Выражение у Джека сделалось грустным и серьезным.
— Я бы на твоем месте перестал балагурить и послушал, что тебе говорят. Времени у меня немного, через десять минут я должен вернуться к себе.
— Да в чем дело-то? — раздраженно спросил Артур. Ему было не по себе, потому что Джек явно нервничал, а ему всегда было не по себе с людьми, которые грузят его своими заботами.
— Я пришел честно тебя предупредить, — продолжал Джек. — Вообще-то мне не следовало бы этого делать, но, поскольку мы считаемся друзьями, решил все же сказать. Ближайшие пару дней тебе стоит быть настороже, потому что два здоровенных типа, армейские, точат на тебя зуб. Грозят шею свернуть, так что не говори потом, что я тебя не предупредил, хотя, видит бог, стоило бы. В твоем возрасте можно бы и побольше мозгов иметь. Надо думать, что делаешь.
В таких делах лучше помалкивать, подумал Артур. Пусть сам говорит. Разве что можно подтолкнуть: «Не знаю, что эти ребята против меня имеют. Но все равно спасибо, что сказал».
На сей раз Джек повернулся в его сторону, но задержать взгляд не смог и сказал:
— Хитрован ты, Артур. По-моему, ты прекрасно знаешь, в чем дело, но если все-таки нет, то слушай. Один из этих вояк — Билл, муж Винни. Он говорит, что ты гуляешь с его женой. А заодно и с Брендой. Насчет его жены ничего не скажу. Может, у вас впрямь роман. А вот насчет Бренды, думаю, он ошибается. Я люблю во всем ясность: черное — белое, так или иначе, и в данном случае я как раз знаю, где белое, а где черное. Уверен, что насчет Бренды он ошибается. Но если нет, Артур, то помни: я тебя честно предупредил. И если ты действительно гуляешь с Брендой, берегись, я тебе ту еще жизнь устрою. Однако думаю, что ты мне друг и никогда себе такого не позволишь. Мне кажется, в глубине души ты хороший малый.
На всем протяжении своей долгой речи Джек сжимал и разжимал кулаки, и в конце ее Артур протянул ему чистую тряпку. Джек взял ее и медленно стер капли пота с верхней губы и со лба.
— Даже не сомневайся, с Брендой у меня ничего нет, — заверил его Артур.
Услышанное его ничуть не обеспокоило, хотя он чувствовал, что после триумфальной ночи с Винни силы добра объединятся, чтобы подрезать ему крылья и притупить когти. Но ведь по-всякому случается. Удача то отвернется от тебя, то улыбнется тебе. Судьба то ударит кастетом по затылку, то сахарком угостит. Главное — не сдаваться. Как Джек, например.
— Знаешь, — сказал Артур, — может, эти амбалы и точат на меня зубы, но, если дойдет до дела, побегут так, что пятки засверкают. Так что это им надо держать ухо востро, уж я-то им спины не покажу.
— Так-то оно так, — покачал головой Джек, — не покажешь, я тебя знаю. Только лучше бы показал, потому что, если не будешь держаться от них подальше, это для тебя плохо кончится.
— Это для них, ублюдков, плохо кончится, — выругался Артур, чувствуя, как вжимается спиной в стену. Он не любил драться и всегда старался избежать драки, если оставалась хоть малейшая возможность: только придурки, у которых не хватает мозгов договориться, машут кулаками, — это самый плохой способ решить проблему. Но уж если тебя загнали в угол, если тебя хотят порвать на куски два здоровых амбала — два здоровенных безмозглых придурка, которые ничего не желают слушать, — что ж, тогда остается только как следует поработать кулаками, пусть на тебя хоть стокилограммовая туша навалится.
— Не говори, что я тебя не предупреждал, — повторил Джек.
— Не скажу. Спасибо за хлопоты. Буду смотреть в оба.
— Ну что ж, увидимся. — Джек уже удалялся по проходу.
— Пока. — Артур с такой силой ударил по станине, что ее визг перекрыл шум всех остальных станков.
