– Мы прослушали пленку, – раздался из динамиков голос Половски. – Насколько я понял, Сара отбивалась от Кеннисона, и тут вломился Селкирк. – Уолт понизил голос. – Боже мой, Джимми, ты бы слышал, что за чушь нес тут Кеннисон! Полный псих, просто нет слов. У Селкирка с ним какие-то личные счеты, и пока они тут разбирались, Саре удалось удрать. Селкирк бросился за ней, один раз вроде выстрелил, кажется, в коридоре. Во всяком случае, звук был смазанный…
– В стенке лифта дыра от пули, – прервал его Ред. – Крови не видно. Должно быть, промахнулся. Сара скорее всего побежала на восток по Ломбард-стрит, иначе я бы ее встретил. Где Фрэнк?
– Уже ехал домой, но мы ему позвонили, сейчас вернется. Минут через двадцать.
– Черт! Нет времени дожидаться. Мне нужно прикрытие.
– Я оставлю здесь парня и приеду.
– Ладно, тогда догоняй, нельзя терять ни минуты. – Ред сделал шаг к двери, но рука Кеннисона вдруг вцепилась в его штанину, заставив вскрикнуть от неожиданности.
– Джеймс… – чуть слышно прохрипел раненый. – Джеймс, простите меня!
– Проклятие! Этот сукин сын еще жив.
– Кто, Кеннисон? – спросил Половски.
– А сколько их тут, по-твоему? Кеннисон, кто же еще? Скажи Хелен, пускай срочно пришлет врача. – Он с трудом освободил ногу из цепких пальцев. – В общем, разберитесь тут, ты и Хелен. Вы знаете, что делать. Чтобы полиция ничего не пронюхала.
Впрочем, какой смысл? С тех пор, как появилась распечатка Сары, они все только и делают, что в панике откачивают воду. Однако людей, подобных Донгу и Луэллин, слишком много. По всей стране историки с математиками вступают в немыслимый прежде союз и копают, копают… Может, хватит скрывать очевидное? Нет. Начатое нужно доводить до конца.
– Джеймс… – снова прошептал Кеннисон. – Я ее не тронул. – Ред взглянул в лицо умирающему. Сколько ему еще осталось? – Я хотел… пытался… но ничего не сделал.
– Молодец, получишь медаль. – Ред двинулся к выходу.
– Нет! – Кеннисон вытянул вслед руку, тут же бессильно уронив ее. – В Джексонвилле…
Ред застыл на месте.
– Что в Джексонвилле? – спросил он, не оборачиваясь.
– Простите меня…
– Я вам не священник! Если хотите получить отпущение грехов, извиняйтесь перед Алисой. Полагаю, вам скоро представится такая возможность, хотя, впрочем, вы вряд ли окажетесь в одном и том же месте.
– Я виноват…
– Надо играть по правилам, черт побери! – заорал Ред, повернувшись к нему. – Она была под моей защитой и никому больше не мешала! А вы что сделали? Она мне доверяла, понимаете? Доверяла, а я ее подвел! Из-за вашей проклятой тупости!
На губах Кеннисона выступили кровавые пузыри.
– Я тоже… один раз… оставил врага умирать, – криво улыбнулся он. – Одного, в темноте.
Ну что он пристал? Сара ждет помощи! Ред взялся за дверную ручку.
– Сейчас вам помогут. Я не до такой степени вас ненавижу.
Кеннисон посмотрел ему вслед.
– Тогда останьтесь… со мной.
Ред открыл дверь.
– Но и не настолько люблю.
Едва он вышел на улицу, как из кустов выскочил чернокожий парень и преградил путь, размахивая ножом и распространяя сильный запах перегара.
– Твое такси уехало, мистер! Ты ведь знаешь, они никогда не ждут.
У Реда не было настроения тратить время на пустые разговоры. Он отступил на шаг и принял боевую стойку.
– Она тебя ждала? – спросил парень. Странный вопрос, особенно из уст грабителя. – Та леди, что выбежала отсюда. Она сказала, что сюда кто-то приедет. Это ты, что ли?
Ред немного расслабился.
– Высокая, черная? – уточнил он. Парень кивнул. – Да, я. Мы с ней дружим.
– Ты же белый.
– Ну и что?
– Тот, что за ней гнался, тоже был белый.
– Молодой, невысокий? Бородатый блондин?
– Он самый. Выскочил минуты через две после нее. Этот педик был с пушкой, понял? Хотел пристрелить меня прямо в лифте. Я никогда так быстро не трезвел, мать твою. – Он подбросил в руке нож. – Скажи честно, белый брат, это все из-за наркоты?
– Что? Нет, мы типа… разведкой занимаемся, – промямлил Ред. – На правительство работаем. Значок показать?
– Вот и она тоже так сказала. Разведчики хреновы. Да не надо мне твоего значка… – Парень спрятал нож. – Я тебе верю. Знаешь почему? Она затащила меня в лифт. Сама шкурой рисковала, а все-таки затащила. А могла бы запросто кинуть, понял?
Ред вспомнил про Кеннисона, лежащего наверху.
– Слушай, сходи в пятьсот десятый – там человек раненый. Я дверь не запер. Он умирает. Ему… Не надо ему одному оставаться. Сюда едет мой парень, такой здоровый белый мужик, зовут его Уолт. Скажи, что тебя поставил Джимми, он сделает все, что надо…
– Эй, постой! Я за ними проследил, за сестренкой и за бородатым. Они побежали через парк к башне.
Ред обернулся.
– Ты следил за ними?
– Да, немного, чтобы узнать, куда побегут. Потом вернулся сюда и стал ждать. Подумал, почему бы и нет, мать твою, мне ведь это ничего не стоит. Она же, черт возьми, мою задницу спасла, не хрен собачий…
– Она это частенько делает, – кивнул Ред и побежал.
