— Не надо так говорить, — терпеливо, по-дружески посоветовал Джек. — Твоя беда, Артур, в том, что ты никогда и ни в чем не уступишь. Потому что иначе тебе жизнь не в радость.
— А она мне в радость, приятель, — громко сказал Артур. — Просто потому, что я не такой, как ты, заруби это себе на носу. У тебя своя жизнь, у меня своя. Ты командуй на фабрике и ходи на скачки, а я буду ходить в «Белую лошадь», удить рыбу и трахать баб.
— У меня своя дорога, у тебя своя, — согласился Джек.
— Вот именно. И эти дороги разные.
Наступило молчание.
— Ладно, я в медпункт, — прервал его Артур, — а то кровью истеку.
— А мне надо на склад, за запчастями, — с облегчением сказал Джек. — Увидимся.
— Возможно, — кивнул, отходя, Артур.
В пятницу вечером он пришел домой с тридцатью фунтами в кармане — жалованье и премия. В субботу накупил игрушек для детей Маргарет, подарков для всех членов семьи и вернулся из города с полными руками и сигарой во рту. Помимо всего прочего, он поставил на нужную лошадь и выиграл двенадцать фунтов. Двадцатку отложил и спрятал у себя в комнате, а остальное запихнул в бумажник — на Рождество.
Пока он шел через рыночную площадь к тете Аде, над городом повисло темное одеяло тучи, обещающее, коли Богу вздумается повернуть рычаг, превратиться в одеяло снега толщиной в шесть футов.
Артур протиснулся через покосившуюся заднюю дверь и наткнулся прямо на тетю Аду, затараторившую, что она пропустила время обеда, а теперь в посудомоечной такая холодрыга, что там только кошки могут есть. Артур запустил руки в карманы пальто, раздал детям шестипенсовые подарки, а Берту, Дейву и Ральфу сигары, и все четверо задымили так, что хоть топор вешай. Тетя Ада сразу принялась рассказывать Артуру о том, что они ждут чернокожего солдата с Золотого Берега. Зовут его Сэм, он друг Джонни, они вместе служат в Западной Африке. Сэм собрался на курсы механиков в Англию, и Джонни пригласил его в гости. Вчера пришла телеграмма: «Приезжаю двадцать четвертого Сэм», и Ада причитала, как же он, бедный и одинокий, потащится в такой холод через весь город, да еще не зная дороги.
— Он, наверное, думает, что телеграмма — это что-то вроде там-тама. — Берт засмеялся собственной шутке. — Ну да ничего, не пропадет. Только и надо, что отыскать черного в хаки.
Они с Артуром отправились сначала на вокзал, потом на автостанцию, а через час зашли в чайную на рыночной площади, так и не найдя Сэма. Было поздно и холодно, им хотелось узнать результаты футбольного тура дома, на полный желудок, под сигарету у горящего камина.
— Уже больше пяти, — сказал Артур, отодвигая чашку в сторону. — Жалко, конечно, если он заблудился. Но я не собираюсь околевать от холода, бегая за каким-то зулусом.
Они вернулись домой. Сэм уже оказался на месте. Это был невысокого роста негр со спокойным умным лицом. Он пояснил, что приехал еще утренним поездом и провел день, гуляя по городу.
Одетый в хорошо отглаженный полевой мундир с тремя большими нашивками на рукаве, он напряженно сидел на соломенном стуле, и вид у него был такой, будто он вот-вот задохнется в этом жарко натопленном, людном помещении. Его тщательно сложенный матерчатый пояс лежал на диване у окна. Оставаясь центром всеобщего внимания, Сэм встал при появлении Берта и Артура. Темная ладонь его была теплой, рукопожатие крепким, отметил Артур, кивая в ответ на приветствие: «Рад познакомиться». Две русоволосые дочери изо всех сил старались не рассмеяться, наблюдая за изнурительной церемонией знакомств, выпавших на долю Сэма, ибо Дейв пришел не вместе со всеми, а минут на пять позже — с футбола — и сразу сделал вид, что изумлен появлением первого в его жизни негра, оказавшегося в семейной гостиной. Девушки громко объявили, что с минуты на минуту явится весь второй батальон. Ада прикрикнула на них и велела замолчать. Уютно устроившийся у камина и погрузившийся в свой собственный теплый мир, Ральф не обращал на всю эту перепалку ни малейшего внимания и отвлекся лишь на то, чтобы спросить у Дейва, кто выиграл.
— Наши продули ноль — четыре, — ответил Дейв. — Все только об этом и говорят. Никогда еще не играли так бездарно. — Он бросил свою кепку девушкам, которые, вволю над ним посмеявшись, вытащили у него из кармана аккуратно сложенное футбольное приложение к «Миррор» и перебросили его Ральфу со словами: «Вот, здесь есть результаты первого тайма». Приложение раскрылось посредине, и Ральф поймал его буквально в последний момент, прежде чем оно успело спланировать в горящий камин.
