Демир улыбнулся и протянул руку крикуну:
– Демир Граппо. А вон тот крупный мужчина, который как раз выходит из кареты, – Малыш Монтего. – При имени Демир глаза мужчины полезли на лоб, а при имени Монтего едва не выскочили из орбит. Демир продолжил: – Теперь я владею шестнадцатью процентами акций этого завода и приехал сюда, чтобы ознакомиться со своей новой собственностью.
Управляющий подошел к Демиру почти вплотную, настороженно глядя на его протянутую руку:
– Меня ни о чем таком не уведомляли.
– Это потому, что я вступил во владение только вчера в полночь.
– Мне необходимо связаться с вышестоящим начальством, – фыркнул управляющий. – Я не могу допустить, чтобы по заводу бродили неизвестные люди!
Демир вспомнил имя управляющего – оно было в документах, присланных Лечаури.
– Филур, верно? Отличное имя. У меня был прапрапрадед по имени Филур. Сильное имя. Мужественное. – Демир сжал кулак и выбросил его перед собой, как иногда делали палочные бойцы, заводя публику. – Малыш! Бумаги, пожалуйста!
Монтего подошел и протянул Демиру пачку бумаг; тот передал их Филуру и целую минуту не тревожил управляющего, чтобы тот внимательно прочитал документы.
– Вот видишь, все как я говорил, – с гордостью сказал Демир.
– Да, бумаги выглядят вполне официальными, – медленно процедил Филур, которому, судя по всему, было слегка не по себе.
– Филур, друг мой, у меня действительно чертовски насыщенная жизнь. Я притащился сюда, в несказанную даль, только ради того, чтобы увидеть свое новое приобретение в деле. Я – шестая часть собственников этого завода, и у меня есть достоверные сведения о том, что Улина была одной из немногих владелиц, которая симпатизировала тебе. Думаю, тебе лучше позаботиться о том, чтобы я был доволен, Филур.
Все это была выдумка чистой воды, но Демир знал, что почти все второстепенные члены любой семьи-гильдии постоянно боятся, как бы их не подсидел родственник помоложе, который либо очарует старейшин гильдии, либо просто окажется более подходящей для них фигурой.
Филур тяжело сглотнул:
– Я понимаю.
– Вот тебе тысяча оззо, – сказал Демир, суя деньги в карман его фартука. – Если по какой-то причине подлинность моих документов не подтвердится, ты просто познакомишься с парой известных туристов. Если же подтвердится, ты порадуешь нового владельца. У тебя есть вино?
– Я… э-э-э… наверху, у меня в кабинете.
– Не нужно, я привез свое. Малыш, бутылку вина управляющему и капитану и еще дюжину всей охране. Мы не забыли ту голову стьярти? Я еще не встречал охранника, который не любил бы сыр. Отнесите угощение в казармы. – Он глянул через плечо управляющего, убеждаясь, что правильно запомнил расположений заводских зданий. – Да, и вольнонаемным тоже вина! Рабочим, как и всем, знакома жажда! А теперь идем гулять по заводу!
И Демир пошел вперед, вынуждая Филура сделать выбор: либо приказать охранникам восстановить порядок силой, либо последовать за назойливым экскурсантом. Управляющий выбрал второе.
– Сколько на заводе печей? – спросил Демир, как только Филур догнал его.
– Э-э-э… – ответил Филур, который все еще был не в духе, – одиннадцать. Ну, двенадцать.
– Двенадцать? Замечательно. Покажи мне все.
Филур побледнел:
– Я могу… показать вам девять. Они одинаковые, уверяю вас.
– А как же еще три? Я хочу знать, что я купил, Филур. Хочу быть уверен, что завод не сгорит дотла и не взорвется по недосмотру или по злому умыслу, от чего в последнее время пострадали многие стекольные предприятия.
Филур оживился:
– О, здесь этого не случится. На территории постоянно дежурят тридцать охранников! Никто не может войти в эти ворота без моего разрешения. А доступ к трем остальным печам ограничен еще больше. И мне нужно получить разрешение, чтобы показать их вам.
Демир был разочарован. Мог бы придумать оправдание получше. Запрещено показывать печи, даже в пределах охраняемого предприятия? Значит, их наверняка используют для незаконного производства годгласа. Но какого именно? Рейджгласа? Фиргласа? Айлингласа? Демир шагнул к соседнему цеху, открыл дверь и сунул голову внутрь. Здесь все выглядело точь-в-точь как в предыдущем, вплоть до удрученных, усталых лиц стеклоделов-заключенных. Ни одной женщины, которая подходила бы под описание Тессы, не было.
– Они так измучены работой? – спросил Демир у Филура, который, похоже, смирился со своей ролью экскурсовода.
Управляющий нехотя улыбнулся:
– Ну, они-то, конечно, так и скажут. Это часть нашей системы поддержания порядка: мы даем заключенным большие нормы, чтобы у них не оставалось сил на мятеж.
– Такие замученные стеклоделы вряд ли производят качественный годглас, – нахмурился Демир.
– Это, конечно, компромисс, но мы им вполне довольны. Процесс совершенствовался не одно десятилетие.
