оборачиваться в сторону Тадеаса. Тот сделал вид, что ничего не замечает.
Ставри продолжил, тщательно выбирая слова и, видимо, едва сдерживая гнев:
– Я получил сообщение о том, что переговоры сорвались, так как Селезней Керите перехватило правительство Грента. Прямо сейчас Селезни высаживаются к югу от Харбортауна и собираются немедленно двинуться на Оссу.
Радостный шепот вокруг Идриана сменился сердитым ропотом.
– Стекло их раздери! – сказал в сердцах один капитан. – Значит, теперь нам придется драться еще и с Керите?
– Сраные наймиты! – крикнул кто-то.
– Тьфу! – презрительно сплюнул третий. – Да мы сметем их в один прием!
Идриан переглянулся с Тадеасом и увидел, что тот обеспокоен не меньше его самого. Девия Керите, Пурнийский Дракон, пользовалась мировой известностью как лучший боевой командир. За тридцать пять лет службы она чаще всего сражалась в Марне и в Пурнии. Ей случалось воевать как на стороне Оссы, так и против нее. Насколько было известно Идриану, Девия никогда не проигрывала сражений.
Он тихо спросил Тадеаса:
– Сколько солдат у Селезней?
– По последним сведениям? – Тадеас прикусил губу. – Около десяти тысяч. В том числе пробивники, гласдансеры и артиллерия.
– Тихо! Тихо! – закричал Ставри, который поднял руку и не опускал до тех пор, пока не воцарилось молчание. – Наймиты – они и есть наймиты, это верно. И мы, конечно, сметем их. Но к Селезням надо относиться серьезно. Поэтому Ассамблея отозвала из провинций все бригады. Целых десять дивизий идут нам на помощь.
– Да, но когда они будут здесь? – крикнул кто-то сзади.
Ставри устремил туда пристальный взгляд, явно стараясь понять, кто осмелился заговорить без разрешения.
– До прибытия первой бригады пройдут недели. Перед нами поставлена новая задача! – крикнул он, перекрывая нарастающую волну недовольства. – Мы выводим силы из Грента и сосредоточиваемся на северном берегу дельты. Нам приказано сдерживать силы Керите до прибытия наших войск из провинций.
В зале повисло ошеломленное молчание. Такой тишины не могли добиться даже свирепые взгляды Ставри. Идриан слышал, как бьется у него сердце. Во рту вдруг пересохло, мысли спутались.
– Святая моча, – прошептала Мика, затем встала на цыпочки и крикнула: – Отступать после стольких уличных боев?
Идриан едва не поперхнулся словами, но все же выдавил:
– Мы всего в полумиле от герцогского дворца! Половина города у нас в руках!
Его захлестнули переживания; голос звучал сердито. Дело было не только в понесенных потерях; они сражались за город, ненужный им самим, по приказу Ассамблеи, которая вела войну их руками. Если они уйдут сегодня, он не попадет во дворец. И не достанет Демиру самородок.
Кричали не только они с Микой. Проклятия летели отовсюду, люди громко задавали вопросы, предъявляли требования, оплакивали солдат, погибших за последние несколько дней, и, по-видимому, напрасно. Кое-кто сомневался в словах генерала и требовал объяснить, как Ассамблея оказалась настолько глупой – или скупой, – что позволила Гренту перехватить у них крупную, известную военную кампанию.
На фоне общего возмущения Тадеас подчеркнуто молчал. Он искоса взглянул на Идриана и покачал головой.
– Что? – не понял Идриан.
Форма душила его, левый глаз дергался. Где-то в зале опять раздался детский смех.
На восстановление порядка потребовалось целых пять минут. Покраснев от натуги, генерал Ставри снова возвысил голос и заявил:
– Мы должны любой ценой защитить Оссу! С Керите мы столкнемся в Медных холмах. Здесь, в городе, грентцы будут преследовать нас по пятам. Каждый батальон получит свой приказ об отходе, который должен быть исполнен в точности. Подождите снаружи, пока не получите свои распоряжения. Свободны!
Зал изверг свое содержимое – сотню разгневанных офицеров; некоторые тихо ворчали, иные кричали что-то вдогонку Ставри, хотя тот давно вышел через другую дверь.
Идриан шел сквозь толпу следом за Тадеасом и Микой. Вместе они пересекли улицу и оказались в тихом уголке парка, разбитого на склоне холма. Тадеас остановился, достал кисет с табаком и трубку, которую молча набил. Спокойствие майора бесило Идриана не меньше, чем недавнее заявление генерала Ставри. Идриан огляделся в поисках того, что можно было разбить, но ничего не нашел, сел на землю и обеими руками вцепился в траву – так, словно опасался вот-вот выпасть из этого мира.
Мика плюхнулась рядом. Тадеас ходил вокруг них, раскуривая трубку.
– Правильное решение, – сказал он наконец.
Идриан хмуро посмотрел на друга.
– Не надо, – сказал он, предупреждающе подняв палец. Он был не в настроении.
– Точно тебе говорю, – настойчиво повторил Тадеас. – Я сам сожалею о потерях, понесенных за последние дни. Сколько солдат и инженеров остались лежать здесь! Конечно, чертовски обидно отдавать территорию, завоеванную нашими потом и кровью, но, если Керите и ее Селезни атакуют, нам придется бросить все и встретить ее лицом к лицу. Если мы этого не сделаем, она просто обойдет нас и сожжет Оссу дотла. В конце концов, мы – Иностранный легион.
