Кеннисон частенько засиживался на работе один – разных мелочей накапливалось множество, а времени не хватало. Большинство служащих уходили в пять, кое-кто начинал собираться уже в полпятого. Кеннисон никогда не мог понять, как можно работать по часам. Главное – как следует сделать свое дело, сколько бы времени на это ни потребовалось. Новую манеру работать он не принимал, более того, питал к ней искреннее отвращение. И сознание того, что часть вины лежала на Обществе, дела не меняло. Безусловно, такими технорабами куда легче управлять, зато у них полностью отсутствует самоотдача, без которой Кеннисон не мыслил бизнеса. Идея была создать одомашненное человечество, безликую толпу с легкопредсказуемой реакцией. И вот она, расплата – они мечтают только о том, чтобы пораньше сбежать с работы. «Посеешь ветер – пожнешь бурю». Кеннисон скривился. Те, кого годами учили ныть: «Зачем зубрить в школе всю эту ерунду», дабы обеспечить их тупое подчинение, теперь ноют, требуя сокращения рабочих часов. Интересно, нет ли способа приручить их так, чтобы в то же время избежать глобальной волны пассивности и апатии? Может ли существовать преданное делу, целеустремленное стадо? Заманчивая проблема как с теоретической, так и с практической стороны.
Кеннисон протянул руку к чашке и обнаружил, что она пуста. Он вздохнул. Ночная смена в бессрочном отпуске – некому позаботиться о земных благах. Устало выбравшись из кресла, он выглянул в дверь. Снаружи, в общем зале, царил полумрак. Свет горел лишь в одной из офисных кабинок, где сидел полицейский и читал журнал. Кеннисон не мог разглядеть, какой именно, кажется, что-то типа «Сделай сам». «Построй космический корабль у себя в подвале!» Вообще-то полицейский был слишком молод, чтобы иметь столь широкие интересы. Музыка, секс, машины и спорт – вот набор мемов, который общество стремилось привить молодежи мужского пола. Просто и безопасно. Музыка с ее бунтарской внешней оболочкой служила предохранительным клапаном для чувства неудовлетворенности. А технический журнал – это признак аномальной любознательности. Впрочем, полное единообразие возможно лишь в мечтах – всегда есть отклонения от среднего в ту или другую сторону. Среди одомашненной толпы должны попадаться и любители техники.
– Хотите еще кофе, Билл? – спросил Кеннисон. Иногда не вредно продемонстрировать массам, что ты свой парень. Будь щедр в мелочах, и эти мелочи обернутся крупной прибылью.
– Нет, спасибо, сэр, – ответил полицейский.
Кеннисон кивнул и, подойдя к автомату, налил себе кофе без кофеина. Отхлебнув из чашки, он посмотрел на стенные часы. Полицейскому, наверное, уже невмоготу сидеть тут и бездельничать. Бедняге можно посочувствовать. Местные репортеры давно отстали – Кеннисон так и не дал им ничем поживиться. «Ложная тревога, ребята», – уверили они аудиторию и вернулись к своим пожарам и автомобильным катастрофам.
Убийства Бентона и Вейл вкупе с исчезновением Руиса моментально произвели нужный эффект. Местные власти без проволочек предоставили охрану богатым и влиятельным гражданам, подвергавшимся столь очевидной опасности. Более того, поскольку разбушевавшаяся толпа не склонна разбираться, кто прав, а кто виноват, о защите стали просить и те, кто не имел никакого отношения к Обществу. Слухи ходили самые фантастические, и ситуацией пользовались все кому не лень, отвлекая внимание широкой публики от манипуляторов историей. Винсент Торино учел в своем плане и такой эффект. Лист лучше всего прятать в лесу. Кеннисон сразу взял Торино на заметку. Этот малый способен на многое – во всех смыслах. За ним надо бы присмотреть, хоть он и человек Ульмана. В особенности потому, что он – человек Ульмана.
А пока будем выжидать. Кеннисон усмехнулся. Забавно – вот сидит овца и охраняет одного из волков.
– Я закончила, мистер Кеннисон. Вы остаетесь?
Он обернулся, не донеся чашку до рта. Пруденс Бейкер занимала пост вице-президента «Кеннисон демографикс» и одновременно руководила ночной сменой. Она была маленькая, круглолицая и носила старомодную прическу с пластиковой заколкой.
– Да, мисс Бейкер. Вы можете идти, – кивнул он и добавил вполголоса: – Сегодня увидимся?
– Внизу, – прошептала она. – Через пятнадцать минут.
– Бедная крошка?
Пруденс кивнула, посмотрев на него широко раскрытыми, испуганными глазами, как у кролика из мультфильма.
– Все здесь. – Она показала на портфель.
– Отлично, мисс Бейкер, – сказал Кеннисон громко. – Вернемся к этому в понедельник.
Он проводил ее до двери. Полисмен поднял голову. В его взгляде можно было уловить не только профессиональный, но и мужской интерес. Кеннисон усмехнулся про себя – Пруденс была намного старше, чем казалась, если судить по одежде.
Несколько минут он провел за своим столом, деловито перекладывая бумаги с места на место. Потом, когда пятнадцать минут истекли, выглянул из двери и сказал полицейскому, что идет в туалет. Тот кивнул и вновь углубился в журнал.
