Подходит в упор, нависая надо мной. Вода капает с тела прямо мне на ляжки, меж которых она пытается втиснуться и, похоже, присесть на коленки. Но я спрашиваю её, глядя прямо в серые похотливые глаза:
— Игрушки ты принесла, значит, готова играть?
— Готова, — мурлычет сучка, гладя мою грудь своими горячими лапками. Холодные, мокрые ноги касаются моих, и это предвкушающе приятно.
— Тогда становись на четвереньки своей провинившейся задницей ко мне, и отвечай мне «Да, хозяин». Поняла рабыня?
Гертруда задышала чаще, глаза дикие. В какой — то момент мне кажется, что готова послать. Особенно, когда отстраняю от себя и бросаю на пол два халата, чтобы уж сильно на коленки не давило.
— Да, хозяин, — отвечает со смаком! И выполняет мой приказ.
Устраивается на халатах на полу, выгибаясь качественным «рачком». Распахнутые чисто выбритые дырки в таком свете выглядят неплохо, ибо не видно излишнего пигмента, каким грешат женщины постарше.
Я думал, как с ней быть. Уверен, её даже большим членом не удивить. Актёры всего Градира в её полном распоряжении. Хочешь, проси долбить, хочешь — садись на лицо. А вот ситуация, где тебя, властную суку, сексуально унижают, вполне может быть в новинку. Да я и чувствую!
Рассматриваю отданное в распоряжение хозяйство. Киска у неё, как у мамочек, ничего особенного. А вот анальная дырка совсем уж крохотная. Здесь ей большой плюс.
— Что ж, неплохо, рабыня.
— Спасибо, хозяин…
Копаюсь в корзине. Гертруда предвкушает, послушно замерев.
— Сейчас разотру тебя маслом, — комментирую свои действия и достаю флакончик.
Пристроившись сзади, лью сразу много в ложбинку на спинке и на ягодицы. Начинаю растирать булки. Ох, как они колышутся. Треплю их со знанием дела, орудуя как массажист. Перехожу на области воспалённой кожи после бритья. По — хозяйски растираю промежность под тихие стоны. Следом очередь бёдер. Хорошие, крепкие ляжки с жирком. Настоящие женские. Иногда такие и хочется ощущать у себя между ног.
Дальше менее привлекательные части тела. Спина, мягкий живот и сиськи…
Поблёскивающее в масле тело Гертруды уже на порядок кажется сексапильнее. Особенно, когда она стоит раком, ягодицы растянуты, беззащитные дырки нараспашку. Сочатся от масла и легко пропустят в себя. И это усиливает моё возбуждение.
Гертруда ахает, когда касаюсь сосков. Так, достаточно. Начинаю копаться в корзине, что у нас тут. Благо отдельные штуковины я уже заполнил батарейками. Но в первую очередь я достаю аксессуары для усиления своего желания. Иначе действительно чувствую себя обслуживающим персоналом.
А хочется хотеть! Поэтому разворачиваю тонкие, мелкие кожаные пояса и первым же обхватываю живот, сцепляю потуже.
— Что ты делаешь, — шепчет с восхищением женщина, продолжая стоять смирно, даже когда следующим этапом я цепляю ей на шею ошейник!
А затем обрамляю и стягиваю бёдра ещё двумя ремешками того же стиля. Вот теперь уже и член радостно закивал от вида масленого тела в чёрных ремнях. Чувствую, что от ощущения скованности Гертруда кайфует и сама.
Немного полюбовавшись, анальную пробку демонстрирую перед лицом. Стеклянную, с несильно тонким основанием, удлинённую, средней величины.
— Это я вставлю в твою попу, — заявляю. — Чтобы тебе было туго.
— Да, хозяин, — отвечает покорно с придыханием.
— Но сперва разработаю пальцем.
Достаю смазку в пузырьке, которую распаковываю и давлю. Прозрачное желе на анальной дырке само по себе очень зазывающе смотрится.
Гертруда затаилась. С полураскрытой письки потянулась сопелкой смазка. Сжала сфинктер в ожидании проникновения.
Со смазкой палец входит легко.
— Оооо, так мне нравится хозяин, — выдаёт милфа, продолжая истекать.
Смазку не жалею, и вскоре уже два, а затем и три пальца легко входят в отверстие, разминая кишку всё активнее. Не знаю, почему мне захотелось пожестить с ней и поизвращаться. Наверное, потому что мне надоели целки и недотроги.
Вставляю пробку постепенно, воет от ощущений и постанывает. Когда сфинктер преодолевает самую широкую область и сходится, Гертруда ахает. А попка всасывает пробку в себя быстрее.
— Что чувствуешь, рабыня? — Интересуюсь.
— Наполнение, хозяин.
Хлопаю по ягодице. Определённо мне нравится владеть…
— Сейчас, я раскрою все твои секретики, — заявляю с цинизмом в голосе и копаюсь в подарках.
— Что бы это значило, хозяин, — шепчет сипло.
Распаковываю цепочку с зажимами.
— Стой смирно, рабыня, — говорю строго и пристраиваюсь к телу.
— Да, хозяин, — раздаётся чувственное.
Нащупывая соски и со знанием дела, креплю на них зажимы. Милфа начинает тихонько выть.
— Ни звука, рабыня, — бросаю грозно, цепляя прищепку на второй.
Гертруда закусывает губу, смиренно принимая наказание. Цепочка свисает вниз, посередине там ещё один зажим, который я беру и подтягиваю под телом к промежности.
— А теперь получит и писечка, — комментирую, раздвигая скользкие половые губы.
— Да…аааа, хозяин, — раздаётся прерывистое сквозь стоны.
Нахожу крохотную пимпочку не сразу. Милфа начинает дёргаться, когда касаюсь его.
— Стой смирно, сказал, — шиплю на её и кое — как зажимаю!
Гертруда начинает выть. Шлёпаю по заднице. Вроде не сильно, но смачный звук раздаётся с эхом на всю купальню.
— А ну молчать!
— Да, хозяин, — раздалось тоненькое.
Усаживаюсь назад, понимая, что Гертруда так стоять уже устала. Вынимаю из корзины заветный резиновый фаллоимитатор на присоске. На кафельной плитке такой отлично присосётся.
Присасываю елду перед её носом. Гертруда глаза выпучивает. Мол, какого хера⁈
— Вставай, рабыня, — говорю снисходительно и издевательски, приподнимая за подбородок. — Не спеши, придерживай зажимы, да, умничка.
Гертруда в образе! Выполняет все мои требования беспрекословно, глядя щенячьими глазами.
Пристраиваю на резиновый член, на который она с удовольствием садится, растопырив ляжки, как лягушка. Страхую её, чтобы не завалилась. Воет сука, стонет так протяжно, когда эта штука внутри. Меня периодически порывает схватить её, бросить на кровать и отхреначить. Но я хочу исполнить последний штрих.
— Давай активнее, вот так и качаются ноги, — поговариваю, когда она послушно на нём приседает.
Отхожу, усаживаюсь на лавку, хватая бокал.
— Давай, давай, ещё двадцать раз, — бросаю и опрокидываю до дна.
Ух, хорошо!
Насладившись её неуклюжими стараниями затуманенным взглядом, снимаю с елды, беру масленую на руки, как, млять, невесту и несу на кровать. Бросаю, уже наплевав, что слетят зажимы. С одной сиськи слетает, да и только.
Пока она устанавливает всё назад, проявив инициативу, прихватываю из корзины главный прикол вечера.
Розовое яйцо — вибратор на дистанционном пульте!! Восемь режимов! Накидываюсь на милфу, смотрит с выражением, мол, сейчас ты меня будешь, наконец — таки трахать. Э нет! Тяжело справиться с жаждой покайфовать и самому. С женщиной, которая обожает твой член, грех не воспользоваться.
Ввожу вибратор с верёвочкой на конце, чтобы писька его с концами не заглотила, милфа тоненько воет, закусывая губу, пунцовая, лоснящаяся от масла, в ремнях перетянутая, с пробкой в попке и с зажимами на сосках. Все её сладкие местечки не в обиде. А вот мой хрен насупился!
Укладываюсь поудобнее и велю сосать мой член. Милфа с радостью накидывается, вставая на четвереньки. Предупредив, включаю первый режим. От вибрации суку колбасит сразу, и она кончает, заваливаясь. Только собрался возмутиться, возвращается в боевой режим и ещё яростнее берётся за моего маленького друга. С чавканьем, горловыми звуками и жадными стонами орудует, как порно актриса.
Начинаю переключать режимы, вызывая короткие спазмы и неадекватные реакции у женщины. Благо, она не клацает челюстью во время… Это я перемудрил малость. И всё же милфу получается выдрессировать: когда мне хорошо, включаю позабористее, когда не очень вырубаю вообще, и она начинает исправляться, переходя на облизывание яичек. Нежности всякие в ход идут. Мммм…
Поиграв какое — то время, понял, что уже не могу держаться. Вытащил вибратор из влагалища с чавканьем. Пристроился к ней сзади. Нарастил броню на мой стоящий палкой член в виде презерватива. И понеслась душа в рай!
Ввожу, но как — то со скрипом идёт. От того, что пробка в заднице, члену во влагалище тесно. Гертруда начинает утробно стонать уже на половине, но сама подаётся, насаживаясь глубже.
Через стеклянный срез основания пробки видно её раскрытую дыру и часть красной полости. Это единственное, что сейчас даёт хоть какое — то возбуждение, ибо я чувствую, что быстро перегорел, и хрен вот — вот превратится в вялого червя.
Работаю тазом и чувствую эту долбаную пробку в анале, будто мой член о твердь трётся. Что — то я перемудрил, похоже. Но поздно! От моих толчков шатается цепь, а вскоре и слетает с одного соска, следом и с клитора.
Но уже плевать, милфа улетает в космос, когда я начинаю долбить уже по взрослому, вгоняя полностью и чувствуя, что упираюсь в матку.
Сквозь непрекращающиеся вопли Гертруды расслышал скрип двери, которая по вектору примерно перпендикулярно нашим с милфой направлениям. И едва не дёрнулся, чтобы вынуть. Член даже как — то подупал с испуга, держась на морально — волевых.
В щели между проёмом и дверью появилось лицо Илоны. Твою мать!
Гертруда вопит, уткнувшись в подушку, поэтому вряд ли сейчас способна увидеть дочурку. Да и судя по тому, что Илона бесцеремонно ещё больше распахнула дверь, а ей виднее лицо мамаши, милфа вообще не смотрит в ту сторону, она в агонии страсти улетела уже.
И теперь возникает ещё более щекотливая ситуация. Дочка смотрит на то, как мы трахаемся вполне обыденно. Да мы спалились, но эта сучка никуда не спешит убегать и докладывать тому же папаше. Она наблюдает!
И если я сейчас дёрнусь, её увидит мамаша! И тогда возникнет скандал. А его совершенно не хочется. Поэтому я хмуро смотрю на девку, продолжая работать тазом, и чувствуя, как оргазм помахал мне ручкой. И уже не получается выловить ни одной с