— Если болит, это ненормально. А то, что мы вчера… ну… могло повлиять? — подошел к ней.
— Не думаю, мы же аккуратно, — в этот момент потянулась к нему и поцеловала в уголок губ, чем вызвала и удивление, и чувство эйфории одновременно.
— Тогда поехали, надо разобраться, в чем дело, — привлек ее к себе и поцеловал уже по-настоящему. — Если бы ты только знала, как я хочу тебя. Вот прямо сейчас.
— Взаимно, — и легонько прикусила за нижнюю губу.
— Так, всё… к врачу, — поспешил отстраниться, ибо в брюках стало тесно, а в голове — туманно. И неожиданно понял, что видит перед собой ту самую Лизу, которая была четыре года назад — заигрывающую, нежную, немного дерзкую и в то же время податливую. Она тоже не изменилась, просто закрылась, спряталась, но внутри осталась прежней, все остальное — это защитная реакция не более.
И пока она натягивала шапочку на Пашку, пока проверяла свою сумочку на наличие всего необходимого, Соколов сидел на широком подоконнике в холле и смаковал то особое состояние души и тела, которое стало посещать его все чаще. Вселенная дала ему еще один шанс, правда, перед этим хорошенько встряхнула, чтобы наконец-то очнулся от забвения. И просрать этот шанс он просто не имеет права.
До клиники добрались быстро, а когда Лиза прочитала название учреждения, то внутри больно кольнуло.
— Здесь работает тот самый врач? — не надо было этого говорить, но оно само вырвалось, словно шрапнель, засевшая глубоко в сердце, дала о себе знать спустя годы.
— Нет, — сразу понял, о каком враче речь. Потому что запомнил их последний разговор до мелочей, до взгляда, до интонации. — Здесь жена одного моего партнера наблюдалась, он как-то рассказал, а я принял к сведению.
— Хорошо… — и вышла из машины.
Н-да, им еще не раз предстоит столкнуться с отголосками прошлого, но это неизбежно и надо лишь набраться терпения, мудрости.
Огромный медицинский центр находился в окружении оранжевых кленов, рябин, берез, на ухоженной территории располагались детские площадки, тянулись аллеи, и было здесь так тихо, так спокойно.
— Я на плоссядку хочу, — Паша первым делом увидел разноцветный игровой комплекс.
— А вы можете погулять, пока я… — начала было Лиза, но Евгений уверенно мотнул головой.
— Мы с тобой пойдем. Эй, — подхватил сына, — давай потом на площадку. Сейчас нам с мамой надо. По рукам?
— По лукам, — кивнул.
— Р-р-рукам, — поцеловал его в щеку.
— Ага, рлукам.
За то время, что Лиза оформлялась, заводила карту, ждала очереди, Женя разгуливал с Пашей по длинным коридорам, а в голову лезли всякие мысли. Почему она так сторонится? Потому что привыкла справляться сама? Или считает, ему это будет неприятно или неинтересно? Или в чем дело?
— Ну? — нагнала их. — Я пошла на прием. Предупреждаю сразу, со мной нельзя.
— Точно нельзя?
— Точно, — улыбнулась.
— Досадно, но ладно. Мы будем здесь.
И только она зашла в кабинет, как вся мнимая бодрость духа мигом сошла на нет. Живот продолжал болеть. К счастью, доктор попалась аккуратная и вежливая дама средних лет, не то, что в районной консультации, где она наблюдалась с Пашей. Там вечно недовольная и злая докторица хамила через раз, что уж говорить об осмотрах, в одно из посещений вообще пришлось жаловаться главному врачу, после чего, конечно, и без того скверное отношение к ней врача стало еще хуже. Жалобщиков никто не любит.
Здешний доктор осмотрела бережно, заодно и УЗИ сделала.
— Матка у вас в тонусе, Лизавета Семеновна, — села обратно за стол. — Срок недели три-четыре, даже сердцебиения пока нет. И чтобы исключить замершую беременность, да и снять тонус, я бы рекомендовала вам лечь на сохранение.
— А без сохранения никак нельзя? Может, препараты какие-нибудь, покой.
— Какой может быть покой с маленьким ребенком?
— И все-таки.
— Ну, ваше право. Лечение я распишу, однако будьте осторожны. Никаких тяжестей, переутомлений, нервов, а еще половой покой. И через десять дней снова ко мне на прием. Там уже и сердечко послушаем, и в целом оценим ваше состояние. Но если станет хуже, сразу скорую и в больницу.
— Хорошо.
Доктор выдала целую кипу бумажек. И рекомендации, и протокол УЗИ, и кучу направлений на анализы. А она уже успела забыть каково это. Впрочем, с Пашей проблем никаких не было, несмотря на то, что приходилось в такую даль мотаться на приемы, потом возвращаться обратно.
— Что врач сказал? — у двери аки страж стоял Соколов.
— Ничего сверхъестественного, — пожала плечами, — тонус. Надо беречься.
— Что это значит? А я сейчас сам разберусь, — и зашел в кабинет.
— Жень? — но дверь за ним уже закрылась.
— Мам? — тут же Паша подсуетился, — все в порлядке?
— Да, малыш. Все хорошо.
Евгений вернулся через пять минут, брови у него были сведены к переносице, взгляд пугал тяжестью, на скулах желваки ходили ходуном:
— У тебя угроза, — сложил руки на груди, — и врач рекомендовала сохранение. Это, называется, ничего сверхъестественного?
