Заплескалась вода от ударов врывающихся диких баб, лягушки явно охренели от такого резонанса. Как собственно и я от такого поворота. Нет, конечно, надеялся и верил. Но не думал, что в итоге в воду пойдут все, кто за костром сидел!! Ну или почти все, раненная в ляжку Вусала осталась сидеть, похоже.
Воительницы не только с берега в воду заходят. По пристани побежали две, стуча пятками по хлипким доскам. Первой Дениз с сисярами здоровыми мчится, в стороны их разбрасывая. Ба — бах! Шлёп! В воду с разбега и с визгом, да ещё бомбочкой! Брызги мощные в мою сторону летят, голову окатывая. Выныривают, охают. Ко мне гребут!!
— Не шумите, лагерных разбудите! — Ворчит в след подчинённым Лихетта, на пристань вступая без спешки.
Голая сотница даёт жару, всё при ней. Телом точёным не успеваю насладиться. Ко мне уже другие малышки рогатые подплывают с загадочным видом. А некоторые по дуге обходят.
— Что Крис? Напоил, думаешь, сбежишь теперь от нас? — Выдаёт Дильбар, заходя с одной стороны.
— С такой задницей, Крис, ты так просто не уйдёшь, — хихикает Дениз, заплывая с другой!
А сзади уже Зоррин с Селиной путь отступления перекрыли!
— Так, девочки, что вы задумали? — Насторожился, готовый в любой момент переместиться обратно к костру. — А!!
Вскрикнул скорее от неожиданности. Потому что чертовка за ногу ухватила, подплыв незаметно под водой!!
Выныривает Мунира с глазищами голубыми и сисями третьего размера с хитрой улыбочкой, и я недоумеваю, как она умудряется ещё мой член наливной телом своим не задеть. Отталкивается мягко, не отрывая завораживающих глаз. И тут её же подружки водой окатывают, заливая к чертям эту мимолётную искру!
— Мунира, ну ты как всегда вперёд сестёр старших лезешь! — Фыркают на неё.
— Да потому что вы долго думаете! — Отвечает девушка, жмурясь и плескаясь в ответ в разные стороны. — Крис, помогай!
Плескаю в одну красотку, в другую! Мне отвечают брызгами в пьяную и счастливую харю. Сзади на плечи прыгает Зоррин, пробуя топить, сучка такая!
Стою. А она на плечи взбирается с ногами!! Ну не скидывать же? Горячую гладко выбритую нежную промежность на холке чувствую. Хе! Ножки вперёд свесила. Начинает мне помогать ногами, по воде хлеща.
Сзади подкрадывается Лихетта и, как шлёпнет звонко Зоррин по заднице!! С визгом дерзкая брюнетка слетает с меня, как миленькая, дабы не получать ещё. У Лихетты рука тяжёлая.
— Расселась, нахалка, — выдала сотница, прислонилась сзади и обхватила меня за низ живота. — Что Крис, попался?
Причём так ладошка легла, что ещё чуть ниже и пах начинается! Грудь её упругую спиной чувствую, сосками вставшими по спине елозит, подразнивая.
В отместку нас начинают поливать все, как самых злейших врагов водой расстреливать!! Отбиваемся, как можем. Бесиво длится, пока я не являю бутылку пены для ванн!
Несмотря на холодную воду, химия взбалтывается на ура, пена растёт довольно быстро, ошарашивая суккубок. И приводя их в неописуемый восторг. Пена разрастается, в неё плюхаются все, кому не лень, дуют по ветру и мажут ею свои счастливые лица.
На радостях рожаю ещё круг плавательный! Уже надутый получается явить, так как в лавке при пляже в Анапе много таких было. Воодушевившись идеей, являю всё, что помню: акулу надувную, дельфина, матрац!!
Суккубки сперва испугались, но одна умудрилась рогами круг пропороть, превратив его в тряпку и убедившись, что не монстр какой. Затем воительницы сообразили, что к чему и стали прыгать на плавательные приспособления по моему примеру.
Началась драка за матрац.
Не имея больше сил сражаться, отплыл в сторонку к пристани и явил себе бутылку вискаря. Как раз на доски можно поставить. Забавно, даже не заметил, как на пристани кто — то факел горящий воткнул. Всем всё видно, получается.
Наблюдаю со стороны, как среди айсбергов из пены, хорошо отражающих оранжевый свет, и надувных игрушек резвятся суккубки. И кажется сейчас, им только повод был нужен выплеснуть всё, что накопилось. Или они просто никогда так в детстве не резвились, а теперь прорвало.
Наслаждаюсь зрелищем под визг и хохот. Как хватают друг друга за сиськи и тянут за хвосты, стягивая с матраца. Шлёпают по голым задницам, взобравшихся на надувные штуки! Соски у всех от прохладной воды стоят, кожа гусиная. От стойких форм глаз не отвести, будто я в порно — фильме, где актрисы на подбор. А я, млять, Калигула.
От эпизода, когда Лихетта буквально вырвала из воды молодуху Зоррин, чуть не взялся за член передёрнуть! Матёрая сотница сзади к ней подкралась, ухватила одной рукой за сиськи мелкие, а второй между булок пролезла, да за письку ухватила. Ещё и подняла так высоко, что чётко увидел её ладошку, закрывающую бритую киску брюнетки. А ещё успел уловить, как её крохотный стоячий сосочек пальцами сжала!
Зоррин с выпученными чёрными глазищами аж ноги поджала в коленях и взвыла. А затем сотница её головой прям в воду и опрокинула. Похоже, к жопастой молодухе Лихетта питает особые чувства.
