Выпроводив любовника за дверь, Мань Синмей сменила постельное бельё и отправилась в душ. Она терлась мочалкой под обжигающе горячей водой с таким остервенением, будто хотела содрать с себя кожу. Ее отношение к господину Ма было непонятно даже ей самой. Всю неделю она и не вспоминала о нем, но стоило наступить пятнице и Мань Синмей начинала томиться в ожидании вечера. Когда он наконец-то приходил, она не давала ему вымолвить ни слова, прыгала на него, срывая одежду. Вся ее внешняя холодность исчезала в эти минуты, и она уже не принадлежала себе. Но как только половой акт заканчивался (она не могла называть их совокупления никак иначе), Мань Синмей бегом отправлялась в душ, смывая с себя запах этого мужчины, который теперь становился ей отвратителен. Она возвращалась в спальню. Как правило, любовник к тому времени засыпал, а если нет, то курил, лёжа в кровати. Её кровати! Это она ненавидела больше всего в нем. Когда Ма, разомлев, разваливался на ее простынях и дымил своим отвратительным табаком. Потом она выгоняла его. Сразу же меняла белье на постели и снова шла в душ, где проводила битый час. Мань Синмей считала господина Ма своей единственной слабостью. Столько лет, а она никак не могла закончить эти отношения. Ей нравилась та дикая страсть, которую он будил в ее холодной натуре, но именно за это она его и ненавидела. С отцом Джейка все было не так. Она никогда не испытывала к тому ничего, кроме снисходительности в начале и презрения потом, когда родился сын. Замуж она вышла за Ли Сунлиня, потому что, помотавшись по Шанхаю, Пекину и другим городам, так ничего и не получила, несмотря на все амбиции. Большие города были переполнены такими, как она, деревенщинами без образования. К тому же, Мань Синмей была с юга Китая. Маленького росточка, с тёмной, загоревший под жарким южным солнцем кожей, ничем не примечательными чертами лица. С такой внешностью она могла рассчитывать только на самую чёрную работу. Однако у неё были молодость и море энергии. Оказавшись в Даляне и получив работу в отеле Ли Сунлиня, она поняла, что это, пожалуй, ее первый и последний настоящий шанс зацепиться и выползти из грязи. Ли Сунлинь был человеком покладистым, спокойным, его легко было обвести вокруг пальца. Она не знала, полюбил ли он ее тогда, но они быстро поженились. Она терпела мужа в постели, не испытывая к нему особого отвращения. Однако и страсти она тоже не чувствовала. А после рождения сына Мань Синмей вообще перестала подпускать его к себе. Ли Сунлинь, хоть и был разочарован, но противиться не стал. С Ма было труднее. По молодости он настаивал на постоянных встречах, надеясь, что их отношения станут более регулярными. Он был безумно влюблён в её холодность, которая исчезала в их редкие минуты страсти. Именно потому, что ему удавалось срывать с неё ледяную маску, она и не хотела подпускать его ближе. Мужчинам не было места в ее жизни. Да, она создала свой бизнес благодаря тому первому отелю, что был у Ли Сунлиня. Но это был всего лишь толчок, импульс. Все остальное она сделала сама. А потому ни один представитель сильного пола не имел права на существование в ее мире. Ха! Сильный пол! Да что они знали о настоящей силе?
Мань Синмей забралась в кровать. Кожу приятно холодили свежие простыни. Джейк. Вот её вечная головная боль. Но она не будет думать о нем сейчас. Решать проблемы лучше на трезвую голову, с утра, когда мысли становятся кристальными, как воздух в сильные морозы.
Каждое утро Мань Синмей вставала в 5 часов. Она умывалась и отправлялась в парк, надев спортивный костюм и вставив в уши наушники. Сначала она делала несколько кругов быстрым шагом. Бегать она не любила, а вот ходьба в темпе ей очень нравилась. После ходьбы она шла на площадку со спортивными снарядами, которыми были оборудованы практически все парки Китая, и растягивалась. Закидывала сначала одну ногу на высокую перекладину, потом вторую. Ее подвижности и эластичности мышц позавидовала бы любая двадцатилетняя девчонка.
Именно в такие ранние утренние часы ей думалось лучше всего. Вот и сегодня, когда Мань Синмей склонилась головой к вытянутой ноге, задержавшись в этой позе на несколько долгих минут, ей в голову пришла отличная мысль. Она поняла, что нужно сделать для того, чтобы Джейк забыл свою иностранку и женился на Лили.
Глава 32
Наступил Праздник Весны — китайский Новый год. Новогодняя ночь ознаменовалась взрывом сотен тысяч хлопушек и фейерверков. Небо то и дело озарялось всполохами огней и такой громкой канонадой, что Наде показалось, будто началась война. Это был не первый Новый год в Китае, но она никак не могла привыкнуть к такому шуму и грохоту. Описать ощущения невозможно, нужно побывать в эту ночь в Поднебесной, чтобы понять, каково это, когда салюты взрываются на всех площадях, в каждом дворе и на проезжей части. Последние огни фейерверков погасли только около трёх часов ночи, но только для того, чтобы с рассветом их сменили взрывы хлопушек. Утро первого дня нового года всегда было хмурым. Небо затягивала желто-серая пелена смога. И хотя во многих городах, особенно больших, пытались запретить запускать фейерверки и шутихи, китайцы перебирались за городские пределы, в деревни, чтобы соблюсти старинную традицию встречи Нового года шумом хлопушек. Китай — необычная страна. Если в России новогодние дни были самым лучшим временем для торговли, ведь все люди отдыхали, а значит ходили по магазинам, то в Китае все было наоборот. В преддверии Праздника Весны все маленькие магазинчики, торговые лавки, уличные лотки с едой прекращали работу. Многие закрывались на неделю, а то и две, до самого Праздника Фонарей, приходившегося на пятнадцатый день нового года по крестьянскому календарю, которым пользовались большинство китайцев по сей день. Именно этот день считался официальным окончанием новогодних празднеств. В эти дни, как правило, работали только большие торговые сети.
