В окошечко теста смотреть было страшно, ужасно страшно, но деваться некуда. И когда заглянула, все-таки расплакалась. Снова… на те же грабли… Какая же она идиотка. Две бледно-розовые полоски. Допрыгалась, бесхребетная дура! На Соколова же такое зло взяло, что захотелось прямо сейчас ему позвонить и крикнуть в трубку всего одно слово — мудак. Хотя, еще вопрос, кто в этой истории виноват больше. Евгений, которому всю жизнь было плевать на других, или она, которая уже всецело испытала на себе его эгоизм.
Из ванной вышла полностью опустошенная, с красными опухшими глазами и треклятой тошнотой в придачу. Жене она ничего не скажет. Между ними и без того полнейшая неразбериха. Да, уж! «Здравствуй, дорогой! У нас все сложно, но я беременна от тебя вторым ребенком! Поздравляю!»
Глава 56
Пока Паша ел печенье, сидя верхом на барной стойке, Лиза перекладывала остальное печенье из разорванной упаковки в разноцветную жестяную банку и мысленно ругала себя самыми последними словами. Да так увлеклась, что не заметила, как вернулся Женя. А он зашел в кухню, осторожно положил на стол букет её любимых пионов и уже собрался подкрасться, как сын испортил всю охоту.
— Прливет, папа! — прозвучало точно гром среди ясного неба, отчего сердце Лизы пропустило удар, а Соколов буквально врос в пол.
Их обоюдное молчание длилось всего минуту, но ощущение возникло, будто несколько часов. Нарушил его Евгений, он подхватил Пашу на руки и сразу отвернулся, чтобы не показывать Лизе покрасневшие глаза.
— Привет, парень, — прижал его к себе.
А Лиза, глядя на них, забыла обо всем на свете. Пашка принял отца, полюбил. Затем перевела взгляд на бордовые пионы, и в голове словно замкнуло электричество, закоротило.
— Я беременна, — произнесла негромко.
— Беременна? — медленно развернулся к ней.
— Угу, — вытащила из кармана тест. — Вот такая ирония судьбы, — и заморгала от подкативших слёз.
— Надеюсь, — опустил Пашу, затем подошел, обнял свою дикарку, — ты плачешь от счастья?
— Не знаю, Жень. Все так не вовремя, не к месту, — уткнулась лбом ему в грудь.
— А мне кажется вовремя и очень даже к месту, — зарылся носом в волосы. — Вернее, не кажется, я уверен.
— Скажи, почему ты вдруг изменил своим убеждениям? Почему захотел семью? В чем подвох?
— Никаких подвохов, Лиз. Просто я тебя люблю и Пашку люблю, — прижал к себе и его. — Тем более контроль качества я прошел, меня наконец-то назвали папой.
— Ты точно всего этого хочешь? — подняла на него взгляд. — Ведь жизнь изменится до неузнаваемости. С младенцем будет куда сложнее.
- Я достаточно пожил для себя, поверь. И мне до безумия хочется пройти все этапы, хочется, чтобы мой ребенок видел меня с самого первого дня, знал меня, а не постепенно привыкал.
— В таком случае поздравляю, — грустно улыбнулась, — ты скоро станешь отцом еще раз. В принципе, ты для этого всё сделал.
— Я старался.
Сегодня же он сделает ей предложение! Тянуть дальше нельзя. Во-первых, Пашка должен носить его фамилию, во-вторых, Лиза должна чувствовать себя в безопасности, в-третьих, в строю предвидится пополнение.
Весь вечер Соколов думал, какие слова подобрать и какой момент выбрать. Может, когда Паша ляжет спать? Или когда они все будут сидеть за столом и ужинать? Или прямо сейчас подойти к ней, надеть на палец кольцо и сказать, что отказа не примет. Идеальный вариант! Но все-таки грубоватый. Хотя, отказ он действительно не примет. Лиза станет его женой, тут без вариантов.
А Лиза все никак не могла понять своих ощущений. То ли она счастлива, то ли наоборот, раздавлена. Второй ребенок! Если у нее с Женей ничего не выйдет, она ведь не потянет двоих детей. И никакая удаленная бухгалтерия ее не спасет, отец тоже становится все слабее с каждым годом, да он и не обязан тащить на себе неудачницу дочь, которая по дурости и безмозглости умудрилась снова забеременеть от человека, который уже предавал. Тогда легонько треснула себя по лбу. Пора заканчивать думать о плохом. Женя изменился! Не во всем, но изменился! Он никогда не стеснялся говорить то, что думает. И если не хотел семью или детей, то так и говорил. Сейчас всё иначе. И он очень старается.
За мыслями успела и ужин приготовить, и подать на стол, когда же пошла звать своих мужчин, удивилась воцарившейся в доме тишине. На первом этаже никого не оказалась, пришлось подниматься на второй. Отыскала обоих в спальне. Они о чем-то тихо-тихо разговаривали, Пашка то и дело хихикал, зато Евгений был серьезен и сосредоточен.
— Вы чего тут затаились? — встала посреди комнаты.
— Тебя ждали, — Соколов тут же подошел к Лизе, после чего опустился на одно колено, а Паша встал рядом с отцом. — Твой выход, — шепнул сыну.
— Мама, — выпрямился, точно солдатик, — папа плосит тебя, — и задумался, — ну-у-у-у, стать его зеной. Ты согласна?
В ответ Лиза сначала открыла рот, потом закрыла, Евгений тем временем достал из кармана кольцо и протянул ей. Только она словно окаменела, глядя на кольцо. Вот буквально утром говорила отцу, что никогда и ни за что не согласится.