– Пусть попробует, – фыркнула Мика. – Отскочит от наших оборонительных линий, как капля воды от горячей сковородки.
– Ты о кольце крепостей вокруг Оссы? – Тадеас покачал головой. – Раньше я играл в карты с одним из их командиров. Форты не обновлялись уже лет сто. Там не хватает людей и вооружения, а стены обветшали.
В его словах был смысл. Конечно, в них был смысл. Но Идриан уже не переживал о том, что придется бросить почти завоеванный город, и отчаянно пытался придумать, как раздобыть самородок для Демира. Он ведь обещал Демиру сделать все, что потребуется, в обмен на использование канала феникса. Не выполнить свою часть сделки – значит сойти с ума, медленно и мучительно.
Если, конечно, его не убьют раньше.
Все еще кипя от злости, Идриан вдруг понял, что и Тадеас, и Мика смотрят на него как-то слишком внимательно. Он нахмурился:
– В чем дело?
– С тобой что-то не так, – ответила Мика.
Тадеас согласно кивнул.
– Не знаю, о чем ты.
Ответ Идриана не показался убедительным даже ему самому. Ярость выходила из него стремительно, как воздух из надутого свиного пузыря, и ее место занимала леденящая душу неуверенность. Он понятия не имел, что теперь делать, и это было страшнее, чем в одиночку атаковать артиллерийскую батарею.
– Она имеет в виду, – сказал Тадеас между затяжками, – что ты выглядишь как одержимый с тех пор, как вчера утром мы начали штурм дворца. Инженеры едва поспевали за тобой. Я не видел тебя таким со времен нашего второго визита в Марн.
Идриан настороженно оглядел их обоих. Разве их обманешь? Они уже двадцать лет воюют в одном строю с ним, знают все его заскоки и странности. Знают, почему для него так важен стеклянный глаз.
– Может, объяснишь, что с тобой творится? – продолжил Тадеас. – Почему ты бесишься с тех пор, как получил записку от моего племянника?
Идриан прикусил щеку. Он не мог предать доверие Демира, даже если бы захотел. Тайна, которую ему случайно довелось узнать, – зольный песок на исходе – была настолько страшной, что Идриан просто не мог заставить себя произнести эти слова вслух. Но тут явился посыльный от генерала Ставри, и он получил передышку.
– Майор Граппо? – спросил посыльный, протягивая Тадеасу записку.
Тот взял ее, сломал печать, прочитал послание и сказал:
– Выдвигаемся утром. Зеленые куртки прикроют наш отход, а мы должны первыми явиться в Медные холмы, чтобы подготовиться к встрече с Керите.
Идриан заставил себя успокоиться и подумать. До выхода еще восемнадцать часов. Может, он успеет? Да, но это большой риск. Ему понадобится помощь. Может ли он рассказать что-то друзьям, не нарушая своего обещания? Есть ли у него выбор?
– Демир дал мне секретное поручение, – тихо сказал он.
Если он и потерял внимание своих спутников ненадолго, то теперь вернул его снова, и с лихвой. Мика расхохоталась, а Тадеас застонал:
– Стекло его задери! Так я и думал. И когда ты собирался сказать мне об этом?
– Никогда.
– Так почему теперь говоришь?
Мика снова рассмеялась:
– Это что-то во дворце, да? Ты вчера весь день туда рвался и сегодня с утра тоже.
– Да, – медленно произнес Тадеас, – точно. И не потому, что тебе не терпится захватить долбаного герцога Грента и заставить его армию сложить оружие. Какого хрена нужно моему племяннику в герцогском дворце?
Идриан глядел на них свирепо, как на врагов. Ему совсем не хотелось оправдываться перед ними, однако надо было придумать что-то в защиту Демира и самого себя. Это помогло ему собраться с мыслями.
– Я обещал ему выкрасть золитовый самородок из коллекции герцога, – сказал он.
Последовало долгое молчание, которое нарушила Мика:
– Может, еще что-нибудь скажешь?
– Я и так уже предал доверие Демира. Больше ничего.
Тадеас знаком велел Мике молчать, а сам задумчиво нахмурился. Идриан прямо-таки видел, как у него в голове складываются кусочки головоломки. Конечно, он не Демир, но тоже Граппо. Слишком умен, чтобы быть счастливым, но, к счастью, достаточно умен, чтобы не высказывать свои догадки вслух.
– Отлично, – наконец сказал Тадеас. – Так почему ты все-таки решил посвятить нас в это сейчас?
– У меня остался всего один шанс на то, чтобы выполнить задание. Ты все равно заметишь мое отсутствие вечером, так что можно попросить тебя помочь.
– Твое отсутствие? – эхом отозвалась Мика. На ее лице появилось понимание. – Стекло меня поцарапай, ты что, пойдешь туда один?
Идриан кивнул. Другого варианта не было. Судьба и так сделала ему подарок: они покидают город не сегодня, а завтра. Он никогда не простит себе, если упустит этот шанс.
– Так вот зачем, – усмехнулся Тадеас, – ты попросил у Вэлиента овечью шкуру.
– Точно.
Тадеас расхаживал взад-вперед, яростно грызя черенок трубки.
Идриан ждал от него упрека, порицания и даже прямого запрета приближаться к дворцу. И задавался вопросом, способен ли он ослушаться. Старые друзья по-настоящему сталкивались лбами всего несколько раз, и Тадеас всегда выходил победителем исключительно благодаря силе воли.