Сара замерзла и промокла, из пореза на ноге сочилась кровь. Она судорожно хватала ртом воздух, сердце колотилось как бешеное. Бежать дальше не было сил. Надо искать, где спрятаться. Над головой возвышалась башня Койт-Тауэр, массивная и в то же время изящная. Рифленый бетон казался легким и воздушным, вертикальные линии уводили взгляд ввысь – туда, где башню венчала скульптура птицы, широко раскинувшей крылья в торжествующем полете. Феникс, восставший из пепла, – смерть и воскресение. Сара, спотыкаясь, начала взбираться по ступеням. Смерть и воскресение…
Внутрь башни вела вращающаяся стеклянная дверь. Сара толкнула ее, но безуспешно. Заперто. Всхлипнув от разочарования, она разбежалась и ударила изо всех сил плечом. Дверь громыхнула и все же не поддалась. Сара скривилась от боли, схватившись за плечо, и оглянулась. Селкирка пока не было видно. Снова взглянув на дверь, она вскрикнула от неожиданности и тут же зажала рот рукой. Сквозь стекло на нее смотрел пожилой мужчина в форме охранника. В руках он держал термос.
– Чем это вы тут занимаетесь, дамочка? – донесся его приглушенный голос.
Сара прижалась лицом к двери.
– Пустите меня, пожалуйста! У него пистолет.
– Что? – Старик нахмурился, посмотрел через ее плечо, потом снова на нее. – Что случилось?
Сара в отчаянии подняла глаза к небу. Внезапно решившись, охранник снял с пояса кольцо с ключами, отпер замок и отодвинул засов. Сара толкнула дверь и, не ожидая, пока щель расширится, протиснулась внутрь. Навстречу ей вырвалась волна теплого воздуха.
– Запирайте скорее! – с трудом выговорила она, бессильно опускаясь на четвереньки.
– В чем дело, мисс? Где ваши туфли?
– За мной гонится человек с пистолетом. Здесь есть телефон?
Старик озадаченно заморгал и ткнул термосом вправо.
– Вон там… Погодите!
– Что? – обернулась она.
– Вот возьмите. – Он полез в карман и выудил оттуда немного мелочи. – Телефон платный.
– Спасибо. Послушайте, если он начнет стучать в дверь, не отвечайте. Пусть подумает, что здесь никого нет, и уйдет.
– Вы сказали, мисс, что у него пистолет. Администрация парка поставила меня сюда, чтобы мальчишки не лазали и не портили фрески. Мне не нужно здесь никакой перестрелки. Если этот тип явится, я высовываться не собираюсь. – Он обнажил в улыбке редкие зубы. – Мы это еще во Вьетнаме проходили.
Зажав монеты в руке, Сара двинулась в глубь башни и невольно остановилась. Все стены были покрыты росписью. Люди огромного роста трудились в поте лица: пахали землю, размахивали молотом, собирали апельсины. Тона преобладали мрачные, лица – мрачные и сердитые. На правой стене художник изобразил заросший бурьяном портовый склад и группу угрюмых безработных докеров, а впереди по обе стороны двери – две сельские сцены. Слева был идиллический пейзаж девятнадцатого века, а справа – современная механизированная ферма с экскаватором, вгрызающимся в склон холма. С центральной панели над дверью на посетителей глядела пара всевидящих глаз в окружении солнца, луны, дождя и молний.
Такого Саре еще не приходилось видеть. Фрески занимали всю окружность башни, покрывая обе стены коридора. Социалистический реализм – гимн труду, сложенный теми, кто сам физическим трудом никогда не занимался. Вряд ли художник изобразил бы сельский пейзаж доиндустриальной эпохи в столь идиллической манере, если бы как следует повкалывал на такой ферме.
– Телефон направо, – сказал в спину Саре подошедший сторож. Он подвел ее к небольшой нише во внутренней стене коридора. – Если что, я в сувенирной лавке.
Сара опустила в автомат монетку и набрала свой номер в отеле. Босуорт ответил после второго гудка.
– Норрис? Норрис! – обрадованно воскликнула она, сжимая трубку обеими руками. Как приятно слышать голос друга! – Это Глория. Я в…
– Сестра Беннет! Мы так беспокоились… Брат Калдеро уже там?
– Ред? Он что, уже вернулся? – Почему при этой новости она почувствовала такое облегчение? Ведь его все равно здесь нет. – Почему ты спрашиваешь? Откуда он знает…
Со стороны входа в башню раздался грохот – кто-то колотил в дверь. Сара поглубже вжалась в телефонную нишу.
– Слушай, Норрис! – заговорила она шепотом. – Я внутри Койт-Тауэра, за мной гонится Селкирк. Скорее всего он убил Кеннисона…
– Нет, брат Калдеро…
– Погоди! – прервала она. – Возможно, он не видел, как охранник впустил меня… – У входа раздались приглушенные выстрелы, похожие на хлопки. Один, второй… Зазвенело разбитое стекло. – Нет, наверное, видел. Он разбил дверь…
Сара выпустила из рук трубку и бросилась вправо, подальше от входа. Гигантский сталевар равнодушно наблюдал за ней со стены, геолог смотрел в сторону. Она пробежала мимо группы хмурых литейщиков…
– Эй, сюда! – Старик-охранник выглянул из-за прилавка с сувенирами и поманил ее пальцем. Сара нырнула к нему и забилась в угол. Рядом с прилавком была касса, дальше – турникет, ведущий к лифту, и объявление «К верхней площадке». Вход на лестницу закрывала железная решетка.