– Извините, – громко сказала Касси. – Это просто мой телефон. Все в порядке.
Она посмотрела на экран и увидела, что звонит Тим.
– Да? – коротко отозвалась она.
– Фух, ты жива, – выдохнул он с облегчением. – Но… Это тот монстр, что ли, лает?
– Нет, – соврала она, – это Юпи, соседский пес.
– Так ты дома?
– Конечно. Где же еще?
– Ну, я думал… А как ты оттуда выбралась? И та тетка с ружьем, она что, тебя просто выпустила?
– Да, – ответила Касси, покосившись в сторону. – Я тебе как-нибудь расскажу. Потом. И ты не обижайся… я так устала, я уже в постели.
– Да, да. Только это… Ты все еще злишься?
– Злюсь?
– Ну, насчет сегодняшнего.
– Да, я все еще злюсь, – медленно проговорила она. – Очень сильно. Даже не думай, что вам это сойдет с рук. В том числе тебе.
С этими словами она нажала отбой.
– Извините, – повторила она. – Я сейчас его выключу.
Коба ничего не спросила. С отсутствующим видом она гладила большую голову пса.
– Значит, это у нас Юпи, – сказала она.
Касси, избегая ее взгляда, лишь пожала плечами. Предупреждая дальнейшие комментарии, она быстро проговорила:
– У меня есть деньги. Я могу заказать такси.
– Ага, они уже выстроились в очередь у ворот.
Женщина встала, чтобы закрыть двери в сад.
Неожиданно она повернулась к Касси:
– Если я крепко забинтую тебе лодыжку и дам обезболивающее, сможешь ехать на велосипеде?
Касси сглотнула. Опять в темноту. Одной по пустынной дороге Клавервех.
– Могу попробовать.
– Отлично, – сказала Коба с явным облегчением. – Сейчас схожу за аспирином и эластичным бинтом, а потом отвезу тебя к воротам.
– Может быть, я могу остаться здесь на ночь? – вырвалось вдруг у Касси.
Вероятно, женщина ее не услышала, она уже вышла из комнаты. «Ну и хорошо, – разозлилась Касси. – Зачем я вообще спросила? Как глупо!»
Коба вернулась со стаканом воды и бинтом в руках.
– Нет, – сказала она. Голос ее звучал твердо.
Касси посмотрела на нее с недоумением.
– Мне не нужны посторонние в моем доме. Держи.
Касси послушно выпила таблетку, которую принесла женщина.
– Да я же просто так, – пробормотала она. – Нет, правда. Мне это совсем ни к чему.
Она наблюдала за тем, как женщина бинтует ей лодыжку. Для ее телосложения руки у нее были очень большие и сильные, они были усыпаны светло-коричневыми веснушками, которые напоминали брызги от кофе. Под кончиком ногтя на указательном пальце было что-то синее. Рассматривая палец за пальцем на ее руке, Касси заметила и другие цвета. Зеленый – сбоку на мизинце, маленькое фиолетовое пятнышко возле ногтя на безымянном пальце.
Касси перевела взгляд на свои серые джинсы. Они были слишком широкими, чтобы разглядеть под ними повязку на лодыжке.
– Готово, – сказала женщина. – Должно получиться. Теперь осталось надеть штаны, и скоро ты будешь лежать в своей постели.
Ее голос звучал радостно, даже слишком радостно, как показалось Касси. Она ничего не ответила, а просто дала переместить себя в тележку. И не проронила ни слова, пока они добирались до ворот. Она молча смотрела вверх, деревья казались черными и мрачными, выделяясь на фоне безоблачного неба.
Кое-где сверкали звезды.
Ногу эта странная женщина забинтовала хорошо. Касси снова могла крутить педали и даже недолго стоять. Может быть, благодаря таблетке, а может, из-за страха, что на нее снова кто-то нападет, она не чувствовала боли. Сердце колотилось у нее в груди, и она ехала по Клавервех так быстро, что не успела опомниться, как оказалась дома. Приехав домой, она первым делом пошла в душ и простояла там очень долго. До тех пор, пока ей не стала очевидной горькая мысль, что всей этой воды в душе недостаточно, чтобы снова почувствовать себя чистой. Это под силу только морю. Может быть.
Она надела ночную футболку, включила телевизор, поставила в духовку пиццу и с пультом в руке легла на диван, закинув ноги на подлокотник.
Все было как обычно. Как будто ей все это приснилось. Как будто ничего не произошло.
Тесто пиццы на вкус было как картон, а разноцветные кусочки сладкого перца отдавали горечью. В фильме действие происходило на какой-то другой планете, Касси не могла уловить сюжет и не могла понять, что так беспокоило героев. В конце концов она стала переключать каналы, пока на «Энимал Рескью» случайно не стала свидетелем того, как маленького котенка вызволяли из водосточной трубы. От этого она разрыдалась так, будто не плакала годами.
Через какое-то время она отправила маме сообщение: Во сколько домой? Ей даже пришел ответ: Ночую у Ханса, увидимся завтра. Затем она пошла спать.
На следующее утро Касси долго не вылезала из постели. «С этой лодыжкой я все равно ничего не могу», – внушала она себе.
Но проблема была в том, что она ничего не хотела. Позавтракать? Аппетита нет. Посидеть за компьютером? Не хочется. Сделать домашку? Фу. Она увидела, что на улице отличная погода – сквозь шторы пробивался солнечный свет, – но отвернулась лицом к стене и натянула одеяло на голову. Иногда в памяти всплывали непрошеные и пугающие сцены с Борхерлан. Тогда она зажмуривала глаза посильнее и пыталась вызвать противоположные воспоминания – о той картине. Было совсем тихо. Совсем одиноко. Но при этом, каким-то странным образом, безопасно. Как будто тебе все известно и ты ничего не боишься.
