— А, точно! — Заржали другие.
— А ну цыц, — рыкнул на них один из чиновников. — Здесь многоуважаемый принц Леванта. А вы бездари что несёте? Это вы что — то попутали.
— Да, да, попутали! — Загалдели.
— Так, понятно! — Обрубаю я, все затыкаются сразу. — Где «Брока три»?
— Так следующая, — кивает рыжебородый на бандуру с тонкими гусеницами. Спасибо хоть, что они не по всему периметру борта, хоть здесь сразу Шатур мысль подал правильно.
Выхожу вперёд к модели, которая от нас метрах в пяти стоит и красуется. Три метра высотой коробка, морда шириной примерно в пять, дуло длинною в два с половиной. Подхожу к броне передней, постучал по бронелисту, швы посмотрел, клёпками всё, кое — где литая сварка на деталях крупных. Гусеницы слабоваты на вид, узкие слишком для такой бандуры. Пощупал траки, спаяны вроде надёжно, присел катки глянуть, рессоры, пружины, всё на месте. Высота посадки вполне нормальная, чтобы на пузо не сесть. Стал обходить. Боковины обстукиваю, тоже твердь внушительная. Под мелкими пушками, торчащими в сторону, пригибаюсь и к боковому люку подхожу. Почти в человеческий рост он.
Слышу, посмеиваются, за мной наблюдая.
— Абориген, — шепчутся. — Хоть принц, хоть не принц, всё равно дикари. Ещё с таким умным видом смотрит. Да тише ты.
Подёргал ручку, дверь не хлипкая. Отошёл от танка чуток.
— Кто по конкретным характеристикам специалист? — Спрашиваю в толпу.
Молчат, глазами хлопают, переглядываются.
— Калибр пушки какой? — Спрашиваю, похлопывая по стволу.
Рыжий «экскурсовод» даже замялся. Но из толпы выкрикнули:
— Девяносто миллиметров, сэр.
— А ствол хоть нарезной? — Уточняю.
— Нарезной, — раздался ответ с нотками недоумения.
— Выходите сюда, — командую, и мужика знающего выталкивают из строя, будто здесь не солидные дядьки, а школьники.
Судя по униформе, обычный инженер лет сорока, щуплый дядечка.
Смотрит на меня ошарашено.
— Привод передний тут? — Уточняю на всякий случай.
Кивает, рот раскрыв. А я на пушку смотрю.
— Какой сектор поворота пушки? — Гоняю дальше.
— Тридцать градусов, — бурчит.
— Хреново, — хмыкаю, глядя на её основание с мелкими окошками обзора. — А скорость поворота шасси какая?
— Пятнадцать градусов в секунду, — выдал.
— А наша модель же облегчённая?
— Эм… — зачесал затылок. — Тогда до двадцати.
Понятно, и всё равно у нас самоходка с хреновой динамикой.
— Эта рабочая модель? — Киваю на выставочный образец.
— Да, сэр принц, — выпалил специалист неуверенно, озираясь. Из толпы покивали, как идиоты.
— Сколько нужно времени, чтобы завести его и полностью подготовить к испытаниям? — Обескураживаю следующим вопросом.
— Минут сорок…
— Это на что столько времени? — Ахаю.
— Залить воду, разжечь печь, — ответил дядечка неуверенно. — Подготовить экипаж.
— Так приступайте, — говорю с нажимом и в ладоши хлопаю. — Давайте, давайте, не тормозим.
В толпе суета, местные начинают бегать, как мыши в какой — то панике. Спасают ситуацию местные инженеры, организовывая процесс.
Минут через пять начинают возиться у танка. Через люк вовнутрь таскают вёдра с водой, слышу, как заливают куда — то. Уголь несут, лопата работает. Вскоре из трубы начинает валить дым.
— Готовьте полигон, — слышу команду.
— Обязательно! — Подключаюсь и я, сидя в сторонке на табуретке, которых нам натаскали вдоволь. — И снаряды тоже!
— Ты такой строгий, — шепчет мне на ухо Гертруда. — И такой знающий. Да ты больше знаешь, чем они.
— В принципе да, — соглашаюсь и вскакиваю посмотреть всё же, куда они там что заливают.
Не ленюсь нос в кабину засунуть. Мдя… уже жарит так конкретно. Уловив моё недовольство, уверили, что это только при разжигании печи. Дальше закроют всё, и будет уголь сыпаться через автоподачу. Ничего себе они замутили! Внутри один общий отсек и два люка в обе стороны на выход. Если учесть, что у нас модели без боковых пушек и утеплителя, так намного просторнее. Печка в корме танка, как и труба, два бака с водой, которая нагревается, испаряется и накапливается паром в специальных блоках с двух сторон. Внутри всё заварено в надёжные трубы и клапана, сверху ещё обмотано чем — то блестящим, похоже, чтобы не обжечься. Всюду натыканы вентили и датчики давления, напоминающие земные.
Экипаж пять человек, как я понял. Стрелок — командир, два заряжающих, водитель на рычагах и человек на резервуарах воды и угля. Здесь же баки с дополнительной водой и ящик с углём. Углядел и уголок с инструментами.
— Всё готово! — Рапортуют спустя почти час!
Твою дивизию, как долго.
— Шестым возьмёте? — Лезу в кабину нагло под аханья и оханья чиновников. Движок уже пыхтит, металл подрагивает, похоже, на холостых оборотах пока.
— Сэр, надо бы спецформу! — Раздаётся за спиной. Отмахиваюсь.
