Откуда здесь схожие технологии⁈ Что это за мир⁈ Может, это и есть наша Земля в будущем⁈
Почему суккубки и фелисы мои так на язык русский отреагировали? А если человечество в прошлом Землю уничтожило, и теперь эти расхлёбывают?
И почему я раньше не задавался вопросом, что мой родной язык древним называют? Просто было плевать, не задумывался и всё тут. А теперь вижу арматуру той самой толщины с той самой ребристостью. Пусть и ржавую, но она здесь.
Ещё прямо по центру, на надстройке у алтаря щит небольшой висит. Ничем вроде не примечательный, ромбовидный, скорее декоративный.
А вот изображение на нём вполне что — то да значит.
— Знак оборотней, — комментирует Лихетта, подошедшая деликатно сбоку.
— Да, это многое объясняет, — хмыкаю, рассматривая идеально ровный белый круг, внутри которого по центру жёлтого цвета кружок, а в три стороны, центральный не пересекая, а только лишь касаясь, ещё три круга равной величины, не заходящие за границу большого. Синего, зелёного и красного цвета.
Похоже, фреска на щите сложена из стекла разных цветов. Но не это важно.
А то, что, возможно, мне открылась новая сторона магии.
Четырёхцветная крупица! Какую магию вызывает она⁈
Глава 32. Разговоры по душам
Взбудораженный находками на алтаре по дороге до лагеря я все мысли перемыслил и думы передумал. Мне нужно больше информации! Когда оборотни перекидывались, я крупиц вообще не заметил. Значит, это другая магия или физические свойства организма, как у суккубок боевая форма. Но ведь если существуют четырёхцветные крупицы, что они могут делать? Это ведь сразу вода, воздух, огонь и земля! Это ли не вся материя? То есть маг, умеющий пользоваться такой магией, сможет изменить любую материю? А значит и тело.
Возможно, оборотни и рады были не превращаться в зверьё? Видели в том знаке спасение? Излечение? Или напротив: возможность улучшать своё тело, чтобы стать ещё сильнее?
Они молились на тот знак, чего — то просили.
Может у оборотней есть стадии? Почему одни в волков перекидываться только могут, другие в медведей, и лишь один в здоровенную гориллу? Как вариант, он вначале тоже был волком, но постиг что — то, позволяющее развиваться. А если узнал заклинание, которое утаил от других?
Страшно даже пробовать являть такие блёстки и запускать через них портал. Вдруг перекинусь в урода, меня не узнают и убьют? Сам на них брошусь. А это случится, если разум мой озвереет, если перестану мыслить, как человек.
Опасно.
Но жуть, как интересно!!
Спустя три с половиной часа мы вернулись к лагерю на дороге, забрав двух наших разведчиц, которые нашли — таки другой вход в пещеру, но решили ждать снаружи, дабы застать беглецов врасплох.
На удивление все пленные из подземелья живенько с нами вышли (некоторые хромали, другие кашляли), и даже по ледяному мосту через ров не побоялись пройти, лишь бы поскорей покинуть логово. Две женщины, к сожалению, погибли, попав под раздачу в бою, но с этим ничего было поделать нельзя, горилла просто их раздавил, как только перекинулся. Здесь я сразу задумался, имея в себе плюс четыре килограмма золотой брони. А эта обезьяна тоже в человеческом обличие пол тонны весила? Иначе откуда после превращения массу брать. Закон сохранения энергии никто не отменял. Или отменял⁈
Среди освобождённых людей основная масса — это крестьяне, немного наёмников и господ, проезжие с залётными. Даже один барон нарисовался, уговаривающий нас доставить его за половину его баронства в Энисуэлле. Но прикрыл варежку, когда суккубки фыркнули на него, что перед ним почти что принц.
Перепуганные до смерти освобождённые, плелись с нами до самой дороги.
В лагере я велел поделиться с ними провизией и всем раздал понемногу монет из общака. Мне даже суккубки крутили у виска. Но я оказался непреклонен. Раз освободил, будь добр и позаботиться.
Отогрев у костров и дав воды напиться, объявил бедолагам на ночь глядя, что мы скоро отправимся. Но костры можем не тушить. Все всё поняли, оставаться без нас в этом месте никто не решился. Кто округу знает, повёл тех, кто неместный. Бывшие пленники двинули по дороге в обе стороны. Как раз примерно треть молодых людей оказалась из деревни, где мы в последний раз гостили. Вот старики обрадуются!..
Со стоном и скрипом собрались и двинулись в путь.
Солнце к закату клонится кроваво — красное, ветер в лицо под стук копыт и сиплое сопение лошади.
Арматура из башки не выходит, в переносном смысле! Как и всё, что с этим связанно. Древние библиотеки, Земля, голоса на русском языке в эфире… И я прямо в седле на скаку держу магнитофон и кручу колёсико радиоприёмника, пытаясь поймать эфир «Небесного замка».
Вы и есть ответ. Другого быть не может.
И ты долбанный Драконий всадник с рацией никакое не божество. Что вы тут ищите, почему игнорируете нас? Или просто не видите⁇
Чуть не выронив магнитофон уже второй раз от встряски, я намёк лошади понял, и убрал его спустя час с небольшим безнадёжных поисков в эфире. Возможно, я что — то пропустил, в скачке затея ловить эфир не очень удачная. Просто в заднице засвербело.
