– Я в прямом эфире? – послышался голос.
– Да, говорите.
Адвокат представился именем, которое Касси видела на фирменном бланке с золотым тиснением, и откашлялся.
– Менейер?..
– Просто Диджей.
– Менейер, ваша позиция в этом вопросе основана на том, что событие, о котором идет речь, действительно имело место, хотя доказательств этому нет. Тем самым вы не только причиняете душевные муки жертвам этого дикого, необоснованного обвинения, но и наносите вред их репутации. Поэтому я прошу вас, более того, требую прекратить данные выпады. Если вы этого не сделаете, мне придется подать на вас в суд.
– А теперь, пожалуйста, нормальным человеческим языком, – бодро ответил Диджей. – Подождите, не отключайтесь, я хотел бы у вас кое-что спросить. Верно ли утверждение, что существует запись… в которой отец одной из этих… мм… жертв признает, что все произошло так, как описала Касси?
На секунду повисла тишина.
– Я никак не могу это прокомментировать.
– Значит, верно?
Адвокат прервал соединение.
Диджей вновь обратился к слушателям:
– На этом, дамы и господа, мы завершаем прямой репортаж. Я покидаю площадь и возвращаюсь в студию. Если сегодняшняя новость нашла у вас отклик, звоните. А пока специально для тех, кто постарше: Боб Дилан с композицией «The Times They Are A-Changin'».
Даже когда зазвучала музыка, Касси осталась сидеть в той же позе, не издавая ни звука.
– Как ты?
Касси молча кивнула. И вдруг подняла голову. Она посмотрела на Обу горящими глазами:
– Диджей классный, правда?
Оба согласилась:
– Хороший парень. Напомнил мне Эда.
Композиция Дилана сменилась другой песней, потом следующей. Диджея в эфире не было.
– Все, программа закончилась, – сказала Касси. – Странно, так неожиданно.
Немного разочарованная, Касси встала. Она подошла к двери, ведущей в сад, и молча посмотрела на траву и цветы. Отсюда до площади у магазина Стру – всего пять минут на велосипеде, а слышно только пение птиц. Казалось, что Вирсе был где-то далеко – и хорошо. Касси вздохнула и подумала о том, решится ли она еще когда-нибудь появиться в городе. «Теперь у меня точно есть имя», – хотела она сказать Обе, но в это мгновение музыка затихла, и за спиной у Касси раздался голос Диджея:
– Простите за длинную паузу, дорогие слушатели. Нам в студию звонил еще один человек, но он не захотел говорить в прямом эфире. Горячая линия снова свободна, дамы и господа, и у нас новый звонок, очень неожиданный. Менейер Стру, вы еще здесь? Пожалуйста, вам слово.
На всю комнату раздался пронзительный писк.
– Менейер Стру, вы бы не могли сделать радио немного тише?
Спустя пару секунд, прорываясь сквозь помехи, послышался знакомый голос Стру.
– Это возмутительно, – начал он.
– Господь всемогущий, – прошептала Оба в смятении. – Как будто снова слышу голос его отца!
– В нашем-то прекрасном городе! Печально, что столько приличных жителей Вирсе поддались на провокацию со стороны чужака. Но я – человек немстительный и не хочу, чтобы страдали мои клиенты. Поэтому с завтрашнего дня супермаркет Стру работает в обычном режиме, будут скидки на свежую мясную продукцию. Вы можете рассчитывать на Стру. Так было и так будет всегда.
Касси неожиданно почувствовала себя жалкой. Больше всего ей хотелось спрятаться, залезть в какой-нибудь темный шкаф, накрыть голову подушкой и никогда больше оттуда не вылезать. О, как же это было низко, как низко!
Стру повесил трубку, и Диджей пригласил слушателей дать ему ответ.
Касси почти ничего не слышала. Она встала и принялась ходить по комнате, как во сне. Остановилась у картины Ротко. Покой и синева, покой и синева. Вот бы она могла войти в картину, оказаться в тихой, прохладной синеве и в то же время почувствовать теплоту, исходящую от темного рыжеватого пятна. Она смотрела на картину до тех пор, пока звуки вокруг нее не исчезли и пока мир не стал одним большим мазком кисти. Осталось только ее дыхание. Вдох-выдох. Покой, синева.
Но вдруг ее тихий мир затрещал по швам, и внутрь ворвались всевозможные звуки: пели птицы, что-то странно зазвенело, Аргус громко чесался, часы оглушающе тикали. И сквозь этот шум Касси услышала голос Обы, спокойный и ровный. Властный голос. Прямо из радиоприемника. Голос, который невозможно было не слушать.
– Диджей, здравствуй, это Якоба ван Хасселт.
Диджей на секунду затих.
– Не может… мефрау Ван Хасселт из поместья Борхерхоф?
– Та самая.
– Вау! Вот так сюрприз!
– Да, я знаю, что я долго оставалась в стороне, но…
– Но?
–…по всей видимости, Вирсе очень изменился. Благодаря таким людям, как вы с Диан, и всем тем, кто был сегодня у магазина. И благодаря Касси, разумеется. Не могу передать словами, насколько я счастлива видеть новый Вирсе.
– Этим вы и хотели поделиться?
Сделав несколько стремительных шагов, Касси снова оказалась возле радио. Она смотрела на старый динамик так, будто слова Обы были видимыми и осязаемыми и буквально вырывались из него наружу.
