Но задача уже выполнена, первые диверсанты попались в ловушку. Какой теперь смысл скрытность соблюдать? Да и командир поста, надо думать, нынче совсем другим озабочен – как бы побыстрее своих солдат отсюда увести. Стало быть, пойдут немцы по дороге – так быстрее и проще.
На первый взгляд, выходило вполне себе правильно и логично. Но кто его знает… немец-то и хитрее может оказаться.
И поэтому, увидев входивших из кустов солдат, Алексей чуть было не крякнул от радости. Но удержался…
Двенадцать человек, однако!
И пулемет – вон на левом фланге расчет стоит.
Да уж… нахрапом здесь не прошли бы…
Так что же, уходят немцы?
Уходят. Колонна солдат вытянулась по обочине дороги, удаляясь в сторону от моста.
И никого сюда не поставят больше?
Вот уж, навряд ли… совсем лопухами противника капитан не считал.
Поставят, всенепременным образом!
Вот только посадят их уже не в кусты, нечего там обыкновенному посту делать, это же не засада всё-таки. Пост должен проверять тех, кто по мосту идет или едет. Да и сам мост караулить от всяких там злодеев. А как прикажете это делать, сидя в кустах? Если оттуда то, что под мостом происходит, вообще не видно?
Именно поэтому, кстати говоря, и заподозрил Алексей наличие засады. Мост без присмотра оставлять нельзя – а часовых не видать. В том смысле, что они открыто не стоят. А так – не бывает. Особенно, у немцев – тут самодеятельности не любят. Раз положено мост охранять – так и поступят. И если нет явных часовых, то где-то точно будут сидеть скрытые.
А вот задваивать посты противник не станет – расточительно и неоправданно это. Не та ситуация. Профессиональный диверсант, с точки зрения немцев, тут вообще один – он сам. И задействовать на его поимку столь большие силы… вряд ли! Вполне и скрытой засады достаточно.
И далее.
Засады ставит и снимает один офицер – он сейчас поимкой капитана озабочен.
А вот охраной тыла – совсем другой человек заведует. И согласовывать с ним свои действия, офицер, командующий операцией, скорее всего, не очень-то и станет. Хотя, надо думать, и должен.
Нет, в известность-то он его, конечно же, поставит. Сообщит о завершении операции и снятии засад. Дабы недоразумений избежать. Это уж без всяких вариантов.
Но ведь и тому, кто охраной тыла заведует, тоже надо будет где-то найти солдат для охраны моста. Приказ отдать, определить порядок смены… да и много ещё чего. Это тоже не в пять минут произойдёт. Да не один пост своими солдатами заменять придётся, это тоже надо учесть.
Чисто теоретически, смена так и должна была произойти. Одни пришли, пост новый заняли, а другие свернулись и восвояси потопали. Так это всё в теории, а практика, она совсем другая бывает…
Нет, прийти-то сюда немцы придут – нечего сомневаться. И охрану поставят.
Всё сделают, как и положено. Здесь у них всё строго и по порядку произойдёт.
Вот только разрыв во времени будет иметь место.
И поэтому, на всю эту катавасию можно будет полюбоваться уже с совсем другой стороны. После того, как перейдут реку бойцы Ракутина. И пусть себе караулят мост фашисты.
Нет уже на той стороне ничего, что представляло бы для них интерес.
– Копытов!
– Я!
– К берегу – прикроешь пулеметом разведку. Как перейдём – следом за нами двинешь.
– Есть!
– Огузов!
– Здесь, товарищ капитан.
– Берешь бойца – и к мосту. Осмотритесь, если тихо всё – перейдёте мост и займёте оборону на той стороне. Сигнал к переходу – поднятая в левой руке винтовка. После этого прикроете наш переход.
Выдержка из рапорта
…возвратившийся в 14.35 из леса местный житель Голохоленко С.П. пояснил на посту, что, несмотря на ранее достигнутую договоренность, ни сам капитан, ни кто-либо из его солдат на встречу не прибыли. Он высказал предположение о том, что это могло быть связано с транспортировкой к месту встречи раненого бойца красных. О наличии еще одного раненого капитан особо его предупредил. По-видимому, именно по этой причине они опоздали на встречу. Сгрузив дрова, Голохоленко снова направился в лес. Но и в этот раз никто к нему не пришел.
В связи с этим мною было отдано указание, приступить к захвату солдат противника, которые были вывезены из леса днем ранее. Место их нахождения контролировалось нами издали, и обо всех передвижениях противника немедленно сообщалось.
Для этой цели мною было направлено двенадцать солдат во главе с унтер-офицером Шмульке. Прибыв на место, он, согласно указанию наблюдателей, приказал солдатам развернуться в цепь и окружить место, где скрывались красноармейцы. Активного сопротивления не ожидалось, так как один из красноармейцев был ранен и не способен к самостоятельному передвижению, а находившийся вместе с ним солдат не мог оказать серьезного сопротивления группе захвата.
