Далее Крстич пишет:
«Для 1906 года нет надежных доказательств, что Милева и Альберт сотрудничали в написании научных статей, но учитывая приведенные выше свидетельства очевидцев, имеющие отношение к 1905 и 1907 годам, не может возникнуть сомнения, что их научное сотрудничество длилось непрерывно несколько лет. На основании уже упомянутого письма Эйнштейна к Соловину от 27 апреля 1906 года, можно сделать вывод, что [в 1906] взаимодействие углублялось».
В письме, на которое ссылается Крстич, Эйнштейн пишет: «Мои статьи высоко ценятся и дают толчок к дальнейшим исследованиям…Что касается общественной жизни, с тех пор, как ты уехал, ни с кем не встречаюсь. Даже разговоры с Бессо закончились». Эйнштейн не добавляет, что у него, к счастью, еще есть жена, с которой он может обсуждать проблемы физики, но Крстич говорит, что «из офиса он шел сразу домой, чтобы работать с Милевой по вечерам и даже ночами», ничем не обосновывая свое утверждение.
В предисловии к книге 2004 года Крстич пишет: «Милева работала регулярно и по ночам за одним столом с Альбертом – тихо, скромно, никогда на виду. Пара дискутировала, вычисляла и писала вместе». Как мы уже видели, Крстич везде ссылается на «нескольких очевидцев», каждый из которых, по его словам, описывал сходными словами «манеру работы супругов Эйнштейн, сидящими рядом за одним столом, погруженными в решение научных проблем». Не говоря уж о том (за исключением сомнительного свидетельства брата Милевы Милоша о его пребывании в Берне в 1905 году), что в подтверждением такого сценария, он приводит лишь неубедительные рассказы, услышанные им от двух человек в отношении той единственной недели, которую провели супруги в Нови-Саде и Каче (см. главу 8) и еще одного в равной степени ненадежного воспоминания Ганса Альберта (см. ниже), письма самой Милевы к Кауфлер-Савич соответствующего периода не содержат даже намеков на такое научное сотрудничество. Например, в письме, написанном через несколько месяцев после свадьбы, Милева рассказывает подруге о своих занятиях по хозяйству и прочей деятельности, но ни словом не обмолвилась, что занимается с Эйнштейном его научными проектами. Не пишет она об этом подруге, и когда кратко упоминает о статьях, которые он опубликовал, и о научных проблемах, которыми занимается.
Илл. 9.1
Марич и Эйнштейн в Праге, 1912. С разрешения ETH-Bibliothek Zurich, Bildarchiv (фотоархив), фотограф неизвестен. Portr_03106. Общественное достояние.
Сценарий совместной деятельности за одним столом возникает и в двух интервью, которые Крстич брал у Ганса Альберта в июле 1971 года. По словам Крстича, последний говорил ему, что «научное сотрудничество родителей продолжалось и после свадьбы, и что он помнит [родителей], работавших вечерами за одним столом». Однако всего четырьмя годами ранее, в 1967 году, выступая на радио ВВС, Ганс Альберт, отвечая на вопрос о матери, сказал: «Она гордилась им, но это все. Это было очень трудно понять, потому что изначально она училась с ним вместе и сама была ученым. Но каким-то образом после брака она полностью отказалась от своих амбиций в данном направлении» (в записи историка науки Д. Д. Уитроу).
Ганс Альберт родился в 1904 году, и ему было пять лет, когда Марич жаловалась Кауфлер-Савич на свои несчастья, вызванные тем, что муж полностью поглощен своими интересами в области физики и пренебрегает ею. Поэтому слова Ганса Альберта о поведении матери в первые годы после замужества никак не могут считаться надежным свидетельством очевидца. Но, с нашей точки зрения, более важным является то, что Крстич получил воспоминания Ганса Альберта всего через четыре года после того, как тот высказывался в совершено ином смысле в радиопередаче ВВС.
Крстич утверждает, что Марич сотрудничала с Эйнштейном в создании научных статей с 1900 по 1911 год и далее. Например, что «на 1910 год есть доказательство их совместной работы в Цюрихе», видимо, имея в виду черновик письма Планку, написанный рукой Марич. Аналогично Трбухович-Гюрич пишет, что до отъезда пары из Цюриха в Прагу в марте 1911 года «она была для него абсолютно необходимым соавтором». Но эти слова не согласуются с сообщением Марич Элен Кауфлер-Савич летом 1909 года, что назначение Эйнштейна на должность профессора теоретической физики в Цюрихском университете избавит его от утомительного ежедневного восьмичасового пребывания в бернском патентном бюро и он «наконец сможет посвятить себя своей любимой науке, и только науке» (выделено в оригинале). Не согласуются они с и жалобами Милевы подруге зимой 1909–1910 годов на то, что на фоне активизировавшейся деятельности Эйнштейна, обусловленной его растущей известностью в мире физиков, «у него остается не так много времени на жену».
