Он достал из кармана тонкую сигару и чиркнул спичкой. Ну что ж, отлично. Обществу Бэббиджа пришел конец, оно мертво, осталось лишь соблюсти похоронные формальности. Ничего не поделаешь, хотя, будь он председателем, самого скверного удалось бы избежать. Теперь поздно – враги со всех сторон. Он неожиданно рассмеялся, вспомнив, что и сам пока еще под прицелом. Со всех сторон, говорите? Ну что ж, так вам будет легче перестрелять друг друга!
В дверь столовой заглянула Беттина.
– К вам мистер Селкирк, сэр, – объявила она.
Кеннисон скривился. Парень ведет себя все назойливей. Он вынул из кармана часы. Сара Бомонт как раз сейчас ставит «жучка» на компьютер в его кабинете, а Селкирку положено быть на нижнем этаже, с ночной сменой. Ладно, ничего, так даже лучше, меньше риска, что зайдет случайно наверх.
– Пусть войдет, только скажите Карин, чтобы портвейн пока не подавала.
– Хорошо, сэр.
Беттина вышла. Через пару секунд появился Селкирк. Размашистым шагом подойдя к обеденному столу, он выдвинул стул, развернул и сел верхом, облокотившись на спинку. Кеннисон молча наблюдал за ним. Кто вы, молодой человек? На кого работаете? На Ульмана? На Шестерку? На европейцев? Или так, сами по себе ловчите? Интересно, удалось ли Саре раскопать что-нибудь интересное в его прошлом?
– Что случилось, Алан?
– Вас не было в офисе вчера и позавчера. – Простая констатация факта, в которой, однако, таился целый ворох серьезных обвинений. Ледяной взгляд, наглая усмешка на губах… Кеннисона охватил гнев. Кто такой этот щенок, чтобы требовать у него отчета?
– А что, я нужен? – вкрадчиво спросил он. – У вас проблемы? Я полагал, что вы сами способны справиться с ночной сменой.
Явно растерявшись, Селкирк принялся сбивчиво оправдываться. Кеннисон едва сдерживал улыбку. Воистину лучшая защита – это нападение. Самолюбие всегда было слабым местом Алана. Достаточно одного намека, чтобы вывести его из равновесия, а это весьма полезно при любой конфронтации.
– …но тем не менее считаю, что вам стоило предупредить меня, прежде чем исчезать так надолго, – закончил свою речь Селкирк.
– Вот как? А почему? – улыбнулся Кеннисон. Селкирк подозрительно прищурился. Нервничает. Как в тот первый раз, когда пришел проситься в Общество. «Я не собираюсь вас выдавать, я хочу с вами работать!»
– Потому что мы партнеры, вы и я! – высокомерно заявил шотландец. Еще чего! – Я помог вам в трудной ситуации, тогда, в инциденте с Вейл, и рассчитываю на ответную любезность. И про ваш план испортить базу данных я тоже ничего не сказал.
Ну можно ли так, Алан? Надо быть хоть немного потоньше.
– Это ваш план, Алан, а не мой.
– Вы согласились, теперь поздно отступать.
Кеннисон пожал плечами:
– Я не отступаю, но и не рвусь вперед очертя голову. Спешка хороша при ловле блох.
– Верно, – кивнул Селкирк со снисходительной улыбкой. – Однако тот, кто колеблется, теряет все.
– Короче, festina lente[15]. Будем спешить медленно. Ладно, Алан, хватит перебрасываться афоризмами. Вы нашли, куда переводить базу данных?
– Нашел. Вы не только сможете не бояться ваших прежних коллег, но и станете весьма важной персоной.
Кеннисон стряхнул пепел с сигары.
– Вот как?
Скорее ад замерзнет, чем он согласится на план, предложенный этим пройдохой. Впрочем, великий Данте, как известно, поместил в центре ада огромное замерзшее озеро, где томятся те, кто предал своих благодетелей. Кеннисон едва удержался от смеха.
Селкирк немного помялся, глубоко вдохнул и начал:
– Я обнаружил следы еще одного клиологического общества… Это не Шестерка, они откуда-то из Европы.
– Правда? – поднял брови Кеннисон.
– Вы как будто не слишком удивлены?
– А чему тут удивляться? Такая возможность доказана математически. Подобных групп может быть много. – Посмотрим, не клюнет ли рыбка.
– Пожалуй, – признал Селкирк. – Я об этом как-то не подумал… – В его речи стал заметен шотландский акцент.
Кеннисон откинулся на спинку стула, не переставая наблюдать за лицом собеседника.
– Продолжайте.
Селкирк кивнул.
– Меня все время смущали некоторые остаточные аномалии. Даже после того, как я сделал поправку на наши собственные действия и учел операции, приписываемые Шестерке, аномалий оставалось гораздо больше, чем допускает случайное распределение.
– Гвозди от подковы, – рассеянно произнес Кеннисон. – Глория Беннет называет такие аномалии «гвоздями от подковы». – Он вздохнул. – Никто раньше не замечал таких аномалий?
– Нет. Поскольку прежде все приписывалось Шестерке, значение параметра P переоценивалось, и поэтому…
– Неправильно рассчитывались сигма и ширина случайного разброса. Все ясно, давайте короче.
– В общем, как только я правильно оценил границы ошибки, эти лишние аномалии вылезли наружу, как камни на берегу во время отлива. Тогда я стал смотреть, какие из них могут быть случайными, а какие имеют определенную направленность, и нет ли у них чего-нибудь общего в последствиях второго порядка.
