городишке километрах в двадцати от их деревни, то зерно производят только для себя.
Жизнь веддов в этом поселении полна опасностей. Самой большой угрозой для них являются дикие слоны в медведи. Особенно в сухой сезон в поисках воды и пищи слоны приходят в деревню, разрушают хижины. Ночью жителям с факелами в руках приходится отпугивать слонов. Летние ночи сухого сезона полны тревог и волнений для взрослых и детей. Волей обстоятельств они с малых лет становятся знатоками повадок диких животных.
Расширение национального парка Виллпату лишило веддов многих участков для охоты и земледелия. Один из старых жителей деревни жаловался, что пришло для них время печали, так как они теряют свои земли и свободу и все больше оказываются привязанными к своим клочкам земли.
Ведда, по имени Ануэль Этто, ведет нас к своей хижине. Ему пятьдесят два года. Рост его не превышает полутора метров. Выглядит он физически здоровым и упитанным. Дорога к его хижине идет через обгорелые джунгли. Видимо, здесь небольшой участок выжжен под поле. Семья ведда большая — у него восемь детей. В его хижине — никаких признаков цивилизации. Типичный быт «лесных людей».
Стремясь узнать больше подробностей из жизни веддов, мы задавали много вопросов через нашего переводчика Периса. Однако отвечал нам в основном наш проводник, который, видимо, делает на этом свой бизнес. Раздача подарков, привезенных в соответствии с «инструкцией» не произвела эффекта. Через переводчика Ануэль Этто попросил у нас немного денег для своей семьи. Эту нужду испытывали и другие семьи клана С тяжелым осадком в душе мы покидали поселение аборигенов Шри Ланки.
ХОЗЯЕВА ДЖУНГЛЕЙ
Каждый день мы вместе с цейлонскими друзьями; проводником ездили по заповедным джунглям в поиска слонов. Распорядок был жесткий: выезжаем в шест утра, затем возвращаемся к завтраку, днем отдыхаем снова трясемся на джипе с пяти до шести тридцати вечера. Хищников здесь немного. Спокойно пасутся стад пятнистых оленей, разгуливают живописные павлины, изредка попадаются серенькие, невзрачные павы. Около водоемов бродят с воронами на хребте дикие буйволы, хрюкают и боязливо перебегают дорогу десятки диких кабанов. Однако слонов не было, хотя их следы мы видели повсюду и присутствие их чувствовалось везде «Некоторые туристы ездят неделями, но так и не видят слонов», — утешал нас проводник.
Правда, однажды нам повезло: вечером, когда мы пили чай в бунгало — легком двухэтажном домике, который обычно сдается посетителям заповедника, поблизости послышался треск сучьев. Мы обернулись: на фоне еще светлого неба поверх кустарника виднелись два силуэта слонов — мать с детенышем. Они шли к бунгало, но, услышав голоса, остановились. Раздался тревожный зов — звук вибрирующий и рассыпающийся, словно кто-то дул в большую раковину, и слоны свернули к реке. Позже животные опять показались на короткое время: возвращались с водопоя. Затем все стихло…
Сегодня утром наша поездка опять была неудачной. Прошел небольшой дождь, и джип с трудом пробирался по грязи и лужам лесных дорог.
— А зачем мы возим с собой проводника? — спросил кто-то, когда после завтрака мы поехали купаться на побережье океана, милях в пяти от бунгало.
— Да, говорят, порядок здесь такой, без него ездить нельзя. Поэтому хочешь не хочешь вози его с собой.
А через несколько часов человек, которого мы «хочешь, не хочешь» возили с собой, наш проводник Садерис, спас нам жизнь. Произошло это вот как.
Купание закончилось, приближалось время обеда, и наш джип быстро катил по лесной дороге. Было около трех часов пополудни. Мы выехали на шоссе, успешно миновали одну или две огромные выбоины, заполненные водой, и вдруг… «Слоны!» — хором воскликнули мы. Совсем близко от нас, справа, стремясь пересечь дорогу, шли два слона с маленьким слоненком. Они тесно прижимали малыша боками, готовые в любую минуту отразить опасность. Мы проехали мимо них. Машина остановилась. Щелкнули затворы фотоаппаратов. Слоны насторожились, повели ушами, но продолжали свой путь. Этим бы все и обошлось. Однако один из наших знакомых, по имени Барон де Ливьера, большой фотолюбитель, повидавший на своем веку немало слонов, решил подать джип назад, чтобы поближе сфотографировать эту пару с малышом. Кому-то из нашей компании такая близость показалась опасной, и он попросил ланкийца ехать вперед. Барон де Ливьера проехал метров пятнадцать, затем опять остановился и вышел из машины со своим «Кэноном». В это время оказавшийся на дороге сзади нас слон протяжно протрубил — это был сигнал опасности. С левой обочины впереди джина вышли еще два слона — огромная слониха со слоном, а первая пара остановилась на дороге метрах в пятнадцати от машины, отрезав нам путь к отступлению. Советовать что-либо водителю было поздно. Справа деревья и кустарники, дальше водоем, и около него дикие буйволы. Слева канава и непроходимая стена джунглей. Ехать некуда. Мы в плену у слонов. Водитель заглушил мотор. Огромная слониха приближалась, и тут мы заметили, что она беременна. Сзади, чуть поодаль, шел самец.