«Если бы мы еще жили в Лейдене, я бы пошла к морю», – думала она. Но, конечно, это была ложь. Море в теплый воскресный полдень – о, она это ненавидела! Все эти толстые тела, кучи мусора вокруг. И мальчишки, которые якобы случайно пинают мяч прямо туда, где лежит она. И все же… кажется, где угодно сейчас лучше, чем здесь.
«Позвоню-ка Хуго», – вдруг пришло ей в голову. Она взяла с тумбочки мобильник и набрала его номер, не вылезая из своей безопасной норки. Вы позвонили Хуго Росмалену, координатору Центра помощи беженцам. Извините, меня сейчас нет на месте.
Она раздраженно отшвырнула телефон. Он отскочил от шкафа и упал под стол. «Вот на фига людям мобильники, если они их постоянно выключают или не берут с собой, – разозлилась она, но встала с кровати, чтобы проверить, не разбился ли телефон. Ура, он был в порядке. Она снова набрала Хуго, но в этот раз оставила голосовое сообщение:
– Хуго, привет. Перезвони мне, пожалуйста.
Теперь она, раз уж вылезла из постели, решила себя занять. День уже не задался, так что с тем же успехом она могла сесть за уроки. Касси достала из холодильника коробку сока, включила музыку и открыла учебник по экономике.
В половине шестого пришло сообщение от матери: Ужинаю с Хансом в центре, отдыхай, все разрешаю, до вечера.
Ей стало интересно, как выглядит этот Ханс. Неужели опять какой-то мальчишка? Ее мама постоянно западала на тех, кто помоложе. «Тебе так только лучше, – говорила она постоянно. – Мне – парень, тебе – старший брат». Хуго стал исключением. Он был даже на два года старше. «Папа» – так называла его мама Касси, когда была в хорошем настроении. И забиралась к нему на колени, упрашивая его спеть ей песенку. Но если была не в духе – а такое случалось довольно часто, – она ужасно с ним обращалась, прямо как некоторые подружки Касси со своими отцами. Как-то вечером Хуго зашел к Касси в комнату. Стоило ему сказать «Касси, нам надо поговорить», она сразу поняла, к чему он ведет. Ей было жаль его, таким несчастным он выглядел.
– Можешь ничего не объяснять, Хуго, – сказала она. – Я все прекрасно понимаю. Она переживет, я тебе говорю. Ей не впервой. Обещаю присматривать за ней.
Хуго обеспокоенно закивал, глядя на нее, как верный пес:
– Я знаю, ей непросто. Все, что случилось с ее родителями, это накладывает определенный отпечаток, но… Я больше не могу, Кас.
– Я все понимаю, – успокаивала она его, хотя внутренний голос кричал совсем иное: «И ты тоже? Я думала, ты останешься навсегда. С ней и со мной. Черт тебя побери, Хуго! Не нужны мне твои жалкие прощания!»
– Но это не значит, что я брошу тебя в беде, Додо.
Додо – так он частенько ее называл. Отважная Додо[6].
– Разумеется, – она мило улыбнулась. – Извини, Хуго… но мне надо делать уроки.
Он кивнул, как ей показалось, как-то слишком резко и решительно.
– Уже ушел!
– Со мной все будет в порядке, ты же знаешь, – сказала она ему вслед.
Ну и зачем она сейчас звонила этому придурку?
На следующее утро она увидела, что от него пришло сообщение: У нас была демонстрация велосипедистов. Поздно вернулся, звонил тебе, ты уже спала. Позвоню завтра. Целую, Хуго.
По пути в ванную она решила проверить, как поживает ее лодыжка. Боль почти утихла. Интересно, бинт уже можно снять или пока надо оставить?
Она увидела, что мама вернулась домой. Подойдя к лестнице, Касси заметила, что в комнате горит свет, хотя она точно помнила, как все выключала. Она оделась, захватила учебники и спустилась вниз. Машинально выключила свет, поставила на место мамины ботинки и убрала пустой бокал из-под вина в раковину, залив его водой. Потом, не садясь за стол, позавтракала упаковкой йогурта с мюсли, выпила сока прямо из коробки и пошла в сарайчик за велосипедом.
«Поеду к Хуго, – вдруг решила она. – В Лейден. Встречусь с друзьями, погуляю по центру. Да пошла эта школа». От этой внезапной мысли ей стало так хорошо, будто с души упал тяжелый груз. Будто бы в жаркий душный день подул ветер.
Оставив рюкзак дома, она поехала по дороге, ведущей к вокзалу в Девентере. До него сорок пять минут на велосипеде, но какая разница? Погода стояла прекрасная, этот день принадлежал ей, только ей. Она обнаружила, что здесь, вот так запросто вдоль обочины, росли такие же цветы, что стояли у Кобы в прихожей. Раньше она их никогда не замечала. Как там они называются?
В десять часов поезд прибыл на станцию «Аэропорт Схипхол», там она делала пересадку. Но вместо того, чтобы быстро перебежать на другую платформу, Касси поднялась на эскалаторе вверх, в большой зал ожидания. Здесь было полно туристов – радостных, возбужденных людей с тележками, заваленными чемоданами и сумками. Она поддалась течению живого потока, который направил ее к терминалу для отбывающих. Касси стала изучать расписание рейсов, делая вид, что ищет свой. Но игра ей быстро наскучила: она не могла ничего выбрать среди изобилия вариантов, да и вообще. Что ей делать… да где угодно, совсем одной? Но вся эта суета, этот шум – от них становилось так хорошо. Она побрела в сторону подземной станции, по пути купила рожок мороженого в макдаке и стала ждать своего поезда. Сидя в «тихой зоне» вагона, она отправляла собщения своим старым друзьям: