– Эй! – крикнул ей драгун. – Прекрати!
Видимо, пленники перешли какую-то черту, и страж решил наконец вмешаться. Он подошел к Тессе и навис над ней, но вдруг выпучил глаза, и с его губ сорвался вздох. За ним стояла Тирана, освободившаяся от пут, с маленьким поясным ножом в руке, которым она дважды стремительно ударила первого драгуна. Потом Тирана метнулась к его товарищу и вонзила нож ему в шею, когда тот протянул руку за мечом.
Корчась от боли, Тесса перекатилась на бок и попыталась подтянуть колени к животу.
– Освободи мне руки, – сказала она Тиране, – и расстегни вторую муфту. Лучше уж я сброшу канал феникса прямо в океан, чем отдам его этим придуркам со стеклянными ножами.
Она попыталась встать, но упала. Набираясь сил для второй попытки, она обнаружила, что Бринен стоит над ней и держит всех трех на мушке пистолета.
– Я не хочу убивать никого из вас, – сказал он, – но я это сделаю. Подсоедините канал феникса к заземляющему кабелю. Ты не выбросишь его в океан.
– Отвали! – огрызнулась Тесса; Тирана выпрямилась, – похоже, она готова была наброситься на Бринена, пренебрегая его пистолетом. – Ты говоришь, что сделал это ради Демира, но что, по-твоему, сделает он, когда узнает?
– Пусть делает что хочет, – ответил Бринен. – Главное, что он будет спасен. А большего мне не нужно.
Тирана подпрыгнула. Раскат грома сотряс маяк, и Тесса увидела вспышку через маленькое окошко. Она перевела взгляд с заземляющего кабеля на канал феникса, потом на громоотвод. Вдруг ее осенило. Она перевернулась на спину и пнула канал обеими ногами. Канал заскрежетал по полу.
– Не сломай его! – крикнул Бринен.
Тесса пнула опять. Труба канала теперь была обращена к двери и сотне драгун, которые следили за битвой с высоты Кузни.
– Омниглас усиливает магию, – сказала Тесса Бринену. – Сейчас мы узнаем, усиливает ли он молнию.
Маяк содрогнулся от нового раската грома и почти сразу же – от следующего. Вспышки молний и удары грома происходили теперь почти через равные промежутки.
– Не трогай его! – Бринен упал на колени, забрал пистолет у драгуна и направил его на Тирану. – Сделай все как было, или я убью вас обеих.
– Нет! – выплюнула Тесса. – Я больше не буду скрываться. Не буду терпеть издевательства и неволю. Я не раба ни для кого.
– Прекрасно, – сказал Бринен, вскинул голову и нажал на спусковой крючок.
Комнату наполнил грохот выстрела. Тесса почувствовала, как что-то ударилось в нее и прошло насквозь, лишив дыхания. В теле зажглась острая, пронзительная боль. Тирана прыгнула к Бринену, размахивая ножом, а Пари, все еще связанная, бросилась к Тессе. Грохнул второй выстрел. Тирана споткнулась и выронила нож.
Распахнулась дверь. На пороге стоял капитан Хеллониан с пистолетом в руке:
– Что, стекло вас всех раздери, тут творится?
Тесса встретилась с ним взглядом, все еще пытаясь осознать, почему ее пронзает боль. Хеллониан нахмурился, покачал головой и открыл рот. Но не успел ничего сказать; каждый волосок на теле Тессы вдруг встал дыбом, а ее барабанные перепонки едва не лопнули от чудовищного треска. Капитан исчез в ослепительной белой вспышке.
60
Киззи кричала: «Беги!», сама не зная кому, Монтего или себе, чтобы заставить себя действовать, а не зацикливаться на ужасе, свидетельницей которого она только что стала. Так или иначе, она сорвалась с места и бросилась бежать, выжимая из годгласа все, на что он был способен. Им с Монтего надо было выбраться из огромного дома-лабиринта на открытое пространство и найти там безопасное место.
Монтего тяжело топал за спиной Киззи, а позади него вопило, нагоняя их, жуткое существо. Сворачивая за угол, Киззи мельком увидела, как оно сорвало с себя остатки человеческой кожи и понеслось за беглецами на двух мускулистых синевато-серых конечностях, которые, как два удава, петляли под ним.
За существом, словно стая крыс за предводителем, неслись десятки работников с ножами и дубинками. Их привлекла какофония воплей, заполнившая дом. Они появлялись отовсюду – выскакивали из-за углов и из дверей, бежали по длинным коридорам, сыпались с балконов и лестниц, пока Киззи отчаянно искала выход. Но все окна были зарешечены, а двери заперты.
– Во что, стекло меня подери, мы вляпались? – крикнула она через плечо, обращаясь к Монтего.
Тот не ответил, пыхтя почти так же громко, как она кричала. Киззи решила, что узнала коридор, в который они попали, и повернулась, чтобы еще раз взглянуть на существо, которое уже избавилось от человеческой кожи и приближалось к ним. Оно было футов на восемь выше Монтего и шире его в плечах, покрытая щупальцами морда скалилась в зубастой ухмылке.
Киззи поздно поняла, что ошиблась: коридор вел вглубь особняка.
Заметив массивную дверь, она вбежала внутрь и придержала дверь, давая проскользнуть Монтего, а потом захлопнула ее.
Оба всем своим весом навалились на дверь. С другой стороны раздался удар такой силы, что Киззи побоялась, как бы вся дверная рама не выскочила из стены. Каким-то чудом дверь выдержала. Они задвинули засов и попятились.
