Слышу шаги! Отпускаю, быстро застёгивая ей платье. Отскакивает живенько от меня и хватает бокал. Делаем вид, что просто болтаем, запоздало комкаю лифчик, сжимая в кулаке.
Гвардеец, млять, пришёл.
— Леди Аурелия, вас просит маэстро, — брякнул взволнованно, пожирая её глазами.
Ну а как? Стоячие соски проступают через ткань, через мгновение девушка закрывает их рукой, обнимая себя.
— Ищите дальше, — бросает Аурелия надменно.
— Понял вас, — чеканит гвардеец и сваливает.
Смотрю на неё, она в ответ с некой претензией.
— Достал тебя этот Шатур?
— Слишком опекает, — признаётся. — А ты не сильно — то от него в восторге, я смотрю. Да и не испугался. Обычно перед ним все трепещут или стелются. Но чаще и то, и другое. А ты смотрел, как хищник на добычу.
— Не вижу в нём ничего особенного, обычный правитель, — брякаю и глушу.
— Но он же гений, похоже, ты просто слишком дикий декарь, чтобы это понять, — заявляет дурочка.
Всё, что ты видишь, придумал не он, так и подмывает сказать. Но я говорю другое:
— Проза, поэзия, изобретения для лучшего качества жизни. Как похвально, но где его муза?
— Хм… — на лице Аурелии удивление. Если не замешательство.
— Что так смотришь?
— Ты чем — то напоминаешь мне его, выражаешься похоже.
Кто бы сомневался.
Снова боремся взглядами. Вновь эти чёртики в аквамариновых глазах.
Пальто накидывает, берёт за руку, будто мы уже парень с девушкой, и тянет за собой настойчиво, ещё дальше от основного крыла уводя. Не забываю и бутылку с собой прихватить, не пропадать же добру.
Интересно, куда же она решила меня отвести? И как далеко мы зайдём в наших недетских шалостях, пока её ищет папочка.
Глава 31 Сразу двух зайцев
Молча следую, поддаюсь на авантюру. А она оборачивается постоянно, невинно и одновременно похотливо посматривая. Пройдя несколько балконных переходов, в нишу резко заворачиваем, ныряя в арку. Ага! От двух патрульных смотались, как оказалось. Потащила дальше по узким и широким коридорам, лестницам вверх и вниз. Очень ловко прячась не только от гвардейцев, но и от слуг. С чувством непрекращающегося драйва и волнительного предвкушения, мы пробираемся по закромам дворца, периодически прячась меж колонн, в нишах или просто прижимаясь к стене. То я прижимаю её, то она притирается ко мне. Она чувствует мой напряжённый член, а я её тугие сиси. Порой не могу удержаться и трогаю её за попу. Хватаю по — хозяйски и наслаждаюсь тактильными ощущениями сполна. Аурелия всё разрешает, делает вид, что так и должно быть.
При этом мы неотрывно смотрим друг на друга. С жаждой.
Понимаю ведь, куда ведёт, а вернее зачем. Но малость недооценил, когда в зал через закуток ввалились прямо на сцену!
— Это моя тренировочная сцена! — Заявила, уматывая вперёд по площадке.
Скинула по дороге пальто на пол, задрала платье до середины ляжек и на цыпочках побежала по полу. Зал с явным акцентом на саму сцену практически в натуральную величину. Справа кресел в шесть рядов, как в миникинотеатре, из окон панорамных с одной стороны зрительского зала вечерний свет бьёт. С другой — всё наглухо завешано коричневой шторой.
Пока шли сюда, я в поворотах потерялся, но прикинул, что мы точно должны быть в пятом корпусе на одном из верхних этажей. Сюда зашли, походу через чёрный ход, обе двери за креслами закрыты. Чуть отвлёкся, она уже обратно мчит, за три метра до меня взлетает в прыжке, мол, лови, как хочешь. А у меня ещё бутылка недопитого шампанского в руке.
Кое — как одной лапой ловлю. Запрыгивает с руками и ногами, обхватывая, как обезьянка. А цепкая какая.
— Ты такой сильный, — шепчет восторженно.
Под задницу держу голую, хочется уже просто засандалить, рачком поставив. Но я ж тот ещё гурман! Поэтому требую капризно:
— Хочу представление.
— Чего удумал, — отвечает задорно и слезает с азартом в глазах.
— Давай, покажи, что умеешь, а я посмотрю, — брякаю, спускаясь со сцены. — Где там твой Шатур обычно сидит?
— На втором ряду по центру, да.
Поднимаюсь, усаживаюсь поудобнее на шикарный кожаный трон маэстро с бутылкой. Аурелия уже в стойке сценической замерла. Платье у бедра подвязала на узел, чтобы выше подтянуть. Письку не водно, но это пока.
— Нет, голубушка, так не пойдёт, — заявляю вальяжно и командую со взмахом небрежным. — Снимай платье.
Снова в меня впивается дикий, восторженный взгляд.
— Ты варвар! — Восклицает звонко и энергично снимает с себя всё!
Обнажившись полностью, снова встаёт, принимая сценический образ.
Голое тело в целом смотрится асексуально, особенно, когда оно ещё в некоем атлетическом напряге.
И в то же время от осознания самого события вид её очень даже возбуждает. А когда девушка начинает двигаться, сперва, медленно, но постепенно ускоряясь, желание и восторг возрастают в разы.