И, напоследок, Крстич утверждает: «Производство статей [с 1905 по апрель 1906 года] превышает возможности одного человека, занятого целыми днями на работе, не имеющей никакого отношения к физике». Справедливо здесь лишь одно: написание четырех статей, две из которых можно назвать эпохальными, в период чуть более трех месяцев с 17 марта по июнь 1905 года, действительно поразительно. Но Крстич не принимает во внимание, что многие теоретические выводы, содержащиеся в этих статьях, вызревали в течение многих лет, в некоторых случаях – со студенческих времен. Кроме того, работа в патентном бюро не была особо обременительной и позволяла Эйнштейну в рабочее время тайком заниматься своими делами.
Глава 10. История продолжается
В этой главе я продолжаю анализ недостоверных, ошибочных или выдуманных материалов, которые формировали историю Милевы. Хочу обратить внимание на три работы: 1) главу (и соответствующие места введения), посвященную Марич в книге о женщинах, чьи научные и творческие достижения оказались в тени мужчин; 2) биографию Марич, написанную в 2015 году ученым сербского происхождения; 3) телевизионную документальную драму 2017 года компании National Geographic network.
Склонность пишущих на эту тему повторять сказанное их предшественниками даже без попытки проверить достоверность сведений хорошо видна в главе «Милева Эйнштейн-Марич», открывающей книгу Чарльза Чиу «Женщины в тени», переведенную с немецкого на английский Эдит Борхардт. Чиу умудряется перевернуть с ног на голову многие аспекты научных отношений между Эйнштейном и Марич и начинает с 1896 года, когда они только поступили в Цюрихский политехникум.
Как уже говорилось в восьмой главе, Эйлис Форси в свое время написала для детей художественную биографию Альберта Эйнштейна, украсив ее придуманными ситуациями и диалогами. В частности, там описаны первые встречи Эйнштейна и Марич, «молодой черноволосой сербки». Трбухович-Гюрич в биографии Марич скопировала некоторые сцены, в том числе воображаемые диалоги, и еще добавила от себя некоторые небылицы. В начале главы Чиу таким образом описывает первые контакты между студентами:
«Эйнштейн мгновенно почувствовал тягу к темноволосой девушке; его привлекла ее застенчивая, сдержанная манера поведения. Но больше всего на него произвели впечатление ее исключительные математические способности. Когда Милеве удалось получить результаты эксперимента, который никто из группы не смог сделать, он – самый младший среди участников – обратился к ней, которая была на четыре года старше: не могла бы она помочь ему разобраться с работами Гельмгольца, Максвелла, Больцмана и Герца? Милева, не раздумывая, согласилась, и с той поры они стали встречаться, чтобы выполнять домашние задания и разговаривать о Боге и мироздании».
Как мы уже видели, успехи Милевы в математике до поступления в Политехникум, вопреки утверждению Чиу, были далеко не исключительными, а вот Эйнштейн как раз был весьма одарен в этой области. Остальная часть абзаца – чистая фантазия, основанная на вымысле из книги Трбухович-Гюрич, только с дополнительными украшениями.
Продолжая тему математики, Чиу пишет:
«Открыто признав свою некомпетентность в математике, [Эйнштейн] нашел того, кто был прекрасно осведомлен в этой дисциплине и мог помочь ему в освоении математических аспектов учебной программы. И она хорошо знала свое дело, будь то исчисление бесконечно малых, теория функций или расчет сил».
Несмотря на предполагаемую «некомпетентность» в математике, Эйнштейн смог получить максимально высокие баллы на выпускных экзаменах в последний год своего обучения в средней школе Аарау и на экзаменах на аттестат зрелости, а после поступил в Цюрихский политехникум. В равной степени причудлива характеристика математических талантов Марич, приводимая Чиу. Предел ее способностей виден, в частности, по оценкам за первый семестр первого года обучения в Политехникуме, опубликованным в написанной Трбухович-Гюрич биографии Марич издания 1988 года, которое Чиу включил в «Список использованной литературы». В этом же издании приводится факсимиле аттестата Марич об окончании Политехникума, в котором также указаны весьма посредственные 4,25 балла по математическим предметам на вступительных экзаменах, которые ей пришлось сдавать перед поступлением в 1896 году. Среди предметов, перечисленных в аттестате, значатся также курсы дифференциального и интегрального исчисления, за которые она получила по 4,5 балла. Смешно, но еще за один математический курс, в котором Чиу отмечает ее «исключительные способности», а именно теорию функций, Марич на выпускных дипломных экзаменах получила очень низкие 2,5 балла, что в значительной степени стало причиной того, что в 1900 году она осталась без диплома о высшем образовании.
Далее в этой главе Чиу возвращается к школьным годам Марич, заявляя, что «шестнадцатилетняя Марич великолепна по всем предмет