Свекор же, судя по всему, новым домом был вполне доволен, ибо сидел на своем острове безвылазно и гостей не очень-то жаловал. Когда мы со Славой попытались его навестить, старик терпел наше присутствие не более тридцати минут, после чего прямо попросил оставить его в одиночестве.
Я же за время этого краткого визита успела по достоинству оценить красоты морского побережья, а потому через некоторое время сама возвела на одном из пустынных островов маленький домик, чтобы периодически отдыхать здесь от забот и хлопот.
…Если над Русалочьим озером и моим зачарованным лесом еще разгоралось утро, то на островах солнце начинало клониться к линии горизонта. Жара была терпимой, а солнце – ласковым.
Являться в гости к старому кощею без предупреждения я не рискнула, а потому, подойдя к кромке воды, послала ему ментальный сигнал с просьбой об аудиенции.
Трипетий же будто меня уже ждал – через пару секунд прямо перед моими ногами появился узкий бревенчатый мостик, встав на который, я легко и беспрепятственно перенеслась на один из соседних островов.
Свекра обнаружила сразу, как только ступила на белый песок побережья – он сидел на высоком деревянном помосте и ловил рыбу.
- Здравым будьте, Трипетий Ермолаевич!
Он поднял на меня глаза, кивнул головой.
- И тебе не хворать, сношенька.
За последнее десятилетие старый кощей совсем не изменился, разве что, сильно загорел. Впрочем, он все сорок лет нашего с Касьяном супружества находился в одной поре: худой, как щепка, лысый, с острыми скулами, крючковатым носом и впалыми голубыми глазами – по-юношески яркими и пронзительными.
- Решила-таки навестить старика, Гликерия? – криво улыбнулся свекор, поднимаясь на ноги.
- И гостинцев вам принесла, - кивнула я, протягивая корзинку с пирожками.
Что ж, настроение у него, вроде бы, нормальное. Возможно, от моего визита будет толк.
- Гостинцы – это хорошо, - Трипетий сложил удочку и принял из моих рук пирожки. – Однако я думал, что ты прибудешь раньше.
- Некогда было, батюшка. Беда на наше княжество свалилась. Очень ваш совет нужен.
- Про беду я знаю, - сказал кощей. - Хоть живу теперь далеко, а колебания магического фона все равно ощутил. Идем, Гликерия, в дом. Угощу тебя чем-нибудь съедобным, а ты мне о заботах ваших расскажешь.
Он помог мне забраться на помост, и мы прошли по нему к самому дому. Миновали крошечные сени и ступили в большую просторную горницу, служившую Трипетию Ермолаевичу и спальней, и кухней, и кабинетом.
Несмотря на то, что большую часть своей жизни свекор провел в богатстве и роскоши, обстановка его островного жилища впечатляла своей скудостью и простотой: крошечная печушка, три полки с какими-то банками и флаконами, узкая кровать, сундук и крепкий стол с двумя стульями – вот и весь нехитрый интерьер.
- Ну рассказывай, сношенька, с чем конкретно ты ко мне пожаловала, - сказал старый кощей, когда я уселась на один из стульев.
- Сдается мне, батюшка, вы и сами это знаете, - усмехнулась я. – Хочу посоветоваться по поводу магического баланса нашей реальности.
- Он обрушился? – спокойно поинтересовался он, доставая из невидимого моему глазу хранилища чашки, горшочек с сахаром и блюдо с баранками.
- Еще не до конца. Но дело идет именно к этому.
- Понятно, - кивнул он, устанавливая на печушку большой пузатый самовар.
Интересно, где Трипетий все это прячет? Наверное, организовал себе небольшой пространственный карман и держит в нем разную утварь, чтобы горницу не захламлять.
- Видать, дела действительно серьезные, если отголосок ваших потрясений до моего острова докатился, - продолжил старик. – Пока самовар греется, растолкуй-ка мне все по порядку.
О! Стало быть, отец меня действительно ждал – вон каким любопытством светятся его глаза. Любопытство это я удовлетворила сполна – подробно рассказал и о возникающих порталах, и об утекающей магии.
- За счет личного резерва и природных источников какое-то время мы сможем поддерживать волшебный фон в приемлемом состоянии. Но недолго, - вздохнула я. – Мы не знаем на чем зиждется равновесие, а потому не способны его восстановить. Помогите нам, батюшка, подскажите, что нужно делать, чтобы не допустить беды. Если магия пропадет, пострадает вся наша реальность.
- Если магия пропадет, пострадает только ваше княжество, - усмехнулся Трипетий, ставя передо мной чашку с ароматным чаем. – Не преувеличивай масштаб трагедии, Гликерия. Не все так страшно, как кажется.
- Не так страшно?! Но ведь целая страна окажется уничтожена! Погибнут люди!
- Страна – да, ее не станет, - кивнул старик. – Людям же гибнуть вовсе не обязательно. Ничто не мешает им перейти горный хребет и переселиться в другие государства. Если помнишь, княжество расположено обособлено от прочих земель, и магия в большей мере находится именно на его территории.
Помню, конечно. В остальных странах колдунов мало, да и те – выходцы из Авдеевых владений.