Поначалу движения Аурелии скромны, чую, стесняется всё же, но постепенно она растанцовывается, забывая о наготе. И вскоре я уже вижу кульбиты, от которых градус в штанах зашкаливает. Потому что и задирание ног выше головы, и прыжки в поперечном шпагате будоражат всё нутро до животного исступления. И очень сложно сдержаться от того, чтобы не залезть на сцену, не выловить спортивную голую сучку и не оттахать прямо на площадке. Мелькает то дикий взгляд курносой малышки, то крепкая спинка с её круглой фантастической попкой, то жилы внатяжку с писькой распахивающейся и блестящей меж половых лепестков.
А я восседаю на кресле маэстро Шатура, глушу шампанское, а передо мной его голенькая дочь выступает с бешеной жаждой быть оттраханной дерзким дикарём.
В момент, когда она переходит на подобие стриппластики на полу, уже не могу терпеть. Поднимаюсь, откидывая бутылку, и иду наказывать, скидывая одежду по дороге.
При виде такого Аурелия замирает на мгновение в позе развратной, а затем распластывается на полу в миссионерскую, мол, еби. Вид, будто нежится, противоречит её перепуганному взгляду.
Сдёргиваю штаны с трусами, высвобождая колом стоящий член, и нависаю над ней.
Девушка ахает, ужас накрывает её новой волной:
— Он в меня не поместится, ты что, — говорит встревоженно.
— Я ж не изверг, — хмыкаю. — На полписечки вставлю.
С этими словами опускаюсь к ней тазом, устраиваясь между ног.
— Надеюсь, не в первый раз? — Уточняю на всякий пожарный.
— Нет, — шепчет, задышав часто.
— Кто тебя трахает? — Спрашиваю, мысленно наращивая на член тонкий слой золотой плёнки. Пусть по безупречной коже и видно, что не смертельно венерически больна, однако здравствуйте. Вхожу…
— Мой сводный брат брал меня два раза, но Шатур узнал, аааа, стой, стой, стой.
— Тшшш, малышка, — ввожу аккуратнее и улетаю в небо от первостепенных ощущений. Когда головку сразу обволакивает горячая скользкая и нежная плоть, мысли уже не в башке. Но эта её болтовня…
— Ещё один гвардеец лижет мне, но вставлял только брат, — продолжает рассказывать уже с затуманенным взглядом.
— Какой — то конкретный удалец? — Спрашиваю, начиная размеренно работать тазом.
— Да, с усиками мягкими, нежными, — шепчет прерывисто. — Как же хорошо.
Не прекращаю любоваться эстетическим телом красивой малышки. Дерзкая сучка, превратившаяся под экстазом в нежного ангелочка, которого хочется ещё больше приласкать. Ровно, как и взять жёстко.
Опираясь на руки, чтобы не раздавить, опускаюсь к ней. Ласкаю сисечки языком и губами. Пробую целовать, но, похоже, животное в ней от этого только больше задыхается. Поцелуи невменяемые, лишние.
Когда малышка расслабляется, член входит очень хорошо почти до конца. А она боялась! Даже платье не помялось! Обволакивает так сладостно и робко, что оргазм подкатывает слишком быстро.
Аурелия закатывает глаза, стонет всё громче, изгибаясь, пытается меня царапать.
— Ещё! Сильнее! — Вырывается из неё звериное в какой — то момент.
А у меня уже подкатило. И эта сучка тоже лишний раз дёрнулась. Но тут случилось неожиданное, спазм пошёл, а боец не стрельнул. И тут до меня доходит, что золотая броня мне канал пережала, как тогда Мунира.
Вероятно мы с нано — бронёй уже как одно целое даже в мыслях. А броня, выходит, ещё и ощущение запоминает. Охренеть!
Возрадовавшись холостому выстрелу, решил, что этой ненасытной, как оказалось, суке надо прочувствовать всё сполна. Начинаю вертеть ей, как вздумается. Балерина легко поддаётся на любые фантазии и загибается, как гну. Ещё трижды подкатывает при этом, но я обхожусь лишь холостыми спазмами.
Наигравшись, понял, что пора. И в финале по любимой классике: ставлю раком с мордахой в пол, и уже долблю до конца! С такой жопой, только так! Бьются мышцы о таз упруго, шлёп, шлёп, шлёп! Аурелия воет, как сука, не контролируя себя. Вынимаю в самый последний момент и кончаю обильно ей на спину и волосы. Золотой чехол участливо даёт мне извергнуться от души.
Ещё спазмы сладкие не прошли, а тут вдруг раздаётся щелчок в замочной скважине левой двери!
Аурелия дёргается, тут же опомнившись.
А я останавливаю время. Ибо не вижу никаких других вариантов.
Поднимаюсь у примы зависшей статуей, которая всё ещё в раскоряку с распахнутыми розовыми, набухшими дырками на белой коже. Присвистывая в мозгу мелодию, собираю свою одежду, казалось бы, невесомую, но такую деревянную. Уже намылился уходить через сцену, откуда мы пришли. Но совесть начинает грызть, глядя на стоящую раком задницей к двери Аурелию.
Она не успеет одеться, и свалить голой за кулисы тоже, оставаясь незамеченной. Дверь уже начала открываться незнакомцем, когда я перешёл в режим ускорения.
Поэтому поднимаю её платье и кладу «сухарик» перед носом. По крайне мере так она хоть успеет прикрыться.
На этом всё. Наши приключения окончены, малышка. Прости.
Меня ждут великие дела!
Заныриваю в коридор, и мне становится интересно, кто же всё — таки пришёл. Возвращаюсь в нормальный режим, чтобы послушать.