– Э-э-э, Киззи, – фыркнул Монтего.
Она повернулась к нему. Монтего оглядывал комнату, в которую они попали. Она сделала то же самое. Ее тревога усилилась: стало ясно, что они в ловушке. Это был кабинет, почти такой же, как у Аристанеса, только немного меньше. Узкие окна были забраны тяжелыми решетками, на стенах – пустые, частью поломанные полки для книг, посередине – пыльный, трухлявый письменный стол.
– О нет, – прошептала она.
Едва соображая от ужаса, она стала рыться в кармане, ища скайглас, пока не вспомнила, что он у нее в ушах. Раздался новый мощный удар в дверь, от которого содрогнулись стены, а с потолка посыпались штукатурка и пыль. Существо завопило. Судя по чередованию звуков, это были слова какого-то языка.
– Что нам делать, что делать, что делать? – бормотала Киззи, будто это могло им помочь. Она повернулась к Монтего, ее руки дрожали. – Прости меня, Малыш. Мне так жаль. Я не хотела…
Она умолкла, посмотрела на Монтего, и ее паника прекратилась. Его лицо было спокойным, взгляд – задумчивым. Он еще раз обшарил глазами комнату:
– Ты худенькая и сможешь протиснуться через решетку, надо только разбить стекло. Ты приведешь сюда помощь, лучше до конца дня, чтобы изловить эту тварь при свете.
– Что… что? Я не брошу тебя здесь одного.
До того Киззи казалось, что нельзя быть напуганной больше, чем она в эти минуты. Но при мысли о том, что она бросит Монтего здесь, один на один с этими тварями, нахлынула новая волна ужаса.
– Ну как знаешь, – ответил он.
Затем изящным, отработанным движением скинул с себя камзол, сорочку, сложил их и положил на пол. Оставшись в штанах, Монтего принялся делать повороты и наклоны, несколько раз коснулся руками пальцев ног.
Ей отчасти передалось его спокойствие.
– Что ты делаешь? – спросила она и вздрогнула: от нового удара в дверь с потолка опять посыпалась штукатурка.
– Разминаюсь.
– Зачем?
– Я всегда разминаюсь перед боем.
– Ты с ума сошел? – изумилась она.
Монтего взял свою трость, ловко отвинтил серебряный набалдашник в виде медвежьей головы и положил его на пол, с одеждой, потом достал из кармана брюк что-то похожее на крокетный мячик. Приставив к нему конец трости, он повернул ее, и в его руке оказалась дубинка. Дверь затрещала. Было понятно, что еще чуть-чуть – и она слетит с петель.
– Малыш… – прошептала Киззи. Она была уверена, что скоро умрет, и ей это совсем не нравилось. – Ты не можешь бороться с этой тварью. Ты не видел, что она сделала в дежурке.
– Если не хочешь уходить, – спокойно сказал ей Монтего, – займись подручными этой твари, чтобы мне не отвлекаться на них. – Он пошел к двери, сделав несколько пробных взмахов дубинкой. – Я – величайший убийца в мире, – заявил он, повышая голос. В его глазах вспыхнул яростный огонь. – И я не уступлю этот титул какому-то уроду из дурацкой книжки. Я – Малыш Монтего! – зарычал он на дверь, расправив плечи и выпятив грудь. – Слышишь меня, Длинный? Я Монтего, и я убью тебя!
Дверь распахнулась, и разъяренное чудище вкатилось внутрь. Мощные когтистые щупальца рванулись к горлу Монтего так быстро, что Киззи не смогла проследить за этим. Но Монтего оказался проворнее: он взмахнул дубинкой и треснул чудище по лапе, словно учитель, что лупит тяжелой линейкой по пальцам нерадивого ученика.
Оно зашипело и отпрянуло, но тут же раскрыло пасть и завопило так, что у Киззи задрожали кости.
Монтего бросился в атаку – ударил плечом чудовище в грудь так, что оба вылетели в коридор и врезались в стену. Удар, казалось, не произвел никакого впечатления на Длинного: он схватил Монтего за руку и швырнул его вдоль коридора. Глядя на ужасное существо сквозь дверной проем, Киззи вдруг почувствовала себя очень маленькой и одинокой. Монстр, нечеловечески извиваясь, поднимался с пола, жадно глядя на Киззи. Струйки пенистой слюны текли из его пасти.
Тут к чудищу снова подскочил Монтего, ударив его дубинкой по голове так, что человеческий череп превратился бы в кашу. Рука Монтего поднималась и опускалась с такой скоростью, что казалась расплывчатым пятном, лицо побагровело от ярости, каждый удар сопровождался словом, обращенным к твари:
– Не смей! Стоять! Ко мне! Спиной! Во время! Боя!
Мощное щупальце метнулось к Монтего и схватило его за запястье, не дав нанести последний удар. Монтего врезал левым кулаком по голове твари, дал ей в челюсть и ухватил за другое щупальце. Они сцепились, напрягая мышцы, причем когти существа глубоко вошли в руки Монтего, и по ним потекла кровь. Чудовище теснило Монтего, двигая его по коридору.
Оба исчезли из поля зрения Киззи, ограниченного дверным проемом. В коридоре почти сразу же появилось около дюжины вооруженных людей, которые подкрадывались к дерущимся с палками в руках и явно выжидали случая, чтобы помочь своему чудовищному союзнику. Их вид настолько взбесил Киззи, что в голове у нее прояснилось. Конечно, она – не Монтего и такой противник, как Длинный, ей не по зубам, но она – Киззи Ворсьен, стекло ее подери.