— Я справлюсь сама, дома. Если вдруг станет хуже, лягу на сохранение. И даже не пытайся меня переубедить. И не делай такое грозное лицо, уже давно не страшно.
— Лиз, — сразу смягчился.
— Всё, идем на площадку.
На улице Соколов снова попытался воззвать к здравому смыслу, но не вышло. Уж чего-чего, а упрямства ей не занимать.
— Кстати, а какой ты там сюрприз нам готовил?
— Хотел Пашку в РИО свозить, там океанариум, потом бы заехали куда-нибудь перекусить, прошлись бы по магазинам.
— М-м, а заманчиво звучит, — взяла его под руку.
— Угу, но кому-то лучше бы в больницу.
— Еще одно слово и мы подеремся.
— Глупая женщина, — поцеловал ее в голову.
Вдруг за их спинами раздался женский голос:
— Всем доброго дня!
Соколов аж дернулся и мигом развернулся, за ним следом развернулись и Лиза с Пашей. Напротив стояла высокая стройная брюнетка в элегантном бежевом пальто.
— Ты что здесь делаешь? — процедил сквозь зубы.
— Хотела вот познакомиться с твоей женщиной, — окинула презрительным взором Лизу, потом и Пашу.
— Жень, это кто? — Лиза так и смотрела на девушку.
— Это Ксения Владимировна Перова, — представилась сама, — до недавнего времени девушка Евгения Федоровича, а ныне мать его будущего ребенка. А вы что здесь делаете? Уже второго планируете? Ты, Соколов, смотрю, прямо решил размножиться к сорока годам. Молодец!
— То есть? — перевела взгляд на Женю. — Она твоя бывшая?
— Да, — выдавил из себя с большим нежеланием.
— И сейчас ждет от тебя ребенка?
— Возможно.
— Что ж так трусливо, Жень? — замотала головой Ксения. — Как трахаться себе в удовольствие, так смелый, а как принять результат, так сразу «возможно»? Или мой ребенок чем-то будет хуже этого? — кивнула на Пашу. — Какой-то не такой, какой-то ненужный, да? Неугодный.
— Закрой свой рот.
— А если не закрою, то что? Подойдешь и поможешь? Я думала, мы будем семьей, — на глазах замерцали слезы. — В эту долбанную дыру полетела, когда узнала, что ты жив, думала, осчастливлю новостью.
— Дай ключи от машины, — Лиза протянула руку. Надо было срочно уйти отсюда. Нет, она не боец, она не будет лезть на амбразуру, разбираться с его бывшими, настоящими, отстаивать свою территорию, ей всегда было проще уйти… да и в груди резко сдавило, заболело.
— Вот, — достал из кармана ключи, отдал ей. — Я приду через пару минут.
И когда они с Пашей ушли, Соколов медленно подошел к Ксении:
— Воу-воу, — та выставила руки вперед, — потише, большой человек. Только без глупостей. Я все-таки беременна.
— Ты совсем, что ли дура? Или прикидываешься? Кто тебе сказал, где я?
— Попросила кое-кого понаблюдать за тобой, уж извини. А ей ты так и не сказал обо мне, ай-ай-ай, — злорадно усмехнулась, — бедная девушка теперь будет себя чувствовать обманутой. Полагаю, уже не в первый раз.
— И что дальше? Ты приперлась сюда, нагадила, а дальше-то что? Какая конечная цель?
— Цель? Сейчас мне как никогда больно, Женя. И эту боль в одиночку носить в себе просто невыносимо. К тому же ты так лихо отбоярился от меня там, в больнице, от нашего ребенка, что задетое чувство справедливости толкнуло меня на эту встречу.
— Теперь полегчало?
— Знаешь, да. Полегчало. Желаю хорошего дня, — и направилась в сторону въездных ворот, за которыми ее дожидалось такси.
К машине Соколов шел в состоянии беспомощной ярости. Какой же он все-таки кретин. А когда сел в машину, когда посмотрел на Лизу, понял, что лучше сейчас ничего не говорить, не поможет. Кирилл оказался прав, за обидой последовала месть.
— Её ты тоже отправил на аборт? — спросила спустя полчаса пути.
- Нет, не отправил, — сжал руль с такой силой, что пальцы побелели. — Я узнал обо всем после крушения, как раз, когда уезжал на встречу с братом.
— И с тех пор молчал… хотя, ты даже о брате молчал. Будто в этом всем есть какая-то великая тайна, — произнесла с печальной улыбкой.
— Лиз, я все тебе объясню.
— Ну да, не сомневаюсь. А забавно, — принялась включать и выключать экран телефона, — ты так грубо с ней разговаривал, прямо как со мной тогда.
— У нас с ней, — но замолчал.
— Была договоренность? — уставилась на него с ухмылкой. — Никаких детей, никаких отношений. Так?
— Да, так.
— А ты себе не изменяешь.
— Пожалуйста, не надо вот этого снисходительно-обвинительного тона, — начал заводиться, — я да, я такой, Лиза. Закоренелый холостяк, который прямо говорит о своих желаниях или нежеланиях. Где-то я циничный, где-то может жестокий, не спорю. И скажу тебе честно, с Ксенией я просто спал.
— Со мной ты тоже просто спал. Разве нет?
— Я не хотел тебя терять, но был слишком уверен в своей исключительности, потому и позволил всему случиться. И, по-моему, хорошо поплатился за свои ошибки, а сейчас из кожи вон лезу, чтобы заслужить твое доверие. А еще меня достало, что ты постоянно при любом удобном случае тыкаешь меня носом в это прошлое.