– Хм…
Демир пошел дальше по главной дороге. Он открывал двери, заглядывал в шкафы, обошел два общежития и столовую, и все это время Филур следовал за ним по пятам как привязанный. Демир продолжал засыпать его вопросами и рассказывать дурацкие анекдоты. Как и предполагалось, управляющий был так ошеломлен этим приступом общительности, что успевал отвечать лишь на один вопрос из трех. Демир не терялся: он перефразировал вопросы и снова задавал их несколько минут спустя.
В пятой по счету мастерской он заметил женщину, которая подходила под описание Тессы. Молодая, со светло-каштановыми волосами, собранными в хвост на затылке, она склонилась над верстаком, поднеся ухо к кусочку годгласа. Демир огляделся, нашел другую мастерицу – лет двадцати пяти, темнокожую и бритоголовую. Она выглядела довольно привлекательно.
Демир бросил на нее плотоядный взгляд и наклонился к Филуру.
– А скажи мне, – тихо сказал он, – ты когда-нибудь… ну, ты понимаешь?
– Простите?
– Молодые женщины.
– О! Что вы! Конечно же нет. Правительство строго следит за нашим заводом, мы не можем позволить себе такой скандал.
– Я просто спросил, – ответил Демир, изображая разочарование, и еще долго рассматривал мастерицу из Марниша, потом бросил взгляд на Тессу. Лучше прослыть дегенератом, чем выдать, зачем он пришел сюда. И он пошел вокруг печи, осматривая по пути каждое рабочее место. Поравнявшись с молодой шатенкой – Тессой, как он подозревал, – он повернулся к ней:
– Как тебя зовут, девочка?
– О-о-о! – завопил Филур. – С заключенными нельзя разговаривать, сэр.
Демир сложил руки на животе так, чтобы была видна татуировка.
– Но я же теперь владелец этого заведения. Я должен понимать, как тут все устроено! Девочка, скажи, как тебя зовут.
Он специально говорил так же, как многие в империи: тоном человека, для которого подчиненные немногим лучше животных.
Девушка, едва скрывая отвращение, ответила:
– Теала, сэр.
Сердце Демира воспарило. Он нашел ее – ту самую, о которой рассказывала Дуала. Это определенно она. Ах, черт, вот бы взять и увезти ее отсюда! Но нет, придется еще тратить время на подготовку.
– Над чем ты работаешь, Теала?
– Серьги из форджгласа, сэр.
Демир побарабанил себя большими пальцами по животу, стараясь привлечь ее внимание к своим татуировкам. Сработало: девушка поглядела на его лицо, потом снова на его знак. Убедившись, что она поняла, кто он такой, Демир сунул руку в карман, вынул оттуда кусочек рейзоргласа, опустил его в лоток с готовыми изделиями, взял одно из них и приложил к уху, потом другое. После этого он разровнял пальцами серьги так, чтобы они накрыли рейзорглас.
– Хорошая работа, – сказал он и зевнул. – Филур, я надеюсь, у других заключенных таланта побольше.
Тесса смерила его свирепым взглядом. Убедившись, что никто не видит этого, Демир подмигнул ей и многозначительно посмотрел на поднос. Она наблюдала за ним с подозрением, пока он с Филуром не вышли на улицу.
– Ничего удивительного, – сказал Филур, – она всего лишь старшая ученица из Грента. Ничего особенного.
– Да уж, наверняка!
Демир продолжил обход завода, ни словом, ни взглядом не давая понять, что достиг своей цели. Он поговорил еще с несколькими заключенными, проверил их годглас, распил бутылку вина с управляющим и только потом сел в карету. Его провожали Филур и капитан.
– Дело налажено отлично, – сказал он Филуру через окно. Управляющий нетерпеливо кивнул. Демир держал его на крючке. – Продолжай в том же духе, и я тебя вознагражу. Да, и обязательно свяжись с Оссой, запроси подтверждение моих документов, чтобы, когда я приеду в следующий раз, не возникло никакой путаницы. Если тебе что-нибудь понадобится, я в отеле «Гиацинт». Давай, Малыш, поехали!
Когда они оказались за пределами завода, Демир повернулся к Монтего.
– Нашел, – сказал он. – Кажется, она в порядке. Если она останется там, в ближайшие недели две мы будем заявляться почаще и ждать возможности умыкнуть ее. Я уже заказал плотнику моего отеля потайное отделение для одной из колясок.
– Ты установил с ней контакт? – спросил Монтего.
– На словах – нет, но, думаю, она поняла, кто я такой. Я оставил ей кусочек рейзоргласа на случай, если ей придется защищаться. Вообще-то, охранникам запрещается распускать руки, но пусть будет вооружена, мало ли что.
– Под каким предлогом мы вернемся?
Демир поморщился:
– Да под каким угодно. Если придется притворяться другом этой крысы-управляющего, я согласен и на это. Давай приедем завтра, прямо с утра. Чем скорее охрана, рабочие и управляющий привыкнут к моему присутствию, тем меньше подозрений я буду вызывать. Возможно, я даже смогу поговорить с Тессой наедине.
19
Тесса смотрела вслед человеку, который выходил из цеха, обхватив рукой плечи мастера Магна так, словно они были старинными друзьями. Она чувствовала себя глубоко оскорбленной и смущенной разом. «Девочка»? «Хорошая работа»? Да она же стеклодел до мозга костей, и изделия на ее подносе просто безупречны, хотя ей пришлось, так сказать, срезать углы из-за спешки.