Из многочисленных удобств, которыми располагал служебный туалет компании «Кеннисон демографикс», самым полезным был душ. Заперев за собой дверь, Кеннисон вошел в душевую кабинку, задвинул стеклянную перегородку и аккуратно повернул краны в нужной последовательности. Раздался щелчок, свист вытесняемого воздуха, и пол под ногами стал медленно опускаться. Кеннисон стоял, напевая себе под нос.
Внизу все было точно так же, за исключением того, что этот туалет принадлежал компании «Джонсон и Чен», занимавшейся экспортом и импортом. Фирма вела свои дела с переменным успехом, торгуя понемногу мебелью из бамбука и пальмового дерева и аккуратно платя налоги. Одновременно она служила главным офисом ночной смены.
Задержавшись перед зеркалом, Кеннисон одернул пиджак, поправил галстук и провел расческой по волосам.
В общем зале тускло светилась единственная настольная лампа, выхватывая светлым пятном из зловещего переплетения теней фигуру маленькой девочки в гольфах и зеленом джемпере.
Пруденс не занимала значительного места в жизни Кеннисона. У нее были слишком странные представления о том, как надо развлекаться. На него подобные игры наводили скуку. Трудно понять, как можно так себя унижать, да еще получать от этого удовольствие. Впрочем, он никогда не отказывался выполнить свой конституционный долг и посодействовать ближнему в его стремлении к счастью. Насколько мог, разумеется… Вспомнив о прошлых неудачах, он покраснел. Ничего, на этот раз все будет иначе – надо лишь слегка изменить правила игры.
– О, мистер, – проговорила Пруденс писклявым детским голоском, – я заблудилась!
– Погоди, Пруденс, – прервал ее Кеннисон. – Сегодня я хочу сделать чуть-чуть по-другому.
Он быстро подошел к столу и нажал на выключатель. Зал погрузился в красноватый полумрак, рассеиваемый лишь светящимися указателями аварийных выходов. Детская фигура потеряла ясные очертания, превратившись в туманное расплывчатое пятно. Пруденс надула губы – любимый сценарий расползался по швам.
– Ты не просто заблудилась, – торопливо проговорил Кеннисон, – за тобой кто-то гонится! – Он показал в глубину зала, в таинственный сумрачный лабиринт шкафов и офисных кабинок. – Там плохой человек, он хочет тебя схватить.
Глаза Пруденс испуганно расширились. Она огляделась, радостно кивнула и исчезла в темноте.
Кеннисон нетерпеливо ждал. На душе скребли кошки. Все равно ничего не выйдет, с Карин ему тогда просто повезло. Теперь приходится опускаться до уровня Пруденс. До чего же унизительно! Только бы Гретхен с Женевьевой не узнали. Хотя нет, Женевьева Вейл, слава богу, уже мертва – хотя бы Великая Гарпия больше не будет сплетничать о его проблемах.
Рассеянно взяв со стола подставку для ручек, он вытащил одну, вставил обратно… Закрутил волчком пресс-папье в форме полусферы. Покрутившись немного, пресс-папье качнулось несколько раз и остановилось. Он посмотрел на часы. Нельзя же до бесконечности «сидеть в туалете»! Куда она подевалась?
Он прислушался. В зале стояла тишина, нарушаемая лишь слабыми звуками, доносившимися с соседних этажей и с улицы.
– Пруденс! – позвал он громким шепотом, но ответа не дождался. – Пруденс! – Что за шутки, в конце концов?
Из темноты донесся слабый крик, который тут же прервался, потом грохот, словно перевернули тяжелый предмет. Кеннисон застыл на месте, сжимая в руке пресс-папье. Что-то случилось. Кто здесь? Грабители или… Неужели из-за его невинных фантазий Пруденс попала в беду?
Прищурившись, он вгляделся в сумрак, прошитый красноватыми отблесками. Куда она побежала? Сделал несколько осторожных шагов, остановился… Если там притаился враг, глупо кидаться вперед очертя голову. Он оглянулся на дверь в туалет, вспомнив о спасительном лифте…
Звук бегущих шагов заставил его вздрогнуть. Где-то опрокинулся стул, послышались сдавленные рыдания и треск рвущейся ткани. Кеннисон отбросил бесполезное пресс-папье и, схватив со стола нож для бумаг, начал медленно красться в ту сторону, откуда доносились звуки.
Какой же он идиот! Надо было кинуться к двери и включить верхний свет!
Но игра была бы испорчена… А если это уже не игра? Тогда враг сразу обнаружит его. Его и Пруденс. Нет, сначала надо обыскать первый ряд кабинок, а потом, если ее там нет, включить свет. Обязательно включить.
Всхлипывания слышались совсем недалеко, но определить направление было трудно. А что, если этот неизвестный… что-то делает… с ней? Какой-нибудь грубый мужлан, плохо одетый, наверняка грязный… лапает его милую крошку, обдавая ее своим зловонным дыханием! У Кеннисона застучало в голове. Он должен ее защитить, он ей нужен! Другой бы на его месте сбежал, спасая свою шкуру, но он не из таких! Его рука крепко сжала рукоять ножа.
Добравшись до первой кабинки в ближнем ряду, он бесшумно прыгнул внутрь, держа нож наготове, и быстро огляделся. Никого… Вторая и третья кабинка тоже оказались пустыми.
В четвертой…
Она свернулась клубочком в тесном пространс