- Единственными, кто действительно пострадает, будут чародеи, - продолжил старик. – Да и то не смертельно. Магии они, разумеется, лишатся, но в живых-то останутся наверняка. Конечно, дальнейшая ваша жизнь будет сопряжена с трудностями: переселение, адаптация к новой жизни… Да и реальность наша станет компактнее – там, где сейчас находится горный перешеек, скорее всего, появятся новые грани – когда магия уйдет без остатка, мир исцелит себя сам.
- Но мы не хотим, чтобы магия исчезала! - воскликнула я. – Неужели этот процесс нельзя повернуть вспять?
- Почему же нельзя? – старый кощей откусил кусочек пирожка и начал с наслаждением его жевать. – Мм… вкусно. Пафнутий, что ли, пек?
- Да.
- Помощник у тебя – золото. А по поводу волшебной силы – удержать ее в нашем мире можно. Но это не просто.
На самом деле, обойтись малой кровью никто и не надеялся.
- Магию в мире держит тот же самый закон, который распространяется на все остальные явления во вселенной. Закон противоположностей.
Я приподняла бровь.
- Этот тот, согласно которому отрицательно заряженные частицы притягиваются к положительно заряженным?
- Именно. Конечно, магия – не физика, однако в ее основе также заложен своеобразный магнит, который держит две стороны силы во взаимодействии друг с другом. Люди называют его любовью.
Что?..
- Вы хотите сказать, что противоположные стороны магии были едины потому, что любили друг друга? – изумилась я.
- Если объяснять примитивно, то да, - кивнул старый кощей. – Любовь – сильнейшая сила притяжения в мире, и проявляется она по-разному: у людей так, у предметов этак, у природных явлений и вовсе по-третьему.
- То есть, магия утекает в другие миры потому, что ее составляющие друг друга разлюбили?..
- Не совсем. Из-за того, что магнит больше не действует, началось обрушение равновесия. Природа же совершенно не терпит дисгармонии. Как только случился волшебный дисбаланс, она сразу же начала выталкивать магию из себя, как чужеродное тело. Знаешь, как организм беременной женщины реагирует на плод, если у него с матерью случился резус-конфликт?
- Знаю, - вздохнула я. – Иммунная система считает его опасным объектом и старается уничтожить.
- Вот-вот, - кивнул свекор. – То же самое происходит сейчас с нашей реальностью. Она больше не воспринимает магию, как одну из своих составляющих.
- То есть, - медленно произнесла я, - нужно вернуть сторонам силы их «магнит», и мир, как вы недавно изволили выразиться, вылечит сам себя?
- Да, - кивнул Трипетий Ермолаевич.
- Но отчего же этот магнит пропал? И как нам его вернуть?
Свекор вздохнул, сделал глоток чая.
- Вопросы, конечно, интересные. Однако ответы могут тебе не понравиться.
Кто бы сомневался.
- Говорите, папа, не томите.
Он сделал еще один глоток.
- Скажу, не сомневайся. Но прежде ты скажи мне, сношенька, как у тебя дела с твоим супругом?
- А при чем тут это? – удивилась я. – Вы, батюшка, от ответа не уходите. Сначала давайте дело обсудим, а про нас с Касьяном поговорим позже.
- А вот и нет, - как-то грустно улыбнулся старик. – Признайся, Гликерия, вы с мужем больше не вместе?
Теперь вздохнула я.
- Не вместе, - ответила ему. – Второй год порознь живем. Думаем развестись.
Свекор поставил чашку на стол и посмотрел на меня внимательным взглядом.
- Вот, значит, как. А развода вы оба желаете?
Зачем он об этом спрашивает?! Больше обсудить нечего?!
- Нет, разойтись хочу только я. Касьян на это пока не согласен.
Трипетий облегченно выдохнул и залпом допил остатки своего чая.
- Погодите-ка, - где-то в районе сердца у меня шевельнулось нехорошее предчувствие. – Наши отношения с Касьяном как-то связаны с магическим равновесием?..
- Ну, - кощей сделал неопределенный жест рукой, - в некотором роде, да.
После его слов на моем лице отразилась такая гамма эмоций, что Трипетий Ермолаевич сразу же принялся объяснять:
- Видишь ли, сношенька, между Навью и Явью – верхним и нижним магическими мирами издавна существовала договоренность о нейтралитете. Каждый жил у себя, в дела другого не вмешивался, а во время редких встреч вежливо раскланивался, а если в спину и плевал, то легонько и без особой неприязни. В древних хрониках говорится, что волшебства в нашем мире тогда было немного – на уровне современных знахарей да гадателей. Однако со временем отношения темной и светлой сторон окрепли, а нейтралитет перерос в сотрудничество в отдельных важных делах. Одновременно с этим колдуны заметили, что их магическая сила вдруг начала расти. Проследить закономерность оказалось несложно: чем теплее становились отношения у земных и навьих чародеев, тем быстрее и шире развивались их магические способности. В какой-то момент маги обоих миров начали вступать друг с другом в браки и с удивлением обнаружили, что дети, рожденные от таких союзов, обладают большей силой, нежели их родители.
Причем, сила эта была больше в разы. Слышала я эту историю, мне ее еще бабка моя рассказывала.