Надя не любила праздничные дни именно потому, что ничего не работало. Нельзя было отправится в какую-нибудь забегаловку, чтобы пообедать, нельзя было купить уличную еду, нельзя было заказать доставку еды. Ей приходилось готовить самой, а этого она делать не любила. Однако, как и любого студента, ее спасала лапша быстрого приготовления. В Китае её выбор был столь разнообразен, что глаза разбегались. Есть её каждый день, конечно, не будешь, но когда совсем лень готовить, лапша спасала. Вот и сегодня Наде совсем не хотелось торчать на кухне, откуда доносился смех и радостный гомон не разъехавшихся студентов. Она зашла на кухню, чтобы сварить себе кофе. Поболтала с несколькими африканскими студентками, которые, казалось, жили на этой самой кухне: так много времени они там проводили. Потом снова вернулась в свою тихую комнату и заварила себе лапши. Пока та доходила до готовности, Надя выпила кофе. Сегодня даже мадам Лу нигде не было видно. Она бросила студентов на произвол судьбы и отправилась домой, чтобы встретить Праздник Весны в кругу семьи. Новый год в Китае — традиционно семейный праздник, когда дети возвращаются под родительский кров, как бы далеко они не уехали в поисках работы и лучшей жизни. В дни перед Новым годом и в течение всех каникул нельзя было достать билеты на поезда и самолеты, ведь по Поднебесной мигрировали миллионы китайцев — сначала в сторону дома, потом через несколько дней на морские курорты, а в конце каникул обратно в те города, где они жили и работали. Тот, кто не позаботился приобрести билеты загодя, оставался в дураках.
Лора и Дамир возвращались в Далянь через несколько дней после Праздника Фонарей, а Джейк и того позже. Наде предстояло скучать в одиночестве две недели. Она мечтала в эти дни дописать диплом, но, как оказалось, дописывать было нечего. Она так интенсивно потрудилась над своей выпускной работой в январе, что теперь оставалось только перепроверить её на ошибки. Впереди были не только две недели новогодних праздников, но и несколько месяцев безделья, ведь защита диплома была назначена на начало мая. Последний семестр был временем работы над дипломом, занятий не предвиделось, и Надя ума не могла приложить, что будет делать всё это время. Она не привыкла бездельничать, постоянно корпела над книгами и иероглифами, мечтая когда-нибудь отдохнуть от всего этого. Но теперь, когда время долгожданного отдыха действительно наступило, Надя не знала, куда его девать.
Лора писала ей каждый день, отчитываясь о том, как они с Дамиром проводят время. Праздник Весны они застали на Хайнане и собирались оставаться там ещё две недели, после чего намеривались вернуться в Далянь. Кажется, у ребят все было более, чем хорошо. Надя была искренне рада за Лору. После пережитого кошмара с Ван Юном она заслужила лучик счастья. Да и Дамир, вроде бы, тоже осознал свои чувства к Лоре. Наверняка, в будущем их ждало немало трудностей, ведь характер что у Лоры, что у Дамира был сложным, но какое-то шестое чувство подсказывало Наде, что ребята справятся со всеми проблемами. Они дополняли друг друга и были отличной парой.
Джейк уехал всего пару дней назад, но Надя ощущала невосполнимую потерю. Пока он не улетел, она и представить не могла, насколько привыкла к его присутствию в своей жизни. А последний месяц вместе вообще был сказочным. Джейк звонил каждый день, но из-за большой разницы во времени, было трудно следовать одному ритму.
Надя боялась думать о будущем. В мае она закончит своё обучение в Китае. Получит диплом. Её виза в конце июня подойдёт к концу, а это значит, что придётся возвращаться в Россию. Что будет с ней и Джейком? С их отношениями? Она не то, чтобы не верила в любовь на расстоянии… Да нет, черт возьми! Она в неё не верила. История с Борисом тому доказательство. Вернись она в Россию, сколько ещё они с Джейком смогут продержаться за эти отношения? Месяц? Полгода? Год? Да и к чему такие отношения приведут, она не знала. Скорее всего, ни к чему. А какие ещё у них были возможности? Попытаться найти работу в Китае, чтобы быть поближе к Джейку? Он как-то заикнулся, что мог бы устроить её к себе на работу в шанхайский отель. Менеджер со знанием стольких иностранных языков, с отличным китайским им был нужен. Но такое предложение, хоть и решало многие их проблемы, в то же время было источником проблем новых. Во-первых, работать под началом Джейка ей не хотелось, ведь тогда их рабочие отношения наверняка будут влиять на отношения личные. Стоит ей совершить какую-то ошибку, допустить оплошность, и Джейку придётся либо смотреть на это сквозь пальцы, боясь обидеть ее, либо отчитать её. А если он устроит разнос на работе, она не сможет потом, когда они останутся вдвоём, вести себя, как ни в чем не бывало. Она будет обижена. Уж Надя себя знала. И даже если эти проблемы окажутся преодолимыми, оставалась ещё одна более серьёзная. Мань Синмей. Бизнесом владела она. Вряд ли мать Джейка позволит какой-то «иностранной шлюшке», как та с презрением назвала Надю, работать бок о бок с её сыном. Поэтому работать с Джейком в его отеле было идеей во всех смыслах плохой.