— Мам, согласайся. У папы узе коленки болят, — заметил, как тот ёрзает.
— Я… — кое-как выдавила из себя, ибо во рту пересохло.
— Лиз, колени, — закивал Евгений, изобразив на лице искреннее мучение.
— Ну, раз колени… я согласна, — все еще не верила в происходящее. Да они сговорились! Они элементарно не оставили ей выбора!
— Отлично, — скорее надел ей на палец сияющее бриллиантами кольцо, — я почти не сомневался, — и поднялся. — Надо бы ковер здесь постелить, — потряс одной ногой, потом второй.
— Это было нечестно, между прочим. Ты использовал запрещенный прием, — кивнула на улыбающегося Пашу.
— Пришлось идти на крайние меры, — виновато улыбнулся.
— В этом ты весь. Не мытьем, так катаньем, да?
— Да, — кивнул. — Ты моя, Лиз. Вы оба мои. И чтобы вас не потерять, я пойду на всё.
— Так понимаю, у нас резко появился повод выпить?
— Тебе нельзя.
— А я компот сварила.
— В таком случае, только после вас, госпожа Скоро Соколова.
Ужин прошел подозрительно тихо. Евгений не спускал глаз с нее, она же то и дело кусала губы, хмурилась, будто сама с собой спорила. Остаток вечера провели в таком же молчании, отчего у Соколова уже начали сдавать нервы. Больше всего он боялся услышать, что Лиза передумала. В итоге еле дождался, когда она уложит Пашу и отправится в душ, после чего нагрянул к ней в ванную. На ходу стащил с себя футболку, спортивные штаны и забрался в кабину.
— Лиз, — навис над ней, — ты чего молчишь весь вечер, м-м?
На что она обняла его за шею и потянула вниз, чтобы сел на сидение. И когда Женя опустился, поспешила накрыть его губы своими, а рукой принялась ласкать то, что поднялось от первого же прикосновения.
— Ты мне так и не ответила, — пробормотал без прежней уверенности в голосе. Сейчас хотелось усадить дикарку на себя и доказать ей в сто первый раз свои честные намерения.
— Я тоже люблю тебя, — прошептала в губы и снова поцеловала, но жестче, наглее, с перерывами на стоны, ведь Соколов не остался в стороне и ласкал ее не менее активно, оглаживая пальцами снаружи, проникая внутрь.
Еще через минуту Лиза сидела на нем и издевательски медленно двигалась, поднимаясь и опускаясь, виляя бедрами, прижимаясь к нему, позволяя мужчине целовать грудь. Конечно, она любит его и любит давно. Поначалу пыталась убить в себе эту любовь, вроде бы даже смогла, только та все равно не умерла, а лишь притворилась.
Ее признание приятной болью отозвалось в сердце, отчего оно запрыгало в груди, то ли возрадовалось, то ли взбесилось. И впервые за столько лет Евгений ощутил себя тем самым молодым парнем, которому не надо ничего и никому доказывать, стараться быть лучшим, которому для счастья достаточно держать в объятиях одну единственную женщину. Вдруг Лиза сорвалась на громкий стон, вцепилась в него, будто вот-вот упадет, а следом Соколов почувствовал ритмичные сокращения. Ее оргазм довел до точки невозврата за какие-то доли секунды.
— Ты нереальная, — целовал шею, лицо, продолжая сжиматься всем телом от мощного выброса энергии, от прикосновений, ведь Лиза все еще двигалась, от ее прерывистого дыхания.
В постель легли, будучи без сил. И даже не заметили, как уснули, скорее просто отключились.
И проснулась Лиза непривычно поздно, аж в девять часов. Паша меж тем сидел рядом с планшетом в руках и тихонечко играл.
— Ой, — приподнялась на локтях, — ты же не кушал.
— Я кусал, — оторвался от игры в Змейку, — папа покорлмил. Мы с ним ели яисницу.
— И тебе понравилось?
— Ага. Папа есё велел сказать, сто сегодня верлнётся лано и мы поедем гулять.
— М-м, — улыбнулась, — здорово. И куда поедем?
— Не сказал.
Но когда встала и собралась застелить постель, снова ощутила боль внизу живота. Что-то явно не так, с Пашкой подобного не было. И сейчас же набрала Жене:
— Привет. Можешь говорить?
«— Привет, Лиз. Конечно. Пашка тебе передал послание?»
— Слово в слово. Слушай, у нас сегодня наверно не получится, я хочу к врачу наведаться.
«— Что случилось? — голос тут же зазвучал жестко, бескомпромиссно. — Лиз, не молчи!»
— Да ничего ужасного, надеюсь. Просто низ живота немного ноет. Думаю, провериться бы не помешало. Ты же не против, если я воспользуюсь твоим водителем?
«— Я тебя сам отвезу. Точно не сильно болит? Дождешься меня?»
— Да не дергайся, я справлюсь.
«— Жди меня. Всё»
И послышались короткие губки. Вот такой он, безапелляционный человек.
Глава 57
Спешил Соколов так, что без штрафов в конце месяца точно не останется. А образы в голове рождались дикие, отчего давил на газ сильнее. Но когда приехал, когда вбежал в дом и уже был готов к самому ужасному, из гостиной вышла совершенно спокойная Лиза, хотя и бледноватая.
— Ты как?! — выпалил.
— Все нормально, Жень. Я же говорила, справилась бы и сама.