– Нет, я звоню, чтобы выступить в роли свидетеля. Понимаю, мне стоило сделать это раньше, но я слишком привыкла к… уединению.
– Свидетеля? Свидетеля чего?
Касси рухнула на стул и закрыла глаза.
«Ради меня, – зазвенело у нее в ушах. – Ради меня. Спустя столько лет она выйдет из дома. Ради меня».
– Свидетеля случившегося с Касси.
– Вы видели, как все произошло?
Небольшая пауза.
– Не все. Только конец. Одного из виновных я видела вблизи. Слышала, как он с ней разговаривал. К слову, это был не самый гадкий из них, мне показалось, он даже сожалел о случившемся. Остальные трусы сразу же сделали ноги.
– Ну и ну, – медленно проговорил Диджей, – вот так новость. И что вы теперь собираетесь делать? Может быть, пойдете в полицию?
– Обязательно, – кратко ответила Оба. – Но если у этих мальчишек осталась хоть капля смелости, они сами признаются, что все было так, как говорит Касси. Я не буду называть имен, но от одного из них я особенно этого ожидаю. А остальные – обычные слабаки, избалованные папенькины сынки. Больше мне добавить нечего.
Все еще пребывая в растерянности, Диджей объявил следующую композицию. Оба вошла в комнату и села рядом с Касси.
– Прости, – только и сказала она.
Касси удивленно посмотрела на нее:
– Ты за меня вступилась.
– Но слишком поздно. Надо было сразу.
Оба сидела, опустив голову, и разглядывала собственные руки, которые неподвижно лежали на коленях. Касси следила за ее взглядом и вдруг вспомнила их первую встречу, когда Оба ее нашла. Руки у женщины были мягкими, теперь Касси это знала. У нее под ногтями до сих пор была краска.
– И у нас новый звонок, – послышался голос Диджея. – Вам слово, менейер…
Касси сразу же узнала голос.
– Я… я бы не хотел называть своего имени, я… один из тех ребят. Касси не врет.
– Вы один из нападавших, – сказал Диджей резко, даже агрессивно.
– Да, – ответил звонивший и после паузы прибавил: – Я ведь так и сказал. Я… не знаю, что на нас нашло. Мне очень жаль.
– Что ж, это радует, – ответил Диджей с иронией. – И что теперь? Ты пойдешь в полицию, менейер один-из-тех-ребят?
Тот произнес всего одно слово. Прозвучало оно так, будто ему физически было трудно его выговорить: – Да.
– Молодец, – процедил Диджей сквозь зубы. – У меня есть еще один вопрос, один-из-тех-ребят. Зачем вы это сделали?
Вздох, невнятные звуки.
– Я… э-э… что?
– Ты понял, о чем я.
– Ладно… – к парню постепенно возвращалась речь. – Было так жарко… И, э-э… Мы немного выпили. Мы не смогли допустить, чтобы она просто взяла и проехала мимо. Нам хотелось… чтобы она увидела, какие мы крутые. И что мы… здесь главные.
Неожиданно, без всякого предупреждения в эфир ворвалась музыка, а затем хозяин кафетерия снова начал воспевать свою продукцию. Касси поднялась со стула и выключила радиоприемник. Раздался резкий щелчок, и радио стихло.
– Давай заварю свежего чаю, – предложила Оба. – Нам обеим нужно выпить по чашечке, верно?
Касси помотала головой:
– Не надо, я не буду. Я, наверное, поеду домой.
Мама пришла в ярость, когда узнала, что она пропустила. Она настолько разозлилась, что швырнула бокал в стену, а такого уже давно не было. Собирая осколки с пола, Муса пытался ее успокоить. Но и в его взгляде читалось осуждение, когда он спокойным тоном сказал Касси:
– Впредь позволяй другим, пожалуйста, сопереживать. Просто позвонить – небольшая задача, да?
Касси стало немного стыдно. Как так получилось, что ей даже в голову не пришло сказать им? Разволновалась, перенервничала? Да, но это было ближе к двум часам, а до этого, когда они ели яблочный пирог?
– Диджей наверняка все записывал, – тихо проговорила Касси. – Я попрошу его сделать для нас копию на диске, хорошо?
– Вот как, на диске! – огрызнулась мама. – Я должна была стоять там, на площади! Я бы повыбивала все окна в магазине этого святоши!
Касси уцепилась за эту фразу как за соломинку и многозначительно посмотрела на Мусу.
Ее взгляд означал: «Теперь ты понимаешь, почему я ей ничего не рассказываю?», однако в глазах Мусы Касси прочитала: «Она бы никогда так не сделала».
Да, от Мусы поддержки не стоило ждать.
– Ну, здорово, конечно, – взвилась Касси. – В кои-то веки случилось что-то важное, и что вы делаете? Нудите и достаете меня.
Она направилась к себе, но Муса остановил ее:
– Рады полностью, что есть признание, но надо считаться с нами.
– Как будто она всегда считается со мной!
– О, начнем обмен любезностями? – закричала мама.
И тут Муса рассердился не на шутку:
– А ну-ка прекратите! Обе!
– Очнись, Мандела, ты мне не отец! – мама с топотом взбежала по лестнице.
Муса с Касси остались один на один.
– Ужин готов, – сказал Муса. – Пойдем, положу поесть.