— Не! Не! Никакого мошенничества, друзья! — Воскликнул. — Давай просто на кулаках, слабо?
— Да я тебя порву и голыми руками, — прошипела зеленоглазая красотка, приближаясь и убирая свой крючковатый клинок.
— Раздери мою задницу Чёрная бездна! Крис⁈ — Воскликнула женщина из толпы. — Ты ли это⁈
— Лихетта⁈ — Ахнул обернувшись.
— Крис! — Закричала и пошла на меня, расталкивая всех подряд, как детей. — Это Кристиан Везучий! Спаситель Вита!
Только она это сказала, вся толпа рухнула на колено. Ого! Какая честь.
Зеленоглазая блондинка за два цикла совсем не изменилась. Всё такая же сексапильная. И такая родная. Обнялись горячо. Ухватил за подкаченную задницу, а она за мою в ответ, коленом пах подперев. Засосал её по–быстрому.
— Крис, полегче, — отлипла, оттолкнув слегка и шепнула: — я себе тут мужа нашла.
— Хм, ясно, — опешил, отпуская. Глазами пробежался по склонившейся толпе суккубов, особей в двести пятьдесят.
— Вон, — кивнула на красавчика совсем близко. Мощный, в ответ смотрит неоднозначно, в глазах ревность. Какое–то отчаяние.
— Желаю вам счастья, что ж, — говорю, выдыхая.
Выдыхает и муженёк. Похоже, он был бы вынужден вызвать меня на поединок, где у него ни шанса. И он это знает.
— И чем тебе моя дочь не угодила? — Выдала Лихетта с хитрой ухмылкой и кивнула на блондинку, которую я решил задрать.
А та уже и не смотрит, глаза в землю, подрагивает.
Вот же угораздило! Это её дочь! В принципе сходство огромное, такая же красотка.
— Бирма, моя первая дочь от покойного муженька. Хочешь её? Забирай. Но с ритуалом.
— Сватаешь? — Посмеиваюсь, оценивая невесту. Определённо, породистую сучку мне мамаша предлагает.
Сама она, услышав это, затаилась вообще. Похоже, дышать перестала.
— А что? — Усмехнулась Лихетта. — Ты ж вроде как целомудрие принял. Но раз пришёл снова, да в таком виде, значит, изменил своё решение.
— Подожди, когда я с таким решением сюда приходил⁇ — Недоумеваю.
— Я что, помню, — пожимает плечами. — Цикл…
Недоговорив, опускается на колено сама.
— Крис!! — Раздаётся с крыльца дворца.
А вот и Шейла Огнестрастная королева Кусубата вышла встречать. Секс–бомба, от вида которой хочется сразу работать тазом, как станок.
Грудь крупными шарами тонкими тряпками крест–на–крест перетянута, соски торчат, глаза фиолетовым пламенем сияют, как две полярные звезды. Ляжки голые потные, сама взмыленная. В национальном прикиде, где тряпка посередине не сильно широкая свисает вместо юбки, а по богам оголены сексуальные изгибы от бёдер, переходящих в пах, которые вызывают мысленный экстаз. А с такими бёдрами так тем более.
Похоже, она только с плясок. А так и есть, музыка барабанная через открытые двери доносится под восточный стиль.
— Серебра и Света, ваше величество! — Здороваюсь.
— Серебра, Крис…
Спускается сама с распростёртыми объятиями, не отрывая глаз с улыбкой до ушей.
— Какой ты стал жир… кх! Солидный, как настоящий король. Холёный, лощёный, — запела при всём честном народе, который продолжает на коленке стоять покорно.
— Вообще–то я как минимум император, — говорю важно.
— Да кто ж поспорит. Ну иди уже сюда.
Обнялись, как мамка с сыном. Сиськами чуть не придушила, сам в них утонуть готов. Чувство сексуального волнения и томного предвкушения накатило с ней сразу. А с этим и понимание, что я на пару уровней сдержанности скатился в отсутствие общения с ними.
Повела во дворец, взяв под руку, как пару. Лихетта следом поспешила, дочку зацепив. Похоже, мамашка только и рада будет, если с собой девку заберу отсюда. Но меня сейчас волнует только одно.
— Имиретта здесь? — Шепчу на ухо королеве, затаив дыхание.
— А куда ж ей теперь деться, — выпалила Шейла и кивнула на большой стол посредине зала, где та и восседает под жёлтым светом факелов.
Повзрослела на мордашку, но той особой волнующей красоты не потеряла. Такая же вульгарно–милая, всё ещё по–детски очаровательная крошка с курносым носом и пламенными глазами. Её огненно—рыжие волосы распущены и растрёпаны, но лишь тонкие локоны свисают на лицо, всё остальное — пламенным фоном.
Вокруг за колоннами пляшут эротично полуголые суккубки, там же и суккубы любуются на это, восседая на шкурах вальяжно. Если присмотреться, местами даже совокупляются в полумраке. И сидя, и стоя, и так, и сяк. Тихая долбёжка идёт, сиськи свисающие колышутся. Целуются, ласкают друг друга.
До свингер–клуба не дотягивает, но уже подкатывает. За столом почти никого, хотя еды да выпивки в избытке.
Когда смотрю на колонны, повспоминая лезут резкими кадрами. Дворец был другой, но… атмосфера та же. Колодки с раскоряченными подругами, длиннющие ногти Сехмет, белые ресницы, её разорванное лицо и мольба о пощаде, когда от неё уже ничего не осталось. Её признание. И давящие чувство в груди, когда я вдруг всех возненавидел за ложь. Но больше себя, потому что пришлось убить Её.