— А не боитесь, принц? — Подкалывает командир экипажа, встречая задорным взглядом.
Матёрого бойца нашли. Оказался целым испытателем, смачный шрам на пол морды от ожогов. Горел, похоже, и не раз. Вижу, и рука приплавленная. Ох, ё.
— Боюсь, конечно, — говорю с ухмылкой. — Что ваша древняя техника ненароком воспламенится. Утеплитель хорошо горит, уверен.
— А вы не из робкого десятка, — выпалил командир с улыбкой и своим: — Все готовы⁈
— Да, сэр!!
— Задраить люки!
— Готово!
— Поддайте пара! Поехали!
Вижу в лючок передний, что все уже разбежались. Одно радует, в три погибели стоять не нужно. Встал в полный рост, взявшись за поручень, который любезно показали.
Пыхнуло два раза мощно наружу, отгоняя толпу ещё дальше, и попыхтело уже, как у двигателя внутреннего сгорания. Надо отдать должное акустика отличная, и это немаловажно.
Рычаги с тугим скрежетом повернулись, и наша «тачанка», подёргавшись, поехала медленно с площадки под стук траков о бетон. Семь — десять метров вперёд. Скрип рычагов до упора! Поворот на одной гусенице, убейте меня, как долго… и дальше в открытые ворота на полигон. Прикидываю скорость манёвра. Очень медленно, пока прёмся еле — еле. Однако, судя по тому, что рычаги не до упора, можем быстрее. Пыхтит, шипит и скрипит техника, металл трещит по швам, трясёмся, как в тракторе на просёлочной дороге, высохшей абы как после ливня.
Через узкое окошко смотрю, видимость в стороне от пушки терпимая. Из ангара выехали, тряхнуло знатно. Башкой об трубу стукнулся. Звон экипажу уж точно показался странным. По дороге поехали до полигона уже быстрее. Пять минут тряски, и вышли на открытое пространство, где и мишени есть.
— Максимальная скорость! — Командую, рассмотрев вполне годную трассу по прямой.
— Полный вперёд! — Дублирует команду командир, и водитель рычаги давит до упора.
Поехала машина медленно, но верно набирая скорость. Запыхтело сильнее, затрещало аж до звона в ушах, бедные танкисты. Слышу, даже поддув пошёл в печку. Забурлила вода в резервуарах! Гул в трубах усилился, поддавливая на барабанные перепонки противно. Млять, надо было хотя бы шлем напялить, не брезговать.
Не знаю, как этот зверь против врага, но против собственного экипажа — страшное оружие! Хотя я погорячился, похоже, заскочив вовнутрь без спецодежды. У этих экипировка не простая, а противопожарного типа. Да, они уже взмыленные, но если что, одежда спасёт их от серьёзных ожогов, пока они из танка выбираются.
Интересно, а нашим такую экипировку продали? О ней вообще речи не шло, насколько помню. Вот это мы сегодня и уладим!
Разогналась машина примерно до двадцати километров в час. Очень даже неплохо, учитывая массу. Всадник обгонит, конечно, но деваться некуда. Это нам не гоночный болид. Важнее понимать динамику, чтобы на позиции выезжать с тем расчётом или отступать вовремя, зная возможности.
— Задний ход есть? — Уточняю в мощной тряске, что зубы стучат.
— Реверс у этой модели плохой, — отвечает командир практически криком из — за серьёзного гула в кабине. — Проще развернуться.
— Что значит плохой?
— Переход болезненный, металл страдает. Быстрее сломается.
— Так, стоп машина, — командую.
— Стоп машина! — Дублирует командир, и щёлкают рычаги. Гул схлынул, но пыхтение на холостом ходу осталось.
Машина стала тяжело замедляться. Заскрипели противно тормоза. Встали.
— Орудие к бою, — командую жёстко.
Командир аж повернулся на меня с лицом удивлённым.
— А вы сэр, случаем не катались уже на «Броках»?
— Отставить разговоры. Ты сейчас на испытании, или где? — Фыркаю на него. — Орудие к бою готовь!
Мужчина продублировал команду несколько ошарашенный. Стали заряжать снаряд — болванку. Смотрю за процессом.
Одну вставили, вторую… и так восемь штук загнали в барабан, переключая педалью. О! Ну здесь браво.
— Восемь помп обеспечивают хорошую скорострельность, — объясняет командир, заметив моё удивление. — Две секунды между выстрелами и полная перезарядка до сорока секунд, в зависимости от опыта экипажа.
— Ясно, — бросаю сварливо и выбираю мишень.
По полигону разбросаны и кареты из дерева и даже старые выгоревшие металлические коробки.
— Дальность прямого выстрела и навесного какая? — Уточняю.
— Прямой триста мье, навесной до комье, — отвечает, как заученное. — Но зависит ещё и от веса снаряда, если начинить болванку тяжёлым, то сами понимаете.
Короче до полутора километра бьёт артиллерией и до четырёхсот пятидесяти метров прямой наводкой, для средневековья неплохо.
— Давайте вооон в ту карету, огонь! — Командую, выбрав цель метрах в семидесяти от нас.
— Зажмите уши, сэр принц, — советует командир.
Выполняю, здесь без самодеятельности.
Прицеливаются секунд пять и лупят! Я даже не понял, когда выстрел произошёл. Нет ожидаемого баха, только щелчок и глухота в ушах резкая. В карете дыра аккуратная образуется через мгновение. Похоже, сквозная.
— Ещё! Всю обойму! — Кричу, не отрывая взгляда от кареты.