Иной раз забываешь обо всём подобном, когда проблемы возникают с риском для жизни. И после ещё приходишь в себя. А тут по горячим следам решил. Иначе в памяти слишком быстро всё это замыливается. Как высшими силами специально!
На рассвете устроили первый привал, где сразу стало ясно, что мы имеем. Четыре суккубки еле в седле держатся. И нахрена так было переусердствовать в драке, спрашивается⁈
У меня даже мысли о том, что они предадут меня отошли на второй план. Особенно, когда я наблюдал, как Лихетта воительницу с коня снимает и на плече к костру несёт.
Привал устроили прямо на лужайке, обрамлённой жиденькой рощей, перерастающей в лес помощнее. Как раз в роще нашли лужу с родниковой водой, где покупаться или хотя бы умыться можно. Но главное — попоить лошадей.
С ног валюсь, не спал почти сутки. Но сам настроил всех, что ещё один рывок сделаем до обеда. И потом завалимся мёртвым сном, оставив солдат в охране.
И всё же покоя мне не даёт история Зоррин о родителях Цил. И я зову Лихетту на личный разговор. Женщина охотно соглашается со мной прогуляться по роще. Выглядит бодро, в отличие от её подчинённых.
Но мне нужно смотреть ей прямо в глаза, поэтому в какой — то момент предлагаю присесть у деревьев. Как раз подходящие стволы с мягкой травкой рядом, чтобы спины облокотить, друг напротив друга расположившись. Бывшая сотница не против, усаживается с озадаченным и даже заинтригованным видом.
Но разговор ей не понравится.
— Как сёстры? — Спрашиваю участливо. — Только честно.
— У двоих, похоже, поломаны рёбра, остальные с вывихами, растяжениями и ушибами, — отчеканила.
— М — да, и как лечат здесь переломы? — Вопрос скорее риторический.
— Само зарастёт, — отвечает суккубка обыденно. — У половины воительниц за наш общий путь кости ломались, и не раз. Не страшно для сестёр. Но не хорошо для отряда. В нашей ситуации это ослабление боеспособности. Три воительницы выведены из строя на несколько раков, Вусала же наоборот может уже драться, хотя бы с луком. В итоге минус два бойца.
— Я понял, — бросаю сердито. — И зачем было так лезть?
— Не кори их, они ощутили вкус свободы. И хотели показать себя.
— Передо мной?
— Перед тобой и собой.
— Понятно, — хмыкаю несколько раздраконенный. — Значит так, проведи беседу с сёстрами. Строгую. Чтоб так больше не лезли сломя голову. Я расстраиваюсь. Очень расстраиваюсь.
Лихетта голову опускает. Вздыхает.
А я уже сварливо:
— С великаном почему так яростно не бились?
Снова вздыхает. Угрюмое лицо прячет, я бы даже сказал, бесстыжее.
— Имиретта приказала оставить его тебе, — бурчит себе под нос.
Во как⁉
— И зачем же? — Брякаю с иронией.
— Крис, мы приказы не обсуждаем. Да особо и не поддавались. Могли застать врасплох и поразить сразу из засады. Но полезли демонстративно, а дальше уже всё в полную силу было. Знаешь, в зверином обличие он действительно нас чуть не пожрал, — ответила и снова уставилась на меня.
Мдя, не только я умею «пёсьи» бровки делать. И эта коза тоже мастерица. Зеленоглазая блондинка с аппетитными формами, привлекательная, опытная, мудрая женщина и боевая самка. Но меня сейчас не проймёшь!
— Хм, а сестры возмущались почему? — Ехидничаю. — Ну, когда я его зарубил, высказывали мне, дулись.
— Для пущей правдоподобности, — признаётся.
То есть Имира силы мои проверяла? Навыки или что? Какими возможностями обладаю? Это как приспешники Уцарии в шахте? Тоже баловались, и доигрались. Прослеживается стиль Сехмет, которая меня, похоже, изучает со всех возможных сторон.
— Дурили меня, значит? — Хмыкаю. — Артистки хреновы.
— Да, Крис, прости, — бурчит.
— А сейчас? — Спрашиваю с нажимом.
У Лихетты глаза расширяются.
— Ты о чём, Крис⁇ — Ахает.
Поднимаю руку, демонстрируя запястье с ниточкой Цил. Лихетта сглатывает слюнку, смотрит, как нашкодившая.
— Почему такая реакция, а? Знаешь, что это? — Наседаю.
— Да, знак дружбы принцессы Цецилии Ледопламенной.
— Так почему⁈ Млять, такая реакция⁈ — Кричу на неё взвинченный.
Лихетта явно охренела от моего тона. Задышала часто. В глазах не то ужас, не то растерянность.
— Я не знаю, какого ответа ты ждёшь, — выдавила. — Если Цецилия подарила тебе её, значит, ты хороший человек.
— Хороший человек, — повторяю с ухмылкой и дальше с наездом: — а родители её, как думаешь, хорошие?
— Да, — отвечает быстро. — Достойные правители всех родов наших. Но судьба распорядилась иначе.
— И как же распорядилась эта судьба? — Продолжаю с издёвкой.
— Крис, что ты делаешь?
— Отвечай на вопрос, — шиплю на неё.
Заморгала быстро.
— Я не могу сказать, — выдаёт Лихетта!
Ах ты сука, борюсь с желанием вскочить и придушить её.