Шагая после работы по Эддисон-роуд, Артур, незаметный в толпе таких же, как и он, работяг, думал о том, насколько же был прав Джек: теперь он мог поклясться, что несколько дней назад, в это же время, за ним неотступно следовали двое вояк. Сначала он принял их за полицейских, но потом решил, что этого не может быть, ведь он ни у кого не выхватывал из рук сумок, не разбивал газовых счетчиков, не колотил дубинкой хозяев продуктовых лавок. В рассказе Джека все выглядело следующим образом — сейчас, по дороге домой, Артур восстановил в памяти эту историю: Билл вернулся из Германии и в тот же вечер отправился в забегаловку на углу, где остановился поболтать с одной местной сорокой, которая сразу же стала втолковывать ему, какая хорошая женщина и жена Винни и как она хорошо себя вела, пока его не было дома, намекая при этом, что накануне вечером ей что-то показалось подозрительным; к тому же, добавила она, Винни видели в «Персиковом дереве» с молодым парнем — высоким блондином. Разбор полетов, случившийся по возвращении домой, кончился синяком у Винни и расцарапанной щекой — следом нападения тигрицы — у Билла. Винни сказала, что да, конечно, она была в «Персиковом дереве» и Артур там был, но он ждал Бренду, которая появилась минут через десять, и за это время она, Винни, только и успела, что выпить жалкий стаканчик джина с апельсиновым соком. А что касается того, что потом она якобы пригласила Артура к себе домой, пусть Билл спросит Бренду, в чью постель Артур вернулся в тот вечер, хотя Джеку этого лучше не говорить, а то можно разукрасить тигриным узором и другую щеку. Билла, ожидавшего после тяжелого перехода через пролив безмятежного отдыха, вся эта история разозлила настолько, что он решил заставить Артура заплатить по полной. Молодого человека, который спит с двумя замужними женщинами, следует остановить раз и навсегда. Билл надавил на Джека: слушай, Джек, с твоей женой спит один малый с твоей же фабрики. Джек ему не поверил, но Билл заявил, будто может доказать, что в прошлый понедельник Артур был с Брендой. Джек рассмеялся ему в лицо, пояснив, что в тот самый понедельник вечером он был дома, а Бренда плохо себя чувствовала и с ней была Эмлер, старая приятельница, с которой они когда-то вместе работали на чулочной фабрике. Наверное, он чувствовал некоторое смущение, добавив, что Эмлер была пьяна — хороша подруга, — а жена до самого утра пролежала, не вставая, в постели, настолько ей было плохо. Билл назвал Джека кретином. Джек улыбнулся. Ладно, черт с тобой, сдался Билл. Он пробудет дома десять дней, и этого времени хватит, чтобы достать молодого ублюдка, который хочет разрушить их с Винни счастливый брак. Сейчас вместе с ним в отпуске его приятель, и в один из ближайших дней они подстерегут этого типа в укромном месте и вышибут ему мозги. Джек понял, что Билл не шутит, и предупредил Артура.
Артур свернул во двор. Дома окутывали сумерки, постепенно переходящие в холодный ветреный апрельский вечер. Тяжелые башмаки стучали по булыжнику. Артур отпер дверь, миновал посудомоечную и снял в гостиной пальто. «Всем привет», — обычно говорил он, обращаясь к семье, но на сей раз был слишком занят разными мыслями, чтобы думать о вежливости, и угрюмо сел за стол в ожидании, пока мать нальет ему чашку чая. Невдалеке хрипел транзистор, и первыми словами Артура были:
— Выключи эту штуку.
Но передавали какие-то старинные вальсы, а мать их любила.
— Пусть играет, — возразила она, — это хорошая музыка.
— Ладно, но в таком случае налей мне чашку чая, — потребовал он.
— Что это с тобой сегодня? — Мать пристально посмотрела на него. — Какая муха укусила?
Он не ответил. Транзистор продолжал работать. Его старший брат Фред сидел за столом и решал кроссворд. Артур пил чай, не говоря ни слова, и Фред тоже подумал про себя: что это с ним нынче стряслось?
— Я иду наверх, — объявил он, — послушаю транзистор.
Артур последовал за ним и сел на кровать.
— Какой-то ты смурной нынче, — заметил Фред. — Случилось что-нибудь?
— Ничего не случилось, — грубо отмахнулся Артур, которому вовсе не хотелось распространяться о своих тревогах. Он закурил сигарету, подошел к окну, швырнул наружу догоревшую спичку с такой силой, словно это был камень, которым он хотел в кого-то попасть, и немного постоял, глядя, как внизу при свете уличных фонарей играют ребятишки, и прислушиваясь к отдаленному гулу машин и тяжелым вздохам фабрики, примыкающей к жилому кварталу.
— Ладно, если хочешь знать, что случилось, — заговорил он, — то пожалуйста: на меня наезжают двое парней, армейских. — И он выложил всю подноготную. — Муж Винни приехал из Германии в отпуск и грозится, прежде чем вернется, вместе с приятелем поквитаться со мной.
— Ну так держись какое-то время от них подальше, — рассудительно посоветовал Джек. — Собираешься сегодня куда-нибудь?
— Подумывал.
— В таком случае я с тобой. — Если в самой драке я и не очень ему пособлю, сказал себе Фред, то по крайней мере могу постараться, чтобы он в нее не ввязался.
— Уверен? — Артуру совершенно не хотелось втягивать Фреда в какие-либо неприятности. Пусть даже в свои собственные.
— Ты что, не слышал? Я же сказал: иду с тобой.
— В таком случае пеняй на себя, — предупредил его Артур, — как бы на собственные похороны не попасть.
— И на твои тоже, — огрызнулся Фред. — Это же надо в такую историю вляпаться!
Ни один из них не надел пальто в надежде разогреться быстрой прогулкой до ближайшего паба, а потом пинтой-другой пива. Выходя во двор, Фред признался, что он на мели — тридцати шиллингов, полученных по бюллетеню, надолго не хватило, — и Артур сказал, что выпивка за его счет. У выхода со двора стояла миссис Булл. Лунообразное лицо ее, подобно радару, просвечивало улицу на предмет уже случившихся событий, а также в предвидении новых жертв, которых уже поджидали собаки, высматривавшие в полутьме тех, кто направлялся к Тейлору за харчами в кредит. Проходя мимо, Артур задел миссис Булл локтем, но даже не почувствовал этого.
— Эй, ослеп, что ли? — крикнула она ему вслед. — Поганец этакий.
— Ты вроде толкнул ее, — пояснил Фред.
— А я тебя и не заметил, — проворчал, поворачиваясь, Артур. — Ты торчишь здесь так часто, что я подумал, будто строители врыли новый столб. Так что гляди в оба: в следующий раз могу остановиться и случайно погасить о тебя окурок. Хотя, наверное, такое уже бывало.