Может, видит соперницу.
После короткого, но будоражащего акта дедовщины сотница на меня посмотрела хищно и медленно поплыла на сближение.
Ха! Точно говорю.
Да я даже не сомневаюсь, что она в своём отряде всех, не то что бы раскидает. Трахнет. Самая старшая, самая крутая, опытная и сильная среди своих. Не мудрено, что она и командир.
Подплывает, всем видом показывая, что с миром пришла. Воительницы резвятся, а мы вдвоём почти наощупь. Под пристанью огонь от факела через доски едва просачивается.
Подаю ей стаканчик с налитым спиртным, не отрывая взгляда от шикарных зелёных глаз. Даже во мраке, где я вижу за счёт зрения вампира, она всё равно смотрит мне именно в глаза и чётко берёт в руку предложенное. Ротик её приоткрыт, губёшки так и просят поцелуй. Но почему — то не могу пользоваться своим авторитетом. Какой — то барьер не даёт взять её за талию, а то и задницу, да войти в неё прямо в воде.
— Крис, ты как? — Спрашивает, погружаясь по самую шею, чтобы груди не видно было. Потому что глубина здесь уже меньше полутора метров.
— Я не знаю, — признаюсь, потому что грусть накатывает вновь.
И понять не могу из — за какой, сука, бабы на этот раз.
Может, из — за Нелли, которая ускользает на глазах? Имиретты, которая близко, но будто между нами пропасть? Или потому что мне страшно перед Ольви являться, которой я жизнь разрушил своими тупыми шалостями?
Эти чем воительницы хуже? Да такие тела на Земле только на подиуме показа мод встретишь. Не ровен час, я их на оргию склоню, как нехрен делать! Мечта любого мужика переспать с двумя, а у меня будет с дюжиной. Да, рога, да копы, тьфу, то есть хвосты. А в остальном? Женщины женщинами, опытные, похотливые, искусницы любви. Вылижут и высосут.
Если действительно этого захотят. Потому что я кое — что понял, проводя с ними время! Не так они и доступны, как кажутся. Ещё Шейла говорила, когда подкатывал к ним на балконе, мол, мальчик не обольщайся. У суккубов всё в моменте. Их сущность — выглядеть доступными и сексуально привлекательными, общаться так и даже флиртовать. И если суккубка смотрит на тебя, будто хочет с тобой совокупиться — это совершенно не факт.
Пью из горла горькое, ставлю бутылку на дощечку, и выходом силы вылезаю на пристань. Тело в мурашках от прохлады, являю меховую накидку и закутываюсь.
Лихетта залезает следом с такой лёгкостью, что я рот раскрываю от удивления. И очарования, ибо грудь всколыхнулась размера четвёртого, так волнующе и зазывающе, что едва удержался от того, чтобы начать с ней целоваться.
Вместо этого суккубку, усевшуюся впритирку, по–джентльменски укрыл своей накидкой, которой хватило нам на двоих.
— Ты должен знать, Крис, — шепчет Лихетта, грея меня своим горячим телом.
— Жги, — брякаю на выдохе, подливая ей в стаканчик.
— С воительницами никто с такой добротой и заботой ещё не обращался, — выдаёт сотница.
Вздыхаю. Ну и как после таких признаний секс предлагать и домогаться? Они ж решат, что меркантильное я существо.
До кучи Лихетта грудь прикрывает рукой, насколько это возможно, и дальше тихо, сладко, с волнением:
— Сперва решила, что ты избалованный сопляк, не знающий границ. Тот, кто под протекцией короля Леванта и нашей правительницы Ханы унизил первых мечей Кусубата, оставаясь безнаказанным. А теперь я думаю, ты не такой. Совсем не такой. У моих сестёр никогда никто не спрашивал, голодны ли они, почему грустные и не пытался развеселить, как равных себе. Ты господин, Крис. А мы слуги. Пусть не твои, чьи — то, но слуги. Ходит молва, что твои фелисы живут, как господа и любят тебя, как сына. Я не верила. Думала наговоры и враньё. Ты даже сейчас укрыл меня своим мехом.
— Это ли не искреннее признание в любви, — брякаю, обнимая женщину за голую крепкую талию.
А она голову на плечо кладёт, как родная.
Понимаю, что должен ей ответить серьёзно на этот крик души.
— Рабство унижает человека до того, что он начинает любить свои оковы, — выдаю мудрость из земных источников. — Но мне стоит взглянуть на вас и понять, что вы свободны душой, как ветер. Ни рабы, ни слуги. Воительницы, каких ещё поискать. И если вы должны там что — то Хане, Имиретте или петуху Фейрату, я им всё это возмещу. А если потребуется и прощу. При этом вы не станете мне должны. Потому что и вам всё прощу.
Лихетта вздыхает тяжело.
— Ты молод Крис, свободен и горяч, тебе не понять, что такое кодекс воина, и какое место в нашей жизни занимает клятва.
— Кодекс, клятва. Всё это принципы, которые вам привили с рождения, в которых вы живёте, — выражаю своё мнение. — Принципы, которые нужны, чтобы вы беспрекословно выполняли волю господина. А у господина принципов нет.
Сотница молчит. А что ей ответить на такое?
— Налей ещё, — хмыкает женщина, будто бы обижено.
Наполняю стаканчик до краёв. Пьём.
Девушки в воде уже не так активны, к берегу по одной, по две гребут, на нас посматривая и на камыш с дальнего берега озираясь и переглядываясь. Надувные штуки ещё с собой тащат. Вот уморы, хрен бы с ними.