Она посмотрела на снимки на столе и прошептала:
– У меня даже фотографии ее нет.
Трясущимися руками Касси подлила ей чаю. Какое-то время Коба просто делала глоток за глотком. Молча, не поднимая глаз. Когда она снова заговорила, голос ее звучал безжизненно.
– Это были тяжелые роды. Потом я уснула без сил и мне снились прекрасные сны. О ней, о нашем чудесном будущем втроем. Но когда я проснулась…
Она посмотрела на Касси, и той показалось, что Коба постарела на десять лет.
– …ее уже не было.
Коба резко поставила чашку на стол, так что немного чая выплеснулось. Она решительно собрала все фотографии в кучку.
– Теперь ты понимаешь, почему я ненавижу эту деревню? – воскликнула она. – Ты ведь сама это увидела, заметила, как тут все следят друг за другом. Как оценивают других по своим ханжеским, мелочным меркам.
Она положила Касси руку на плечо и серьезно посмотрела ей в глаза.
– Будь готова к этому, милая. Скоро они все на тебя набросятся, Де Баккер позаботится об этом. Они будут винить тебя. Тебя, странную девицу из распутного города, которая запудрила мозги их хорошим мальчикам. Осторожно, Касси. Не доверяй этому лицемерному отродью. Особенно Стру.
Касси удивленно посмотрела на Кобу. Рука на плече вдруг стала казаться ледяной, холод распространялся по телу, пока не заполнил ее всю. Касси испуганно отстранилась.
– Сейчас все по-другому, – попыталась она нерешительно возразить, – в деревне хватает хороших людей.
– Ты правда так считаешь? Когда доходит до дела, они ведут себя точно так же, как раньше. Нет, милая, все будет плохо, очень плохо.
Коба убрала фотографии в ящик бюро и устало опустилась на стул. Она откинулась на спинку, запрокинув голову, и закрыла глаза.
– Но у тебя есть я, Касси.
Она говорила очень тихо. Ее голос практически растворялся в большой комнате. «Как свеча на ветру», – подумала Касси.
– Мне пора, – сказала она, – уже поздно.
У тебя есть я.
Всю дорогу эти слова звучали у нее в голове.
И всю дорогу она пыталась понять, достаточно ли этого.
Мама была дома.
Она спала на диване, закинув одну ногу на его спинку. Другая нога свесилась вниз. Мама храпела так громко, что ее храп заглушал телевизор.
Касси машинально осмотрела комнату в поисках пустых бутылок. Такой храп обычно означал, что мама порядочно выпила. К своему удивлению, Касси не обнаружила ни одной. На столе даже не было бокала, только початая коробка апельсинового сока. В комнате было убрано… Судя по всему, ее даже пропылесосили. Может, мама заболела?
Касси выключила телевизор и уже пошла наверх за одеялом, как вдруг услышала шум за спиной.
Сначала хриплый кашель, потом звуки, сопровождающие потягивание, и, наконец, протяжный зевок.
– Привет, солнышко. Где ты пропадала?
Касси вернулась в гостиную. Мама опустила одну ногу, а другую подтянула. Повернулась на бок, поджала ноги, почти коснувшись коленями подбородка, и снова откашлялась. Казалось, она вот-вот опять заснет.
– Почему ты не пошла к себе? – спросила Касси. – В кровати ведь куда удобнее?
– Мм…
– Тебе помочь?
– Нет… Иди, солнышко. Я так… устала, – она снова закрыла глаза.
Касси еще раз обвела взглядом комнату. Как мама могла быть такой сонной, не выпив ни капли? Может, бутылка под столом? Она наклонилась и увидела блистер с таблетками.
То был не аспирин, она знала, как он выглядит. На полу лежала упаковка на шесть таблеток, трех не хватало.
– Мама, что это такое? – она сунула таблетки ей под нос.
Ответа не последовало. Мама крепко спала.
– Мама! А ну просыпайся, – она в панике начала трясти ее за плечи. Очень долго, целую вечность, как показалось Касси, не было никакой реакции. Мамино тело было мягким, как тряпичная кукла, она никак не реагировала на крик дочери. Наконец, мама открыла глаза.
– Мм… что такое?
Не дожидаясь, когда она снова отключится, Касси потрясла перед ней полупустым блистером:
– Мама, что это за таблетки? Что ты приняла?
Мама тихонько простонала. Ее веки снова опустились.
– Мама!
– Эт… снотворн, солнышк, – пробормотала она сонно, так что Касси едва разобрала ее слова.
– Сколько ты приняла?
Ответ последовал далеко не сразу.
– Думаю… две. Или три… Просто хотела… – голос становился все слабее и тише.
Трясущимися руками Касси достала из кармана мобильный. Муса – врач. Он точно знает, что надо делать. Она услышала его голос, и страх немного отступил.
– Мама… Она приняла снотворное.
– Сколько? Как называется?
Таким серьезным Касси его еще не слышала. Она посмотрела на упаковку и прочитала вслух:
– Лоразепам. Говорит, что приняла две или три таблетки.
– Из банки?
– Нет, из блистера. Всего в упаковке шесть штук, трех нет.
– Еще где-нибудь есть? В спальне, в ванной, в сумке?
– Не знаю…
– Проверь, Касси. И посмотри, сколько она выпила спиртного, хорошо?
Касси вытряхнула содержимое маминой сумки на стол. Кроме половинки таблетки аспирина и ментоловых леденцов ничего не нашла. Она побежала наверх и посмотрела у мамы в тумбочке, но нашла только пустую коробку из-под таблеток. Лоразепам, 6 таблеток, при нарушениях сна. На полке в ванной тоже ничего не было.
Крайне взволнованная, она сообщила Мусе о своих находках.
– Хорошо, – сказал Муса, – без алкоголя три штуки такого лекарства не опасно. Но, Касси, таблетки – это нехорошо для мамы, как для тебя. Если поднимается в голове сильный шторм, могут случиться глупые вещи. Лучше выбросить. Касси, ты здесь?
Целую минуту она не могла ответить. Ее всю трясло, и в горле стоял ком, который не получалось сглотнуть.
– Да, я здесь, – прошептала она наконец.
Муса с облегчением выдохнул.
– Бедная, отважная Касси, – сказал он, его голос снова стал привычным. – Ты все правильно сделала. Не бояться, все, больше не надо. Мама проснется днем, может, чуть позже. А потом доктор Муса заедет в гости, хорошо?
– Завтра? Правда?
– Конечно. Скучаю по тебе и по деревьям, по воздуху и земле. Постели мне, пожалуйста, скажи маме, что старик Мандела останется погостить.
Раздался знакомый смех плюшевого медвежонка. Касси закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Муса, я по тебе соскучилась. Так много всего происходит в последнее время. Слишком много.
– Знаю, Касси. Мне жаль. Но завтра мы обо всем поговорим, да? А сейчас – таблетки в унитаз и спать, ты тоже спать. Завтра мне надо улаживать одну-две вещи, и я сразу приеду на своем старикашке.
– Заберешь меня из школы?
– А велосипед?
– Ты можешь в пятницу утром подвезти меня на машине, а домой я поеду на велосипеде.
– Обвела палец вокруг меня…
Касси засмеялась:
– Говорят «обвести кого-то вокруг пальца», а не наоборот.
– Вокруг той самой точки отваги, верно.
Касси посмотрела на свои пальцы. Фаланга, на которую показывал Муса, выглядела отлично.
– Она до сих пор здесь.
– Завтра проверю, – пообещал он. – А теперь спать, хорошо? Не думать ни о чем, спать, как поросенок.
– Да…
Касси нажала отбой, хотя ей этого очень не хотелось. В комнате стало тихо и одиноко без голоса Мусы. Мама храпела. Судя по всему, спала она хорошо.
Касси все же принесла одеяло и накрыла ее, как делала уже тысячу раз. Но сегодня все было как-то иначе. Да, она сердилась, так было всегда, когда мама в очередной раз «выходила из строя». Но страх – это было что-то новое. Она вздохнула. Да, мир больше не был безопасным местом.
Она на всякий случай оставила дверь в комнату открытой. Снизу доносилось мамино размеренное и спокойное похрапывание. Только оно нарушало тишину. Касси взяла телефон: одиннадцать. Поздно, а еще не совсем стемнело.
Она встала и открыла окно. Ночной воздух был теплым. Розы в соседском саду сверху выглядели каким-то причудливым узором из светлых пятен. Касси показалось, что она чувствует их сладковатый запах, но, возможно, это была лишь игра воображения. Где-то далеко, за пределами их тихого района, ехала машина. Шум мотора был слышен, пока она не исчезла на Клавервех. И снова стало тихо.
Касси вдруг вспомнила о Кобе. Снова увидела перед собой фотографию каменного дома. Интересно, сколько раз она вот так стояла там у окна, не в состоянии уснуть и обезумев от горя? Касси закрыла глаза и вдохнула теплого воздуха. Нельзя, чтобы мама еще раз такое сделала, просто нельзя. Но Муса об этом позаботится.
Посреди ночи она в ужасе проснулась. Громкий храп прекратился. Касси бегом спустилась вниз, сердце выпрыгивало из груди, ноги тряслись. Как оказалось, опасения были напрасными – мама повернулась на другой бок и крепко спала. Одеяло немного сползло, и в темноте ее голая рука как будто светилась оранжевым в лучах уличного фонаря. Касси задвинула шторы и поправила одеяло. Затем собрала со стола вещи, которые вытряхнула из маминой сумки, и убрала все обратно. А потом пошла спать, немного успокоившись. Еще чуть-чуть, и Муса приедет.
Когда она уехала в школу, мама еще спала. Точнее, опять заснула. Она ненадолго открыла глаза, пока Касси собирала себе что-то вроде завтрака: фрукты (их оставалось предостаточно), засохший, практически деревянный бутерброд, несколько морковок.
– Привет, солнышко, – сказала она сонно. – Боже, я уснула на диване? А я ведь, к вашему сведению, ничего не пила.
Она захихикала, но Касси не считала произошедшее смешным.
– Ты приняла таблетки. Снотворное.
Мама, казалось, ничего не помнила.
– Лоразепам, – строго сказала Касси. – Ты выпила две или три штуки. Знаешь, как я испугалась? Я не могла тебя разбудить, а ты… лежала и так страшно храпела. Зачем ты это сделала?
Было видно, что она, наконец, вспомнила.
– Да, точно, боже мой… Эти таблетки, которые дал Ханс…
– В смысле, Ханс?
– Он покупает их в Интернете.
– Он больной. Тебе нельзя пить таблетки.