Руис снова пожал плечами.
– Кто станет тратить время на такие мелочи? Факт есть факт: мы наживались на бедах и несчастьях других. Это все, что им нужно знать.
– Я что-то не слышал, чтобы вы отказывались от плодов нашей деятельности.
– А я и не говорю, что руки у меня чистые. – Руис осмотрел свои руки со всех сторон, будто надеялся разглядеть там кровь. Помолчав, он вздохнул. – Ну, что вы решили? Будете следовать плану сестры Пейдж – наденете овечью шкуру?
Кеннисон ощутил раздражение. Вот как? С каких это пор придуманный им план стал принадлежать сестре Пейдж? Однако он постарался сдержать свои чувства. День расплаты обязательно наступит, а пока еще рано, да и Руис тут ни при чем.
– Мы с ней разговаривали не так давно, – сказал он. – Идея показалась мне неплохой.
Руис скривился.
– Предпочитаете смерть на людях удару из-за угла – так, что ли, amigo? Нет уж, мне это не подходит. – Он покачал головой. – Только не мне.
Кеннисон подозрительно прищурился.
– А что вы собираетесь делать, сеньор?
Задумчиво выпятив губы, Руис рассматривал тяжелый перстень тонкой работы на левой руке. Молчание длилось долго.
– Моя семья, – заговорил он наконец, – живет в этой стране уже триста лет. Мы были rancheros[7] на дальних границах, в Аризоне и Нью-Мексико, задолго до того, как туда пришли англичане. Потом встали на сторону американцев, потому что от мексиканских caudillos[8] не было никакого проку, а всю торговлю мы вели с Востоком. Даже во время войн за территорию нам удалось удержать в своих руках большую часть своей собственности, потому что наши vaqueros[9] стреляли лучше, чем те, кого нанимали англичане. Мы любим эту землю, пустынную и бесплодную, исковерканную горами и изрытую каньонами. Она прекрасна. Я не был там слишком долго. Пожалуй, настало время мне бросить бизнес и удалиться на покой, на свое ранчо.
– На вашем ранчо вы окажетесь не в большей безопасности, чем сестра Вейл в своем особняке. Ничего не получится.
Руис сверкнул зубами в широкой улыбке.
– Ошибаетесь, Дэн. – Фамильярное обращение заставило Кеннисона вздрогнуть. – Получится. Потому что меня зовут не Бенедикт Руис. И никогда так не звали. Видите ли, когда меня принимали в Общество, я не был столь наивен по поводу надежности его секретов, как все вы. Мое настоящее имя не попало ни в одну из наших баз данных и, соответственно, не появилось в бомонтовских распечатках. – Он широко развел руками. – Так что я в полной безопасности – могу возвращаться к себе домой, чтобы доживать там свои дни и… – Он тяжело сдвинул брови. – И разбираться в своей душе.
Кеннисон не знал, сердиться ему или ликовать. С одной стороны, теперь у него станет на одного соперника меньше. С другой – Руис выйдет из-под контроля Общества. Как в свое время вышел Куинн.
Интересно, много ли нашлось хитрецов, припасших для себя фальшивую личность вне базы данных? Или подлинную, как Руис. Кеннисон вздохнул про себя. Пожалуй, ему будет не хватать старого мексиканца… Стоп! А что, если слишком многие вот так внезапно исчезнут? Ведь это будет равносильно признанию!
– Бенедикт!
Руис, уже поднявшийся было с кресла, остановился.
– Да?
– Корабль дал течь, но еще держится на плаву. Большинство наших останутся и будут делать то, что возможно. Их нельзя подвергать опасности, поэтому ни о каком «исчезновении» Бенедикта Руиса не может быть и речи. Вы меня понимаете? Для всех окружающих Руис должен умереть. Это ваш долг перед братьями и сестрами, которых вы покидаете.
Руис выпятил губы, размышляя.
– Да, вы правы, – признал он с неохотой. – Долг есть долг. Что вы предлагаете?
Кеннисон не стал долго думать. Чем план сложнее, тем ненадежнее.
– Когда надумаете бежать, плывите из Сан-Диего на яхте и где-нибудь подальше в море упадите за борт. Утоните. Сможете это устроить?
Руис медленно кивнул:
– Да. У меня есть верные люди, связанные с нашим родом во многих поколениях. Они сделают все как надо. Я… – Он обернулся, сделал два быстрых шага к двери и рванул ее на себя.
В коридоре было пусто.
– Кто еще есть в доме? – резко спросил Руис.
– Никого, кроме слуг. А что?
– Мне показалось, что там кто-то стоит. Вы им доверяете? Вашим слугам?
– Я готов, если придется, доверить им свою жизнь, – высокомерно произнес Кеннисон.
Руис кивнул. На его лице мелькнула улыбка, похожая на хищный оскал.
– Может, и придется, брат. Кто знает?
– Тайная Шестерка, – прошептал Норрис Босуорт.
Ред Мелоун удивленно поднял брови, затем заложил книгу пальцем и перевел взгляд с Зубрилы на Уолтера Половски.
– Что с ним, Уолт?
– Пойдем прогуляемся, – кивнул тот.
Ред захлопнул книгу.
– Ладно. – Он вышел из читательской кабинки и вернул книгу библиотекарю.
Половски успел разглядеть обложку.
– Решил повторить устав, брат Мелоун?