А теперь. Всё так далеко, за пеленой. Как не со мной было.
— Крис… Крис, это Крис, — зашептались, когда мы с Шейлой прошли треть зала. И замерли в процессе. Даже музыка перестала играть.
Увидев меня почти сразу, Имиретта улыбнулась, глаза уводя.
— Ты не против, если я поздороваюсь с подружкой, — спросил королеву чисто из вежливости, высвобождаясь из горячих объятий.
При всех красотках вокруг, конечно, я желаю Имиретту в первую очередь. Даже не в сексе дело, в её голосе, в её словах. Мне достаточно поцелуя, чтобы получить весь спектр эмоций, которые всегда связывали с ней. Но сама Огнепламенная и не спешит ко мне на встречу. Она просто смотрит, как я приближаюсь.
В её глазах я успеваю уловить недоумение, непонимание. И даже недовольство.
Усаживаюсь напротив, потому что все подорвавшиеся суккубы с мест, отодвигают весь массив приставных столов с едой, лишь бы я присел поудобнее, и как мне надо.
Краем глаза улавливаю, как королева с саркастической улыбкой заходит за спину Имиры, поднимаясь выше на свой трон, где у неё отдельный стол и целых трое молодых накаченных полуголых суккуба за ним. Но да чёрт с ней, ей всегда было мало. Теперь мой мир сужается до подружки, которую я не видел уже целую вечность.
Чересчур взмыленная, слишком расслабленная, она молчит. И, похоже, уже пьяная в стельку.
— Узнала? — Первое, что спросил.
Усмехнулась, кивнула.
Музыка заиграла вновь, все снова занялись своими делами.
— Ну и как ты поживаешь? — Спрашиваю, чувствуя, что между нами теперь пропасть, которая не даёт наброситься на неё и хотя бы обнять, как ту же Лихетту или Шейлу.
Вместо ответа пожимает плечами. Стакан мне подаёт, наливая из кувшина.
— Спасибо, у меня своё, — отвечаю и являю себе бутылку вискаря, стакан, ведро уже колотого льда. — Будешь?
Кивает, мол, давай. Глаза её туманятся, да что с ней⁈
— Может, тебе уже достаточно? — Спрашиваю настороженно.
Посмеивается, берёт сама бутылку и хлебает из горла. Затем давится. Нет, это она так смеётся. Начинает лить из моей бутылки себе на пах. Снизу доносятся чавкающие звуки.
Не понял⁈ Опускаюсь под стол. А там… суккуб ей отлизывает.
— Тьфу ты млять! — Восклицаю, пиная его.
Выскакивает из–под стола пулей и уползает, поджав хвост.
— Дурак, я почти кончила, — заявляет Имира недовольно.
— Я тоже рад тебя видеть, — огрызаюсь и со звоном кидаю в бокал горсть льда. Отбираю бутылку, наливаю, пью. Стакан со стуком ставлю на стол.
Смотрит пристально. Откуда столько ненависти⁇!
— Что тебе надо? — Бросает недовольно. И я понимаю, что не такая уж она и пьяная.
— А почему ты так со мной разговариваешь? — Наезжаю.
— Потому что ты так со мной разговаривал, — бросает. — Великий и неповторимый Крис, которого мы не достойны.
— Когда я такое говорил? — Опешил.
— Пропил уже все свои мозги, — фыркнула. — Может, другие и не приняли твои слова близко к сердцу. Но со мной ты постарался. И что теперь? Прибежал, надоело? Я бы уважала тебя за прежнюю позицию, если бы не пустословие, которым всё и оказалось с твоим появлением.
— Подожди, я может, белку словил? Не припомню, чтоб обижал тебя. Да, мы отдалились, но это было твоё решение.
Рассмеялась. Но быстро успокоившись, давай меня песочить:
— Может, многие в моём стане знают тебя, как великого воина и спасителя. Но я одна из немногих, кто ведает, какой всё это ценой. Знаешь, что поняла со временем. Прежнего Криса давно уже нет. Когда он вернулся, он уже перестал им быть. Перестал, когда начал пожинать лавры сверх меры. И затем окончательно возвысился над нами, перестав считаться с чувствами дорогих тебе существ. Но вот ты являешься, весь такой пушистый. Что тебе надо? Мир снова в опасности? Реши этот вопрос по щелчку пальца и не требуй от нас несоизмеримых жертв. Мы и без тебя счастливы, понял? У меня есть своя жизнь, в которой нет ни тебя, ни любого другого человечка. И мне она по нраву.
Закончила поклёп. А у меня все слова в горле застряли. Что на неё нашло⁈
Хлебнула из бутылки и бросила её на стол, опрокинув. Под бульканья вытекающей жидкости поднялась с места. И я увидел небольшой, но всё же выпирающий животик.
Наши взгляды встретились вновь.
— Да, это уже моя вторая беременность, — прокомментировала. — Первой дочери три цикла, зовут её Виолетта. Думаю, тебя порадует новость, что оба отца мертвы. Моё проклятье никуда не делось. Но они знали, на что шли. Знаешь, а чувство, когда ради тебя и будущего ребёнка готовы умереть, порой так сладко. А когда тот умирает, всё наоборот. Ведь так?
— Именно так, — соглашаюсь сквозь зубы.
— Рада, что ты меня понимаешь. Впрочем, как и всегда, — с этими словами она вышла и скрылась меж колонн в арке.
Какое–то время я пытаюсь переварить сказанное и отойти от лёгкого шока, гипнотизируя, то жидкость в стакане, то сам стакан. Пока ко мне не подсаживается Лихетта с одной стороны, а её дочка с другой.