– Алиса?
Даша снова дёргает меня, но на этот раз я подчиняюсь и следую за ней, пытаясь понять, отчего мне вдруг стало так мрачно на душе. Кошки скребли.
Информация усваивалась откровенно плохо. Будто срабатывала какая-то психологическая защита. А может, я просто ещё не доросла до этого? Может, всё что происходит вокруг лишь эпицентр событий, в которых мне отведена роль наблюдателя?
Мияда нагнала нас на подходе к дому и тут же принялась отчитываться:
– Ковен в панике. Новый сбор после заката. На повестке вопрос о дальнейшей судьбе Алисы на нашей территории. Боюсь, результат мне заведомо известен.
– Предсказание? – хмыкнула рыжая, подводя меня к крыльцу. – Если так, то мне было бы очень интересно узнать, чего именно ты боишься?
Мия молчала, но я чувствовала её напряжение. Оно густым смогом висело в воздухе, пока не шарахнуло молнией мне прямо в темечко:
– Они отдадут её.
Перед глазами, словно вспышка, воспоминание о пепельных губах, с которых соскальзывают рубленные тяжёлые слова:
«– У тебя нет права голоса. Куда скажу идти, туда и пойдёшь»
Рабство.
Он говорил, что так будет. Он вообще много чего говорил, перемежая информацию с горячими, как лава поцелуями, проталкивающими жидкое пламя в моё горло. Многочасовые издевательства, от которых мне хотелось выть, но сил не было даже на это. И клеймо на бедре… его он наносил с особым садистским удовольствием.
– Как минимум две верховные ведьмы категорически против, Мия. Тайла тоже не станет так подло поступать.
– Из ковена и дочери Анжи Тайла выберет ковен. А ты?
Я схватилась за ручку двери, не желая знать ответ. Эдлад сказал мне, что ковен для ведьмы – это больше, чем семья. Больше, чем дочь, брат или сестра. Ковен для ведьмы – всё. Поэтому не хотела слышать, что она скажет. Не могла.
Войдя внутрь, по стенке поплелась в свою комнату, едва не упав на середине лестницы. Господи, в этот момент мне действительно хотелось сдохнуть, потому что сил не было даже на то, чтобы сесть на ступеньку, упереться лбом в стену и выдохнуть.
Я чувствовала себя выжатой, как лимон, но отчего-то упорно продолжающей ползти в гору. Не замечала за собой раньше любви к подобному моральному мазохизму.
Когда добралась до выделенной мне комнаты, первым делом поплелась в душ. Почему-то не покидало ощущение сухости кожи и… ненавистный запах заволок меня коконом. Я чувствовала, как он преследует, отравляет и… маскируется под мой собственный. Мимикрирует под окружение, так сказать, оставляя при этом чёткую ноту принадлежности.
Едва стянув с себя платье и включив горячий душ, такой, чтобы обжигал кожу, я скатилась по стене прямо на кафельный пол. Мысли растворялись, чувства тоже. Только образ демона, осыпающегося пеплом, был словно вытатуирован с обратной стороны века. Никак не удавалось прогнать видение его предвкушающего оскала, когда он целовал меня посреди огненной пустыни.
Странно понимать, что я принадлежу демону. Странно, что я вообще принадлежу кому-то, кроме себя.
Это нужно исправлять. Не знаю как, но я должна бороться. Не хочу быть его рабыней или ещё кем. Не хочу быть ведьмой или женщиной, которая будет ходить под началом существа неспособного на сочувствие, раскаяние.
Вдохнула поглубже и заметила, что температура воды недостаточно высока. Кажется, в душевой было прохладнее, чем утром. Подкрутила кран, чтобы сделать погорячее, но с удивлением обнаружила, что холодная вода не включена. Снова.
Отшатнулась от вентилей и уставилась на свои руки. Они были обычными. Ни когтей, ни красного оттенка кожи и пальцы нормальные, но сейчас я чётко понимала, что со мной что-то не так.
Что за хрень?
Я сунула руку под струи горячей воды, но она казалась мне едва тёплой. При этом я не испытывала дискомфорта.
Нужно померить температуру, тогда станет яснее. Но спускаться и просить у Мияды градусник у меня не было ни сил, ни желания. Отеревшись полотенцем, я вышла из душа и мельком бросив взгляд в окно, где медленно тонула за горизонтом солнце, рухнула в постель.
Минуту, две, три, пока спальня погружается во тьму, я лежала не шевелясь. Сердце в груди стучало размеренно, дыхание было спокойное и вроде ничего не предвещало беды, но… кровь в венах медленно густела, а по коже ползли мурашки, ощущая приближение того, кто и этой ночью не собирался оставлять меня одну.
Он вспыхнул прямо надо мной. В нормальном человеческом облике, но глаза его всё равно тлели, как два пылающих уголька.
Эдладграил ничего не сказал. Не спросил.
Я тоже молчала, не находя в себе энергии на сопротивление или спор. Он всё равно сделает, что ему нужно, как пару часов назад, только на этот раз мои муки будут менее болезненными.
Демон внимательно меня осматривал, скользя взглядом по обнажённой коже. Перехватил руку, которой я хотела прикрыть грудь и улыбнулся каким-то своим мыслям.
А после лёг прямо на меня, придавливая тяжестью собственного тела. Я понимаю, что просить о чём-то бесполезно, но всё равно озвучиваю хрипло:
– Пожалуйста… не сегодня.