Ред буркнул что-то неразборчивое. Они вышли из библиотеки. Зубрила тащился следом, словно приблудившийся щенок. В лифте Ред нажал кнопку верхнего этажа. Едва кабина тронулась с места, Босуорт снова попытался что-то сказать, но Ред жестом остановил его.
Снаружи вовсю палило солнце, зависшее прямо над вершинами горных пиков. До заката оставалось еще часа два. Они остановились у загона и прислонились к изгороди. Ред махнул рукой в сторону табуна, будто разговор шел о лошадях.
– Ладно. Давайте выкладывайте.
– Тайная Шестерка! – снова выпалил Зубрила.
Ред вздохнул и посмотрел на Половски.
– Ну все, будем считать, что я заинтригован. Теперь объясните, что за Шестерка.
– Мы думаем, что это и есть «третья сила», – ответил Половски.
Ред кивнул и довольно потер руки.
– Молодцы, быстро сработали. Как вам удалось на них выйти?
Босуорт подался вперед.
– Главное было отыскать исторические аномалии. Мистер… э-э… брат Половски написал уравнения. Со всеми узлами, развилками и… Я еще не совсем разобрался в математике.
– Мы просеяли всю историю от Бэббиджа до наших дней по системе сетевого планирования, – пояснил Половски. – Парень работал с программами поиска и помечал узлы с высокой неопределенностью. Потом мы отбросили те из них, которые создали мы или они. Кстати… – Он остановился, увлеченный новой мыслью. – Мы ведь теперь не можем просто говорить «мы» и «они», так ведь? Теперь есть разные «они»…
– Не важно, – оборвал его Ред. – Давай дальше про Шестерку!
– Ну так вот, из оставшихся узлов некоторые, как мы полагали, принадлежат им, но нам неизвестны, а другие просто случайны. Поэтому мы стали копаться в наиболее важных и…
– Отлично, Холмс и Ватсон, ближе к делу. Что вы нашли?
– Мы нашли преподобного Томаса Уэнтворта Хиггинсона.
– Превосходно. Кто он такой?
– Аболиционист! – радостно доложил Зубрила. – Призывал к вооруженным рейдам в южные штаты с целью освобождения рабов. У него была идея создать в горах Западной Виргинии партизанскую армию и время от времени нападать на плантации.
– Он писал письма Джону Брауну, – добавил Половски, разглядывая ногти.
– Ого! – оживился Ред.
– Вот именно что «ого». Как мы полагаем, преподобный Хиггинсон руководил группой, которая называла себя Тайной Шестеркой.
– Их было шестеро, – объяснил Зубрила.
– Да неужели?
– Все предприниматели и ученые с Севера, – продолжал Половски. – Аболиционисты, разумеется. – Он сверился с бумажкой. – Хиггинсон, Геррит Смит, Теодор Паркер, Сэмюел Гридли Хоу, Джордж Стернс и Франклин Сэнборн. Во всяком случае, их имена попадались в тех злосчастных документах, что нашли у Брауна. Остальных мы точно назвать не можем, но были и другие имена, например, Джабез Хэммонд и Лизандер Спунер. По-видимому, они поддерживали какие-то связи с Шестеркой.
– Лизандер Спунер? – поморщился Ред.
Половский пожал плечами.
– Вот такое имя, не мог же я его придумать? Они и Фредерика Дугласа пытались втянуть в свою затею. Я имею в виду рейд Джона Брауна. Шестерке даже удалось свести Брауна и Дугласа в старой каменоломне в окрестностях Чамберсбурга в Пенсильвании. Однако Дуглас опасался, что вооруженное нападение будет иметь обратный эффект, потому что вызовет симпатию к рабовладельцам.
– Значит, за Джоном Брауном стояла Шестерка… – задумчиво протянул Ред.
– Да, но это еще не все, – улыбнулся Половски. – Во время слушаний в Конгрессе у суда были неопровержимые доказательства – те письма, что нашли у Брауна, – тем не менее Хиггинсона с его компанией даже не вызвали! Правда, комиссии Мейсона удалось подбросить пару вопросов свидетелям, но обвинений так никому и не предъявили… Кроме Брауна – его ведь повесили, – добавил он, помолчав.
– Понятное дело. Убийца-одиночка – что может быть удобнее! – кивнул Ред.
В те времена, еще до появления средств массовой информации, общество Бэббиджа достигло совершенства в закулисных маневрах подобного рода. Однако Гражданскую войну его уравнения предсказать почему-то не смогли. Ошибку так и не удалось найти, хотя Куинн лез из кожи вон. Теперь все становилось на свои места – историю пытались «подправить» сразу две группы, не подозревавшие друг о друге. Эффект взаимодействия мог объяснить очень многое.
– А вы пробовали, что получается, если ввести в уравнения Шестерку? – спросил он.
Половски поморщился.
– Ну да, конечно, можно подумать, мне больше делать нечего! Переписывать всю главную программу…
– Ладно, Уолт, – махнул рукой Ред. Интересно, когда вернется Сара? Работенка как раз для нее.
– Есть одна странность, – нахмурился Зубрила.
Ред посмотрел на него.
– Какая?
– Я попробовал поискать следы Шестерки в более позднее время, взяв за основу то, что мы узнали об их первоначальных намерениях. Факторный анализ и так далее. Ну вот… За ними тянется довольно четкая цепочка исторических аномалий вплоть до 1890 года. А потом – ничего.