доктор Фауст! Осмелюсь доложить, я — земной дух, и Солнце страшит меня. Да и драконы мои еле дышат. Того и гляди, загоним их. Вот будет штука, если мы не вернёмся на Землю. Тпр-ру, проклятые, поворачивай назад!
Фауст нехотя уступил. Внизу снова появилась Земля. Фауст увидел, что в голубой воде океанов плывёт остров — или то был целый материк? — похожий на яичный желток.
Запалённые драконы высунули языки.
Земля летела навстречу, Фауст невольно ухватился рукой за борт повозки.
Было уже далеко за полдень, когда повозка подлетела к окну башни Фауста. Фауст снова стоял на площадке башни.
— Ну, что скажете, доктор? Какова поездка? — спросил Мефистофель. — Нанимаете меня в слуги?
— Согласен. Я согласен!
— Тогда пишите договор. Вот здесь, на моей спине. Я буду верно служить вам. Сколько? Скажем, двадцать четыре года. Вам как раз исполнится сто лет для ровного счёта. Я привык считать время на столетия.
— Двадцать четыре года прожить дряхлым стариком?
— О, у меня наготове чудесный перстень! Наденьте его на палец — и к вам снова вернётся молодость.
— И ты будешь исполнять любое моё желание?
— Только шепните.
— А когда кончится срок договора?
— Ну что ж, тогда вы будете служить мне. Каждому свой черёд.
— Ты хочешь купить мою душу, чтобы бросить её после моей смерти в пылающее жерло ада?
— Не так просто, доктор. Я сделаю для вас новое, стальное тело, и вы совершите ещё много славных дел. Само собой, под моим началом. А ужасы ада — это для легковерных кумушек.
— Но зачем я нужен тебе?
— Вы очень скромны, доктор. Клянусь, никого не ценю я больше, чем вас. Что́ перед вами императоры и короли, воины и князья церкви! Вы для меня бесценное сокровище, доктор Фауст.
— Дивлюсь, но не спорю.
— Итак, вот перо, пергамент и нож, острый как бритва.
— Нож?
— Да. Надрежьте себе палец на левой руке и напишите договор своей кровью. Таков у нас порядок.
— Вы, демоны, я вижу, законники, крючкотворы.
Фауст поморщился и слегка надрезал себе палец. Упало несколько тяжёлых тёмных капель крови. Фауст смочил перо и медленно, обдумывая каждое слово, начал писать:
«Я, Иоганн доктор Фауст, заключаю следующий договор с демоном ада Мефистофелем. Мефистофель обязуется с этого дня верно служить мне двадцать четыре года. По первому моему желанию он должен мгновенно перенести меня туда, куда я пожелаю».
Гусиное перо скрипело по бумаге, выводя букву за буквой.
— Постойте. В договор надо внести ещё одно условие. Вы не должны вступать в брак, доктор Фауст. Влюбляйтесь сколько угодно, чем чаще, тем лучше. Но обвенчаться с вашей возлюбленной — на это у нас запрет, это ни-ни!
— Жениться в мои годы! — усмехнулся Фауст. — Ты смеёшься надо мною. Условие написано. Бери, вот договор, и на нём моя подпись.
— Прекрасно, а я приложу печать — мой коготь.
Вдруг послышалось громкое карканье, и большой ворон схватил своим клювом договор и улетел.
— Что это значит? — вскричал доктор Фауст.
— Это значит, что владыке ада Вельзевулу не терпелось получить договор в собственные руки. Ай-ай, недоверие! Но вы шатаетесь от слабости, доктор. Наденьте-ка перстень.