— Это было моё признание, — коснулся ее лица.
— Блин, Кир, — задрала голову, чтобы посмотреть в карие глаза, — я же беременна от твоего брата.
— Значит, буду воспитывать племянника, — улыбнулся.
— Не будешь, — убрала его руку от своего лица, — моего ребенка будет воспитывать его родной отец. И никак иначе. Прости, что, возможно, дала надежду, но тогда я была в отчаянии. Женя отдалился, дни и ночи проводил на работе, я запаниковала.
— Запаниковала? — вскинул брови. — Теперь это так называется?
— Тебе этого не понять. Считай меня шлюхой, если хочешь, только я сейчас говорю правду. Мне было хорошо с тобой, каждый раз, но полюбить тебя я так и не смогла. А беременность лишь убедила меня в том, чего я хочу на самом деле. Я хочу семью. С ним.
— Ясно, — закивал, — ясно, да. Семью, с ним. Есть, правда, кое-какой нюанс. Я слишком хорошо знаю своего брата. Ты ему не нужна. Ни с ребенком, ни без. Ты была такой же временной отдушиной, как остальные его женщины. И раз узнавала о других, то наверняка в курсе, какие крепкие орешки ему попадались на пути, как они из кожи вон лезли, чтобы заполучить себе такое счастье. И не вышло у них, — развел руки в стороны. — Увы, но все твои усилия будут напрасны. Ты начнешь нервничать, звонить ему, пытаться хитрить, заманивать то проблемами, то радостями, а потом в один прекрасный момент сдашься, потому что есть народная мудрость «насильно мил не будешь».
— Какая «радужная» перспектива, — зло улыбнулась, — но раз уж ты заговорил о мудростях, то да, Кирилл, все верно, насильно мил не будешь. Запиши эту глубокую мысль на бумажку и приклей себе на лоб. А еще есть поговорка «лучше быть одной, чем с кем попало».
— А я не «кто попало», Ксюш. Я тот, кто тебя по-настоящему любит, кто ценит твой ум, твою целеустремленность и всегда готов прийти на помощь. И да, спроси у Лины, кто тебя эти дни снабжал всем необходимым, кто в итоге говорил с твоим начальником, чтобы он от тебя отвалил со своими претензиями. Женька благородно передал инициативу мне, пока хорошо и с толком проводил время в таежных лесах.
— Что значит хорошо и с толком?
— Ну, это он тебе сам расскажет. Если все-таки доедет до тебя, а не пошлет телеграмму с почтовым голубем.
— Он что? Вернулся?
— Вернулся, — ответил на выдохе.
— Когда?
— Сегодня.
— Думаю, пора нам прощаться, — принялась кусать губы, — спасибо, что навестил. И за все остальное тоже спасибо. Провожать меня не надо, — хотела сделать шаг в сторону, как Кирилл поймал ее за руку.
— Я еще кое-что забыл сказать.
— И?
— У нас с Женькой есть одна общая черта на двоих. Мы оба очень упертые, когда чего-то очень хотим.
— Мне пора бояться? — смерила его взглядом.
— До скорой встречи, — и отпустил руку.
— Прощай.
Домой Кирилл вернулся в уже привычном для него состоянии апатии. Последняя на сегодня дежурная улыбка была отдана консьержке Валентине Михайловне, теперь можно расслабиться.
Ксения снова послала к черту, но ничего, надо просто дождаться, когда Женька встретится с ней и поговорит, уж он жалеть ее не станет. Он никого не жалеет. Для него все люди делятся на две категории — на временно полезных и неполезных. Так было всегда. И пока брат с отцом шли по головам, выстраивая свою миллиардную империю, он поддерживал мать, потому что кто-то должен был говорить с ней, жалеть, сочувствовать или радоваться, да хотя бы элементарно сопровождать на прогулке, все-таки у нее начался жуткий артрит. А Женька как уверовал в то, что она больше любила младшего сына, так и живет по сей день с этой мыслью, оправдывает ею свой эгоизм. Признавать не хочет, что проблема-то в другом — в нем самом, в его неспособности воспринимать проблемы других. Ему проще делать дело. И отец был таким же, дельцом от природы.
В постели проворочался до самого утра, даже коньяк не помог. В итоге так и встал, еще шести не было. Надо бы побольше узнать об этой Лизе, да и мальчишке обещал подарок, а если он обещал, значит, сделает.
После завтрака собрался и первым делом отправился в магазин игрушек. На работу сегодня можно не торопиться, все, что от него требовалось, он сделал, и теперь очередь Женьки, пусть поработает, отведет душу, ведь работа — это то, ради чего он, собственно, существует.
И как же была удивлена Лиза, когда встретила его на пороге.
Глава 53
— Добрый день, — растерянно улыбнулась.
— Добрый, — и потряс пакетом с логотипом популярного конструктора, — я тут вот… не каждый день узнаешь, что у тебя есть племянник. Или я не вовремя? Женька дома?
— Почему же не вовремя, — скорее отошла в сторону, — проходите, мы все равно ничем не заняты. А Женя уехал рано утром.
— Поскучал наверно… по трудовым будням, — и зашел в дом.
Тут и Паша прибежал.
— Привет, Павлик! — Кирилл пожал ему руку. — Как дела?
— Халасо, — уставился на пакет. — Это зе мне, да?
— Тебе, тебе. Вместе соберем?
— Давай.
— Тогда держи, — и вытащил из пакета большую коробку, на которой был нарисован пассажирский лайнер с диспетчерской вышкой.