Однако после приближения группы к месту ночлега большевиков оттуда был открыт огонь из винтовок, в результате чего получил ранение сам унтер-офицер. Несмотря на рану, он не покинул поле боя и продолжил командовать операцией. В сторону красных был открыт ружейно-пулеметный огонь и брошено несколько гранат.
Ответный огонь противника сразу же ослабел, что позволило группе захвата приблизиться к позиции противника. После команды Шмульке под прикрытием пулеметного огня солдаты поднялись в атаку.
Как выяснилось, пользуясь временной передышкой, скрывавшиеся в кустарнике бойцы, успели отойти на запасную позицию, откуда ими была брошена граната и обстрелян левый фланг наступающих. Ответным огнем один из стрелявших убит, а второй получив ранение, бросил оружие и поднял руки. Но при приближении наших солдат оставшийся в живых красноармеец подорвал гранату, убив унтер-офицера и ранив двоих солдат.
В результате операции оба бойца противника были убиты, захвачено их оружие и боеприпасы. С нашей стороны погиб унтер-офицер и трое солдат, двое солдат получили ранения.
Отдельно следует упомянуть то, что, несмотря на имеющиеся сведения, указывавшие на то, что один из солдат противника ранен и не способен к самостоятельному передвижению, оба красноармейца в момент боя совершали короткие перебежки и вели активные боевые действия. Никаких последствий якобы имеющегося тяжелого ранения не отмечено. Таким образом, можно сделать вывод о том, что вывозивший обоих бойцов Голохоленко либо был введен в заблуждение противником, либо допустил преступную небрежность, неправильно оценив физическое состояние обоих русских, которых он сам и перевозил.
В связи с тем, что дальнейшее его участие в проводимой операции не является более необходимым, а также учитывая вышеизложенное, он был по моему приказу задержан и направлен под охраной в ваше распоряжение для решения вопроса по существу.
Следствием этого рапорта явилось то, что некоторые из подразделений, которые уже успели покинуть свои посты, были в срочном порядке возвращены назад. Но, увы, это удалось сделать далеко не в полном объеме, в результате чего надежно блокировать пути отхода из леса не получилось. Уже на следующий день спешно прибывшая в расположение охранной роты спецкоманда, ведя на поводке собак, углубилась в лес. Лагерь красноармейцев был обнаружен ближе к ночи. Он был пуст, никого из людей в нем не оказалось. Судя по всему, противник покинул его приблизительно два дня назад. Ввиду наступления темноты организовать преследование сразу оказалось невозможно. А утром, пройдя по хорошо видимым следам около километра, спецкоманда уперлась в ручей. И здесь следы исчезли. Красноармейцы наверняка двинулись дальше по руслу, но вот в каком именно направлении, оставалось только гадать. Еще день. Прибывший из Киева гауптман, руководивший поисками, рвал и метал, насылая на головы нерадивых подчиненных громы и молнии. Ввиду давности следа собаки мало чем могли помочь в данной ситуации.
Но, тем не менее, специалисты, прибывшие на поиски, оказались людьми грамотными. После упорных поисков следы противника обнаружить удалось и даже более того – по ним прошли до того места, где они выводили на дорогу. А на дороге имелся мост. На нём дежурили часовые, которые никаких признаков присутствия посторонних за прошедшее время не видели.
Но эти посторонние все-таки там были, точенее – бывали. В кустах удалось обнаружить следы присутствия людей, а один из солдат нашел потерянную кем-то из преследуемых обойму с патронами от винтовки. Следы на земле были оставлены сапогами, в которых обычно ходили бойцы Красной армии. Получалось, что противник, воспользовавшись сменой постов на мосту, каким-то образом ухитрился его перейти, после чего и скрылся в неизвестном направлении.
Под руку прибывшему гауптману лучше было не подворачиваться – зол он был чрезвычайно! Появившись на мосту, он недвусмысленно намекнул лейтенанту, который командовал спецгруппой, о последствиях лично для него в случае, если команда не сумеет обнаружить бежавших.
– Имейте в виду, мой друг, – гауптман похлопал перчатками по ладони левой руки, – эта операция находится под пристальным вниманием вышестоящего руководства. Не скрою, мне в данном случае тоже придется весьма несладко. Так что вы можете вполне отчетливо представить себе последствия собственной нерасторопности. Уж если и вышестоящих офицеров не минует чаша сия, то вместо вас отдуваться уже некому. А с другой стороны, вполне можете себе представить масштабы благодарности, которая может последовать в случае успешного выполнения вашего задания. Надеюсь, я достаточно доходчиво все объясняю?
– Яволь, герр гауптман! – вытянулся лейтенант. – Я приложу все усилия, чтобы выполнить задание в кратчайший срок и с максимальной эффективностью.
Лейтенант Обердорф не кривил душой. Несмотря на то, что противник имел неслабую фору по времени, присутствовали обстоятельства, которые в данной ситуации работали на преследователей. Дорог в данной местности было