– Ну что ж, вполне логично. Значит, вы обнаружили, что большинство из них…
– Относится к Европе, – продолжил Селкирк. – Все аномальные узлы влияют на европейскую историю. Насколько я могу судить, эта группа существует так же давно, как мы и Шестерка.
– Ясно… А при чем тут база данных? – И как же мне все-таки стать «важной персоной»?
Селкирк встал и стал мерить шагами комнату. Кеннисон не шевелился, краем глаза наблюдая за ним.
– Судя по некоторым признакам, европейская группа хочет распространить свое влияние на Северную Америку. Помните, что сказал тогда Калдеро в пиццерии? Один из документов в распечатке был написан по-французски. Мы знаем, что он не наш и не имеет отношения к ассоциации. Шестерка тоже местная, зачем им французский язык?
– Вообще-то в Квебеке он официальный, но я понимаю, что вы хотите сказать. Продолжайте.
Селкирк нервно потеребил бороду и принялся переставлять графины на буфетной стойке.
– Я подумал, что если они собираются действовать здесь, то предпочтут использовать чью-то готовую инфраструктуру…
Кеннисон застыл, как громом пораженный.
– Как использовать?
Шотландец повернулся к нему.
– Вот именно! – воскликнул он. – Попробуйте поставить себя на их место. Допустим, вы планируете открыть филиалы по всему континенту, а у кого-то есть не только готовая организация, но и обширная база данных. Это сэкономит вам целые годы кропотливой работы. Неужели вы не приняли бы с благодарностью такое предложение?
Кеннисон воткнул сигару в пепельницу.
– Благодарность? – задумчиво произнес он. Благодарность – самая полезная из эмоций, разумеется, когда ее испытывают другие. – Вы полагаете, они оценят, если я… Как, вы говорите, они себя называют?
– Я еще не знаю.
– Ах да… Думаете, они возьмут меня к себе? – Он усмехнулся. – Директором филиала, так сказать…
Селкирк подошел и наклонился над столом.
– Да. И подумайте еще вот о чем. Разве такая должность будет ниже, чем та, которую отнял у вас Ульман?
Кеннисон задумался. Интересный поворот. Он поднимется выше Ульмана. Отличная месть! Не оцененный по достоинству в одной организации, он вернется, имея за спиной поддержку другой, еще более могущественной. Старикашка лопнет от зависти.
Он посмотрел шотландцу в глаза.
– Хорошо, Алан. Постарайтесь узнать что сможете об этой организации, но только так, чтобы их не встревожить. Избегайте любых контактов с ними до тех пор, пока мы не проверим все ваши результаты.
– Ясно, – кивнул Селкирк и направился к двери.
– Да, и еще одно.
– Что?
Кеннисон задумчиво повертел в руке бокал.
– Помните того архитектора, приятеля Глории Беннет? Похоже, у нее появилась какая-то ниточка к нему.
Селкирк как-то весь подобрался.
– Что за ниточка? – осторожно спросил он.
– Я точно не знаю. Она сказала, что он у какой-то другой группы, а вовсе не у Шестерки. – Кеннисон прищурился. – Как вы думаете, это не могут быть те самые европейцы?
– Всякое может быть, – медленно произнес Селкирк.
Кеннисон многозначительно кивнул.
– В конце концов, мы обещали, что поможем найти его.
Кеннисон попробовал портвейн, который подала Беттина, и довольно улыбнулся. По крайней мере теперь понятно, на кого работает шотландец. Видимо, его прислали в Америку в качестве своего рода авангарда, чтобы подыскать фирмы, подходящие для прикрытия. Те же планы, что у него самого в отношении Детвейлера и компании. Как на карикатуре: большая рыба глотает маленькую, а та, в свою очередь, еще меньшую. Криво усмехнувшись, Кеннисон опрокинул в рот остатки портвейна. Он привык быть хищником, а не жертвой. Так чувствует себя тигр, обнаруживший, что его выслеживают. Ощущение не из приятных: наверное, тигру в такой ситуации страшнее, чем газели. Ей не привыкать.
Однако европейцы тоже не знали, что нарвались на хищника. Во всяком случае, первое время. Селкирк выбрал «Кеннисон демографикс» потому, что социологическая фирма была ценнейшим источником информации, не более того. У них, без сомнения, также есть агенты у Гэллапа и всех прочих. И вдруг на тебе – бомонтовская распечатка! Селкирк, должно быть, штаны намочил от страха, обнаружив, что сунул голову прямо в пасть тигру. Неудивительно, что его так трясло тогда при первом разговоре. Да, хорошее укрытие тем и опасно, что в нем может уже кто-то сидеть.
Кеннисон встал из-за стола и поправил галстук. Выходит, должность североамериканского координатора группы «К» предложена ему официально? Неплохие перспективы. По крайней мере те же полномочия, которых он добивался в обществе Бэббиджа. Не самый верх, конечно, будет и начальство, зато и организация посерьезнее. Человек толковый способен многого добиться на таком посту.
Но только в том случае, если предложение сделано всерьез. Селкирк не может перегрузить базу данных без секретных ключей, поставленных еще Пруденс Бейкер. А коды знает лишь он, Кеннисон. Что сделают «они», как только заполучат в свои руки всю информацию? Зачем им тогда Дэниел Кеннисон? Все будет зависеть только от их порядочности. Кеннисон хмыкнул. Если он и добился чего-то в своей жизни, то уж никак не потому, что слишком полагался на чужую честность.