— Ух ты! — аж запрыгал на месте.
— Ага. Запомни, твой дядя очень щедрый человек, — расплылся улыбкой.
— Спасибо, — схватил коробку и помчался в гостиную.
— Спасибо вам, — вступила Лиза. — Может, пообедаете? Я как раз приготовила.
— Не против, — снял с себя пальто, разулся. — И давайте на «ты», мы все-таки почти уже родственники.
— Давай.
Честно говоря, она не понимала, что происходит и зачем он приехал. По крайней мере, со слов Евгения, Кирилл не очень хороший человек и единственный его мотив знакомства — это собрать побольше информации.
— Ну, как? Отдохнули с дороги? — зашел в кухню следом за ней.
— Да, более или менее.
Кирилл сел за стол, осмотрелся:
— Долго же этот дом пустовал.
— А что? Женя здесь не жил?
— Нет. Как построил, так и все. Закрыл на ключ. Приезжал потом только, чтобы проверить, все ли в порядке.
Лиза тем временем подала ему тарелку горячего борща с двумя ломтями домашнего хлеба.
— Вот это красота, — присвистнул.
- Вы ешьте, я сейчас за Пашей схожу.
Через минут пять они все сидели за столом, Лиза кормила сына, который был всецело занят изучением инструкции по сборке. Кирилл с искренним интересом наблюдал за ними. Все-таки и Евген сломался, не выстоял перед женскими чарами. Кто знает, может быть, и он скоро познает, каково это, иметь семью.
— Это было потрясающе, — отставил пустую тарелку, — спасибо, Лиза. Руку на сердце положа, такого борща я еще никогда в жизни не ел. Остается только позавидовать Женьке.
— Спасибо, — и покраснела. — А он знает, что ты здесь?
— Нет, — пожал плечами. — Не переживай, даже если узнает, претензий к тебе никаких. Я сам приехал.
— Да дело не в этом…
— В этом. Мой брат слишком подозрительный не там где надо. Еще не доверяет мне от слова совсем.
— А разве есть повод?
— Нет. Но если повода нет, его всегда можно придумать, — улыбнулся крайне заразительно, Кирилл как прямая противоположность Жени, без конца улыбается, шутит. — Да и не важно это. Я приехал просто познакомиться поближе, с племянником подружиться.
— Дядя Килил? — вот и Паша справился со своей порцией, — а ты мне помозес?
— Еще бы! — сразу поднялся. — Спасибо, Лиз, еще раз. Это, — указал на тарелку, — все-таки это великолепно. Увы, теперь глубоко одинокий и местами несчастный родственник Женьки будет периодически околачиваться около вашего двора. И все, все, все, больше не смущаю, — подошел к Паше, — ну-с, пойдем творить.
— Идем, — с радостью поспешил за ним.
Следующие полчаса Лиза наблюдала за тем, как Кирилл, сидя в позе лотоса на ковре, собирает с Пашей самолёт. Такое ощущение, что вся жизнерадостность досталась Соколову младшему, тогда как старшему — угрюмость. Зато на лицо они очень похожи. Оба темноволосые, смуглые, высокие и здоровые, правда, Женя все же поздоровее будет.
— Мама! Посмотли! — подбежал к ней с самолетом в руках.
— Вау, — и встретилась взглядом с Кириллом, тот сидел уже с вытянутыми ногами, демонстрируя на этот раз сине-оранжевые носки.
— Дяде Зене показу, когда плидет, — и помчался играть с новой игрушкой.
— Он в восторге. Спасибо, Кирилл.
— Да не за что. Я обязан был реабилитироваться за вчерашний визит. Да и потом, скоро новый год, так что, пусть Пашка загадывает желания Деду Морозу. Скажи, — вдруг стал серьезнее, — а вся эта история с крушением вертолета правда?
— Правда. А у тебя есть сомнения?
— Ну, зная скрытность своего брата, мало ли.
— Не думаю, что он стал бы такое выдумывать.
— Ты права, это уже моя неугомонная фантазия дает о себе знать.
— Он разве тебе ничего не рассказывал?
— Конечно, нет. Не подумай только, что я приехал выуживать пикантные подробности пропажи моего брата. Несмотря на свое любопытство, я понимаю, что такое личная жизнь. И очень рад знакомству с вами. Пашка мировой парень. Ты ведь знаешь, что он очень похож на нашего отца?
— Н-нет, — мотнула головой, — не знаю.
— Ага, — резко поднялся и направился в коридор, а через минуту вернулся с бумажником, из которого на ходу достал фото, — смотри, — и вручил ей.
На полароидном снимке были двое — мужчина и женщина. Он натуральный блондин с голубыми глазами, полными серьезности, и она — жгучая брюнетка с открытым добрым взглядом. Да, Паша действительно точная копия их отца. Надо же, а она все удивлялась, в кого он такой получился.
— И правда, — грустно улыбнулась, после чего вернула ему фото.
— Скажи, Женька тебе хоть что-нибудь о себе рассказывал?
— Мало чего, — если точнее, то вообще ничего. Ни тогда, ни сейчас. Лишь вчера поделился характеристикой брата, видимо для того, чтобы она заранее смотрела на него с подозрением.
— Ясно. Ну, расскажет еще.
— Это да, — вспомнила, что в его квартире и намека не было на семью. Только фотоальбомы самого Жени в детстве, даже брата не было ни на одном фото. По сути, она не знает этого человека.