Но он не слышит. Губы касаются кожи на плече, пальцы сжимают сосок, вызывая во мне реакцию на ласку. Я сглатываю, когда он раздвигает коленом мои ноги и упирается в меня горячей плотью, готовясь к толчку.
– Ты моя, Алиса. Ты должна подчиняться, – шепчет в висок.
А я снова отмечаю, что он огромный. Что сопротивляться себе же дороже, ведь каждый раз он делает со мной всё, что захочет. Мнёт, как масло и вколачивается, как таран. С силой, с болью, с удовольствием.
Но всё равно не могу согласиться с ним. Я не его. Да, он оставил на мне свою метку и сказал, что принадлежу, как вещь, рабыня. Но внутри я несогласна. Внутри я всё та же Алиса, так и не простившая своего бывшего парня. Всё та же девушка, что ещё недавно совершенно не знала о существовании таких, как он.
– Если ты забрал моё тело, – шепчу я, ощущая, как прокатывается волна возбуждения от его пощипываний и поглаживаний, – Это не значит, что я отдала свою душу.
А в ответ тихий смех. Почти издевательский. От него у меня стынет кровь в жилах, а сердце замирает.
– Душа? Алиса, наивная моя девочка… – он ведёт губами по коже от шеи и отстраняется. Оставляет в покое мою грудь, но стискивает пальцами подбородок и фиксирует так, чтобы я смотрела в его тлеющие глаза. – Она моя с того дня, как я впервые тебя увидел. Вдохнул твой запах. Ощутил вкус. Почувствовал глубину, – склоняется и яростно впивается в губы, вместе с тем толкаясь в меня и пронзая каждую клетку тела вспышкой остро-сладкого удовольствия.
Я захлёбываюсь этим ощущением. Мне хочется выть, просить пощады и умолять никогда не останавливаться. Второе яростное его движение внутри, когда сильные пальцы вновь находят тугую вершину груди и тихонько царапают её. Меня разрывает на тысячи кусков, вышвыривает из реального мира и топит в магме ядерного желания.
– Проси-и-и, – стонет в висок, снова толкаясь до упора. – Скули-и-и, ной, кричи… Не сдерживайся, малышка.
И я подчиняюсь. Выгибаюсь дугой и ногтями с силой впиваюсь в его плечи. Мой мир давно перевернулся с ног на голову, развалив здравую картину, и сейчас я могу поддаться голодному зверю. Показать истинные чувства, которые выпирают изнутри острыми шипами.
Я отдаю и получаю столько, что не вмещается. Катастрофически не хватает возможности, чтобы впитать то жидкое пламя, что он вливает в меня. Энергию, что забивает собой каждую клетку моего тела. Я кричу. Действительно, кричу, и никто не пытается меня ограничивать в этом. Я молю его о чём-то. Скулю, как…
– Да-а-а-а… – шипит на ухо, стискивая в крепких объятиях. – Вот так. Покажи себя.
Эта ночь кардинально отличалась от предыдущих, потому что я несмотря ни на что позволяла себе получать удовольствие и возвращала его с той же силой.
Мне было хорошо. Тело наполнилось энергией, разум расплавился в его ласках, позволяя подсознанию и инстинктам править бал.
***
Проснулась я от того, что меня трясли за плечо. Едва разлепив глаза, уставилась на встревоженное лицо Мияды. Девушка часто дышала и явно не находила слов для объяснения причины моего раннего пробуждения. А если верить часам, на которых обозначилось число девять, то время действительно раннее.
– Что случилось.
– Я только с собрания. Они приняли решение на твой счёт, Алиса. Ты станешь ученицей ковена, – от этой фразы мне почему-то сделалось тревожно. – Завтра вернётся Анжелика, она хочет обсудить с тобой сложившуюся ситуацию.
При мысли, что я, наконец-то, увижу маму на миг стало радостно на душе. Ровно до следующей фразы, которая прозвучала грохотом грома посреди ясного неба.
– Они заставят тебя подчинить Эдладграила.
Я вскинула взгляд на девушку и вдруг поняла, что имела в виду Даша, говоря, что даже медленная смерть от истязаний станет роскошью для меня. Если не выйдет, он же… Сглотнула, представив, что демон будет делать с предательницей, но любое моё предположение окажется лишь толикой того, что он со мной сотворит, если всё сорвётся.
Готова ли я так рисковать?
– У тебя нет выбора, – печально вздыхает Мия, видя все эмоции на моём лице. – Либо так, либо все ведьмы будут вынуждены тебя уничтожить, как верховную вражеского ковена.
И чем тогда они лучше того, кто по ночам обещает убить меня?
Уже в обед ведьм в доме было столько, что я собственных мыслей не слышала из-за гула голосов. Каждая была занята. Они что-то плели, смешивали, варили, пели, зачитывали и обсуждали.
Я бродила между небольшими группками и пыталась понять, что происходит. По всему выходило, что сейчас меня не занимали обучением, а искали способ отгородить от влияния Эдлада.
Даша мне пояснила, что учить противостоять демону они будут завтра. Сегодня же должны сделать всё, чтобы Эдлад больше меня не увидел, пока я не буду готова. Меня это пугала, потому что его угрозы звучали в моей голове настолько живо, что казалось, будто он даже сейчас во мне и на мне, шепчет в висок, сминая болезненно податливую кожу.