По сравнению со слонихой джип казался детской игрушкой. Вот нас разделяют четыре метра, три метра… Глаз слонихи из-за крыши кузова уже не видно, в нашем поле зрения лишь кончик хобота неприятного ротного цвета.
В этот момент и вмешался Садерис. Он высунулся из джипа и что-то властно прокричал слонихе. Та попятилась назад метров на пять-семь, остановилась. Затем почесала одну переднюю ногу о другую, как бы готовясь ко второй атаке, и снова пошла на нас. Обстановка осложнялась еще тем, что слонихе некуда было сворачивать. Пробраться влево, через чащобу, она не могла, но и обойти нас было нельзя: шоссе было слишком узко. Сзади, подбадривая самку, наступал слон.
Медленной поступью огромное животное вновь начало приближаться к нам. Расстояние сокращалось. Шесть метров, пять, четыре, три… Проводник почти по пояс высунулся из джипа и опять громко крикнул слонам что-то повелительное, угрожающее. Слоны остановились. Задний свернул в сторону и начал пробираться через кусты. Слониха стояла как вкопанная. Проводник попросил нашего знакомого без шума и рывка отъехать немного назад. Тихо заработал мотор — джип медленно, очень медленно тронулся с места. Слоны наблюдают. Еще один гортанный крик нашего проводника слонихе, и та, сделав два-три шага вперед, получила возможность свернуть в сторону. Пятясь назад, она как бы присела в кювете, уперлась в кусты, освобождая нам путь. Джип вновь медленно и незаметно подался вперед и начал двигаться. Слониха продолжала с опаской наблюдать за нами… Лишь отъехав метров на двести, мы и вздохнули свободно. А слоны собрались на дороге, и мы еще долго видели их, стоящих там на одном месте.
Только в бунгало мы по-настоящему пришли в себя. Нам захотелось узнать, почему дикие слоны подчинились воле безоружного человека, какие слова говорил слонам проводник.
— Какие слова? — начал Садерис. — Это набор буддийских заклинаний. Их трудно перевести, но основной смысл — требование, чтобы слон уступил дорогу.
— А послушались бы слоны, если бы эти слова говорил кто-нибудь из нас?
— Нет, — сказал проводник, — потому что все зависит от интонации, выражающей ваше внутреннее состояние, вашу решимость и убежденность. Вы же в это время были испуганы. У слонов, как и у других зверей, есть определенное представление о человеке. Они считают его сильным существом и поэтому всегда как бы робеют перед ним. Но если только звери почуют испуг людей (а испуг этот они чуют в прямом смысле слова по испарению человеческого пота), то смело идут в наступление.
— А приходилось ли вам раньше бывать в ситуациях, подобных сегодняшней? — спросил я.
— Почти нет, — ответил проводник. — За двадцать пять лет моей работы это второй раз. Нынешний случай был особенно опасным: нам встретились слоны со слоненком. Каждый из вас, вероятно, думал, что он на волоске от смерти.
— Вообще, слоны довольно мирные существа, — продолжал Садерис. — Но и среди них есть опасные и злые, особенно одиночки. Слоны, как правило, живут семьями, где может быть только один вожак. Когда встречаются два самца, претендующие на роль вожака, между ними начинается бой. Победивший остается с семьей, второй уходит и бродит один. Вот этот самец, которого в народе зовут «оборванный хвост», — самый опасный. Иногда детеныш рано остается без родителей и как бы лишается воспитания. Он также озлобляется и становится более опасным для человека, чем другие слоны.
В свою очередь, Барон де Ливьера рассказал нам, что Cадерис давно работает здесь. Власти хотели сделать его старшим над лесничими и проводниками, но он отказался: не захотел сидеть в конторе. Он любит лес и его обитателей и не желает расставаться с джунглями.
— Поэтому, — добавил он, — когда сегодня днем вы мне давали различные советы, я никого не слушал, кроме Садериса. Я тоже не впервые здесь и кое-что знак о слонах. Их сильно раздражает шум мотора, вот почему сегодня я старался как можно осторожнее включать зажигание и без рывка подавать джип вперед и назад.
— Скажите, — спросили мы, — вот существуют всякие легенды о слонах, будто в предчувствии смерти они уходят в отдаленное и доступное лишь им место — кладбище — и там умирают. Правда ли, что человек никогда не видел трупа слона?
— Не знаю, я не видел, поэтому сказать ничего не могу. Но вот как рождаются слоны, я видел и, если хотите, расскажу.
Мы готовы были слушать хоть до утра. Нас теперь все интересовало о слонах: как они рождаются, сколько живут, как питаются, спят — в общем, все, все.
— Случилось это года два назад, — начал свой рассказ Барон де Ливьера. — Как-то раз, возвращаясь вечером после поездки по джунглям, мы заметили неподалеку беременную слониху. Она шла по направлению к реке. Особого значения мы этому не придали. Но когда вечером вот здесь, на веранде, сидели и пили чай, то услышали трубный, как бы предсмертный вопль гиганта. Столько было боли и мольбы о помощи в этом зове, что мы не могли сидеть спокойно. «Идти туда очень опасно, — предупредил проводник. — Тем более что мои слова-заклинания не действуют на слонов при таких о