Артур сидел за чашкой чая, улыбаясь про себя колким вопросам, которыми присутствующие засыпали простодушного и общительного Сэма. Умеет ли он читать и писать? И если умеет, то кто его научил? Верит ли он в Бога? Как там Джонни живется в Африке? Как он выглядит, как переносит жару, нравится ли ему там? Скучает ли Сэм по Западной Африке? (А как же, громким шепотом сказал Берт, наверняка ему не хватает там-тамов. Ада свирепо посмотрела на него.) Давно ли в армии? Семь лет! Так это ж целая жизнь. Рад ли, что всего три года осталось служить? Сколько тебе лет, Сэм? Всего тридцать два? Как тебе нравится Англия? Ну, в любом случае скоро привыкнешь. А дома у тебя девушка есть, Сэм? Красивая? (Такая же черная, как туз пик, прошептал Берт на ухо Артуру.) Венчаться в церкви будешь? Артур впился вилкой в кусок пирога с мясом; ему хорошо было в этом доме на Рождество, когда на тебя со всех сторон сыплются шутки и ощущение такое, будто это искры падают на расслабленные мозговые извилины. Он вышел с Бертом и Дейвом в гостиную посидеть перед камином, покурить и послушать, как гулко звучат снаружи шаги прохожих, редких в этот час, когда футбольные матчи закончились, а время встреч в пабах еще не подошло. Задергалась дверная ручка, и в гостиную вошла Джейн, узколицая, русоволосая женщина дет тридцати. Она облокотилась о кресло, на котором сидел Дейв, и объявила:
— С каждого по полкроны на ящик пива, чтобы ждал нас, когда возвратимся из паба.
Все безропотно полезли в карманы.
— А как насчет Сэма? — осведомился Дейв.
— Он не в счет, — отрезала Джейн, — он наш гость.
— Ну и что? — возразил Берт. — Пусть бусинами расплачивается.
— Заткнись! — сердито прикрикнула на него Джейн. — Он сегодня идет с нами, и веди себя с ним прилично, иначе тебе не поздоровится, когда Джонни вернется из Африки.
Через некоторое время дом начал походить на горловину песочных часов: гости входили с заднего двора и у парадной двери сливались с многочисленными членами семьи. Ада, Ральф, Джим и Джейн взяли на себя первую партию. Дети до шестнадцати были отправлены на ближайший сеанс в кино.
Артур ушел вместе с Бертом, Дейвом, Колином и Сэмом. Все были в пальто, что не мешало Сэму дрожать от холода. Разбившись на пары, они поднимались по склону, ведущему к мосту; идущий навстречу паренек с упаковкой рыбы и жареного картофеля в руках был просто сметен с дороги. Железнодорожные помещения внизу утопали во влажном тумане; он же поглощал грохот фур, с натугой ползущих вверх, к освещенной дороге. На противоположной стороне улицы оранжево мерцали большие вокзальные часы и чернели силуэты зерновых складов.
В «Лэмбли-Грин» почти никого не было. Дейв заказал по пинте пива, и все решили побросать дротики. Артур объединился с Сэмом против Колина и Берта, Дейв вел счет. У Сэма оказался верный глаз, каждый его бросок попадал точно в цель — Берт объяснил это унаследованной от предков точностью в метании ассегая. Перешли в следующий паб, где народа было побольше. На сей раз угостить всех вызвался Сэм, но предложение было дружно отвергнуто. Артур перегнулся через медные перила стойки и заказал пять пинт. Передавая кружки одну за другой через плечо, он пролил несколько капель на пальто сидевшей рядом женщины. Та сердито повернулась к нему:
— У тебя что, глаза на затылке?
— Извините, мэм, — приветливо улыбнулся ей Артур.
Рядом стоял ее муж, рослый мужчина с пухлыми губами, черными усами и волосами, зачесанными наверх, от низкого лба на затылок, откуда они падали на белый шарф, уходящий под воротник черного пальто.
— Растяпа, — буркнул он.
Не обращая на него внимания, Артур продолжал передавать кружки.
— Ты что, оглох? — повысил голос мужчина.
Артур стиснул кулаки, готовый пустить их в ход.
— Точно, оглох, — подхватила женщина, некрасиво выпячивая губы и сверля Артура уничтожающим взглядом.
Артур промолчал. Дейв протиснулся к мужчине.
— Нарываешься на неприятности, дружок?
Сэм и Колин смотрели на них со своего места у стены.
— Отвесь ему, Артур! — крикнул Берт.
— Ни на что я не нарываюсь, — сказал мужчина, избегая ледяного взгляда Артура и отступая с максимумом воинственности. — Просто надо смотреть, куда что ставишь.
— Слушай, но это же просто случайно вышло, — громко сказал Джек, нависая над мужчиной и постепенно багровея от негодования.
— Врежь ему, Джек! Почему ты ему не врежешь? — настаивала женщина, отхлебывая свой портвейн.
— Это тебе бы следовало надавать по заднице, мадам, — сказал Дейв. — Это от таких, как ты, одни неприятности.
В их сторону направлялся хозяин паба:
— Эй, вы там, мне здесь драки не нужны.
— Чего это они? — спросил Сэм у Артура.
— Мне не нравятся люди, проливающие эль на пальто моей жены, — воинственно выпятил грудь мужчина.
Артур разжал кулаки.
— Если бы это было виски, она бы его вылизала, — сказал Берт. — Здесь как на кладбище. Полно мертвецов.
Они перешли через Слэб-сквер и, взбодренные очередной пинтой в «Сливовом дереве», перебрались к «Красному дьяволу», оттуда в «Кегельбан» и трактир «Почтовая карета» и, наконец, пробились сквозь толпу людей, набившихся в «Путешествие в Иерусалим», этот шумный пятачок света, отражающий громаду замка на Скале.
Сэм попытался пересчитать, сколько людей в гостиной, но на двадцати сдался, поняв, что считает уже пересчитанные головы. Джейн разлила пиво по чашкам и стаканам.